Арина Холина - Прямо по замкнутому кругу

Андрей посмотрел на Машу. На Флюгера. Покрепче сжал в кулаке таблетки.

Маша сейчас согласится на все, что угодно.

Все так просто. Надо просто отключить память. Возложить ответственность на ее плечи.

И Андрей поступил так, как считал лучшим для себя.

Положил таблетки на стол, чем на всю оставшуюся жизнь заработал ненависть Флюгера, оторвал Машу от стакана с колой, запихнул ее в такси и увез к себе.

Кто имеет право решать эа нее? Уж точно не он, но и не какие-то там карикатурные силы зла.

Последние, впрочем, не заставили себя ждать.

Когда Андрей накрыл Машу пледом и вышел на террасу вдохнуть свежего ночного воздуха, Герман его там уже ждал.

– Ты вроде как нарушил договор, – напомнил демон.

– Да я вроде как знаю, – Андрей не удержался от язвительности.

– Оно того стоило? – с искренним, как показалось Панову, любопытством спросил Герман.

– Понятия не имею, – Андрей закурил и присел на шезлонг.

– И почему ты это сделал? Совесть? Страх?

– Что мне делать со своей жизнью? – произнес Андрей.

Герман пожал плечами.

– Я собирался умереть, – продолжал Панов. – Наверное, в этом был смысл. Но ты дал мне время понять, что я не могу разобраться с собственной жизнью. Я даже не знаю, кто я такой! Я тридцать пять лет думал, что хорошо быть эгоистичной сволочью без сердца и совести, но тот путь привел меня к самоубийству, так что я просто не знаю, как мне жить дальше, чего хотеть! Мне плохо! Я мог умереть, но я жив и от этого мне еще хуже, потому что жить-то опять не хочется! Давай, убей меня! Я это заслужил.

Они помолчали.

– Ты умрешь второго октября, – сообщил наконец демон. – А до того времени тебе придется разбираться с тем, во что ты ввязался.

– А во что я ввязался? – насторожился Андрей.

– Ты взял на себя ответственность за чужую жизнь, – усмехнулся Герман. – Теперь ты – я.

С этими словами он ушел с террасы и пропал, но Андрей не слышал, как хлопнула дверь.

И тогда Андрей осознал то, что наделал. Молодой, полный сил мужчина точно знает дату собственной смерти. И случится это через два с половиной месяца. Семьдесят дней на то, чтобы… что?

Он был готов к тому, что его заберут сейчас и ему не придется еще с этим жить. Конечно, он может прыгнуть с балкона, вернуться к опасным бритвам, повеситься, в конце концов, но в ад после знакомства с Германом не хотелось. Это будет совсем уж позорное поражение.

Острая боль ножом повернулась в животе. Андрей пошатнулся от нахлынувших чувств.

У него есть всего два месяца. И он может делать все, что угодно. Теперь он точно знает, что есть загробная жизнь – как бы она ни выглядела, так что – ура! – бессмертие души ему обеспечено.

– Андрей… – позвала Маша из коридора.

– Выйди на террасу, – отозвался он.

Маша выползла и порядком его напугала. Взлохмаченная, бледная, с размазанной под глазами тушью, она выглядела как его совесть.

– Ой, – сказал Андрей. – Думаю, тебе надо умыться.

Он сделал ей ванну, выставил в ряд шампунь, бальзам, жидкое мыло, несколько кремов для лица, скраб и прочую косметику, обилие которой Машу, кажется, удивило.

Она плескалась больше часа.

– Ну, вот… – потупив глаза, Маша куталась в банный халат.

– Суши голову, и я отвезу тебя домой, – распорядился Андрей.

– Куда… домой? – Маша, кажется, испугалась.

– К маме.

Маша позеленела.

– Я не могу к маме, – с трудом произнесла она. – Мама звонила, а я сказала, что я у тебя, и она запретила мне появляться дома.

– Как это? – теперь уже перепугался Андрей.

– Ну, сначала она велела мне немедленно ехать домой, но я отказалась. Сказала, что я уже взрослая и имею право заниматься сексом, а она ответила, что воспитала шалаву и что я разбила ей сердце…

И тут Маша заплакала.

А Панов наконец понял, во что ввязался.

Он решил за Машу, что делать. Теперь ему придется расхлебывать эту кашу, если, конечно, не хватит мужества выставить девицу вон.

Это ведь ее проблемы, так?

– Ладно, – кивнул он. – Только спать будешь на диване.

– Я тебе не нравлюсь? – спросила она жалобно.

– Пока не знаю, – Андрей покачал головой. – Как-то все стремительно…

– Ладно, я поеду… – поникла Маша.

– Ну куда?! – воскликнул Андрей. – Куда ты поедешь?! Иди спать! Завтра решим, что делать.

Андрей уложил девушку, выключил свет и задумался над тем, как же теперь жить.

У него есть всего два месяца. И Маша тут совершенно ни при чем. Она зануда. Ужасно одевается. Держится за юбку мамаши.

Но с другой стороны… Что, если за эти последние два месяца он сделает ее другим человеком? Он будет как бы Пигмалион, а она – Галатея.

У него много дел, но этот опыт можно считать развлечением. Он все успеет. Все будет хорошо.

– Я не могу… – ныла Маша с утра.

– Дорогая моя… – Андрей разводил руками. – Пора принимать самостоятельные решения. Звони! – Он протянул ей телефон.

Маша трубку держала уверенно, но в последнее мгновение номер сбрасывала и ныла, ныла, ныла…

– Или ты звонишь, или немедленно идешь вон! – страшно закричал Андрей.

Маша все-таки дозвонилась.

– Олег Николаевич? – дрожащим голосом произнесла она. – Здравствуйте, это Маша… Да, спасибо, хорошо… То есть… В общем… Простите, пожалуйста, мне так неловко… – она с тоской взглянула на Андрея. – Но я вынуждена просить вас найти новую квартиру. Я вас ни в коем случае не тороплю, вы ищите, сколько нужно… Ну, в разумных пределах… Да. Да. Спасибо. И еще раз извините…

Извинения длились бесконечно долго, поэтому Андрей пошел на кухню – распорядиться насчет завтрака.

– Татьяна Ивановна, вы могли бы пожарить блинчики? Мороженое у нас есть? – Андрей уставился в холодильник.

Татьяна Ивановна посмотрела на него с подозрением. Здоровый образ жизни Панова исключал всяческие блинчики, булочки и прочие соблазны.

– Понадобится ваш кефир, – ответила она.

Кефир Андрей пил по вечерам.

– Замечательно! – обрадовался он. – Кстати, вам нравится что-нибудь из моей мебели?

Татьяна Ивановна уронила ложку.

– Я продаю квартиру, – заявил Андрей. – Так что если вам что-то нравится, забирайте. Я буду вас рекомендовать новым владельцам.

И тут Татьяна Ивановна неожиданно разревелась.

– Ой! – воскликнула Маша, входя на кухню.

Андрей с Машей изо всех сил утешали домработницу.

Всхлипы и придыхания вскоре перешли в описание трагической картины: зять Татьяны Ивановны болен раком крови, и они всем миром собирают деньги на его лечение.

«Сколько она у меня зарабатывает? – подумал Андрей. – Тысяч двенадцать?»

– Пятьдесят тысяч евро… – задыхалась Татьяна Ивановна.

– И сколько у вас уже есть? – поинтересовалась Маша.