Кэрри Браун - И всё равно люби

Поколебавшись с минуту, миссис Ван Дузен опустилась на колени возле кровати и принялась расшнуровывать ботинки Рут, словно та была ребенком.

– Тебе обязательно надо поспать, – сказала она.

Рут смотрела сверху на склоненную голову миссис Ван Дузен, на четко разделявший ее прическу пробор.

Ей совсем не хотелось, чтобы миссис Ван Дузен снимала с нее обувь, но не знала, как ее остановить.

Наконец башмаки скользнули на пол. Миссис Ван Дузен нерешительно остановилась, а потом подтянула ноги Рут на покрывало.

Рут послушно улеглась.

В комнату вошел доктор Ван Дузен со стаканом воды в руках. Он пододвинул к кровати табуреточку. Миссис Ван Дузен встала и остановилась в дверях, лицо ее выражало тревогу.

Доктор Ван Дузен достал из кармана темный пузырек. Вытряхнул две маленькие белые пилюли и на раскрытой ладони протянул их Рут вместе со стаканом воды.

Рут не знала, что это за таблетки и как они должны подействовать на нее. Может, теперь ее – дочь убийцы – тоже хотят убить?

Она посмотрела на потолок – белый и гладкий, как бледный лоб миссис Ван Дузен.

– Как ты себя чувствуешь, Рут? – спросил доктор Ван Дузен.

Она хотела спросить: «Мой отец умер?», но не могла.

Вместо этого спросила:

– Где мой отец? – В полиции ей никого не хотелось спрашивать об этом.

Доктор Ван Дузен потянулся к столику у кровати, поправил абажур лампы так, чтобы свет не бил Рут в лицо.

Красивый мужчина, машинально отметила про себя Рут. Густые золотисто-каштановые волосы зачесаны назад, высокий лоб открыт. Узкая бородка придает ему благородный вид. Он несколько отличался от всех мужчин, которых она встречала прежде. Видимо, в книге такую внешность описали бы словом «интеллигентный».

– Может быть, ты хочешь умыться? Ты не замерзла? – спросил он.

Рут покачала головой, но тут вдруг услышала, что зубы ее стучат.

Она неловко лежала поверх покрывала. Доктор Ван Дузен вытащил одеяло, лежавшее свернутым в ногах кровати, накрыл ее и уютно подоткнул вокруг. От его прикосновений дрожь улеглась, придавленная его тяжелыми теплыми ладонями. Рут попыталась успокоиться.

– Тебе скоро станет лучше, – проговорил Ван Дузен. – Это шок.

Он посмотрел на часы и перевел взгляд опять на ее лицо.

– Твоего отца увезли в больницу.

Миссис Ван Дузен вернулась в комнату и бесшумно задернула шторы.

– А теперь поспи, – сказал доктор Ван Дузен. – Не тревожься, Рут. Просто закрой глаза. Постарайся ни о чем не думать и усни.

Рут не видела их, но слышала голоса – они вышли из спальни и остановились в коридоре, оставив дверь чуть приоткрытой.

Ей не хотелось засыпать, хотелось еще раз оглядеть комнату, в которой она оказалась. Около одной стены тускло поблескивал комод темного дерева. Рут сообразила, что это, наверное, спальня для гостей, хотя на медной ручке двери на плечиках висела белая мужская рубашка и длинный белый докторский халат. Между двух окон – туалетный столик с овальным зеркалом, на столике вспыхивают огоньками пузатые склянки. К столику придвинута красная плюшевая банкетка с низкой спинкой. В длинную щель между шторами пробивается полоска вечернего летнего света. В углу растянулся шезлонг, обитый тканью с каким-то сложным рисунком, рядом – круглый столик, заваленный книгами. Рут никак не могла разобрать, что же нарисовано на той ткани. Она попыталась приподняться на локте – отчего-то ей казалось важным разглядеть, куда она попала. На шезлонге были нарисованы кораблики с черными мачтами. Или это китайцы в остроконечных шляпах?

В комнате было очень тихо и спокойно, словно жизнь здесь текла в другом измерении. Голова вдруг отяжелела, и Рут откинулась на подушку. Почувствовала, как лицо ее стало мокрым от слез, но она провалилась в сон, не успев их стереть.

Проснувшись, она не могла понять, где она и даже – на жуткую долю секунды – кто она. События предыдущего дня сгрудились где-то на задворках памяти, гулко плескались на дне сознания, тревожно перекатывая какую-то смутную угрозу.

Дом вокруг – да, она у Ван Дузенов, это она помнит – молчал. Вокруг была глубокая ночь.

И тут память вернулась. В какую больницу увезли отца? Ей надо ехать его искать? Но ей совсем не хотелось его искать. Должно быть, это правда – все, что о нем рассказали.

Рут рывком села и спустила на пол ноги. От этого голова будто оторвалась и уплыла к потолку, стукнулась и, спружинив, приплыла обратно на плечи. Сердце бешено колотилось. Рут глубоко вздохнула и не двигалась. Когда в глазах все перестало качаться, она встала и пошла по ковру к двери. Где башмаки? Кто-то забрал их. Но сейчас ей некогда их искать, некогда останавливаться. Надо как можно скорее уйти отсюда.

Комната снова накренилась. Рут вытянула руку и уцепилась за скользкий комод.

Дверь в спальню была приоткрыта. В коридоре на маленьком столике мягко светилась лампа, отбрасывая светлый кружок на полированную поверхность. Три другие двери, выходившие на площадку, были закрыты. Окно смотрело на улицу, и по цвету неба, который можно было увидеть, Рут определила, что скоро рассвет. Как ни странно, она проспала почти всю ночь.

Рядом начиналась лестница – блестящие перила круто спускались в темноту.

Рут побрела вниз, но голова никак не стыковалась с ногами – они словно перемещались отдельно друг от друга, и казалось, что она спускается посреди водопада.

Внизу на последней ступеньке она остановилась. Чуть дальше светлела входная дверь – две высокие стеклянные створки, украшенные по обеим сторонам каким-то витым узором. Рут подалась было вперед, но внезапно поймала свое отражение в высоком зеркале – и едва сдержала крик.

Куда же она пойдет?! Куда?! Но она должна. Должна.

Рут открыла дверь.

На крыльце на нижней ступеньке сидел мальчик – тот самый вчерашний мальчик. Перед ним на дорожке лежали перевязанные стопки газет, рядом на ступеньке – скрученные трубочкой бумаги.

Рут не могла поверить, что это тот самый мальчик.

На дорожке лежал и его велосипед, одно колесо скосилось набок. У мальчика на затылке, примятом со сна, торчал вихор. Когда она вчера увидела его на улице на велосипеде, то подумала, что волосы у него цвета сена. Теперь, при свете фонаря у крыльца, она увидела, что они золотые.

Мальчик недоуменно оглянулся на звук открывшейся двери. Рут посмотрела на него и, не нарушая тишины, вышла на ночную улицу. Ярко горели фонари – их колпачки, казалось, прятались в каждой тенистой кроне. Надо уходить, у нее нет выбора.

Краем глаза Рут увидела, как мальчик встает.

В следующее мгновение ее накрыла плотная черная волна – больше она ничего не помнила.