Дж. Уорд - Бунтарь
Джой закрыла глаза. Ну почему сегодня? Когда Грей здесь.
— Забирайте! — крикнул Нейт.
— Джой? — повысила голос Фрэнки, стремительно подлетая к ней и забирая у нее из рук
поднос. — Я отнесу это вино. Куда?
— Столик двенадцать, — ответила Джой.
Фрэнки бросила быстрый взгляд на Нейта, поставила на поднос с вином две тарелки с закуской, которую он только что положил, и, повернувшись, пошла в обеденный зал.
Через пару секунд за ней пошла Джой. Она направлялась в спальню Линкольна. Проходя мимо столика, за которым сидел Грей, она услышала, как Фрэнки называет ему и его отцу блюда дня.
Джой уже вышла в коридор, прежде чем решилась посмотреть назад. Грей смеялся тому, что говорила Фрэнки. Он улыбался во весь рот, и его глаза сузились в уголках.
Внезапно он взглянул на нее. В самом деле. Он смотрел сквозь толпу прямо на Джой. Его улыбка стала не такой широкой, а завораживающие проницательные глаза, прищурившись, остановились на ее лице. Джой затаила дыхание.
Ей показалось, что весь мир замер.
Но потом Фрэнки, нахмурив брови, оглянулась, как будто заметив перемену настроения
Грея и желая понять причину.
Джой поспешила уйти.
«Господи, что это было?» — думала она.
Она стала подниматься, перепрыгивая через две ступеньки, хотя чувствовала в ногах такую же неуверенность, как и в сердечном ритме. Вдруг Грей заметил, как она уставилась на него и все ее глупые фантазии отразились на лице.
О господи. От одной мысли о том, что он узнает, как безумно она влюблена в него, Джой почувствовала дурноту. Конечно, в ее мечтах эта новость должна была обрадовать его. Но в реальной жизни она бы ни за что не поверила, что такой мужчина, как он, может испытывать к ней что-то, кроме жалости.
Добравшись до лестничной площадки, Джой увидела, что Торндайки стоят с взволнованными лицами на пороге своей комнаты.
— Извините, пожалуйста, — сказала она, проскакивая в комнату мимо них.
Бабушка, сидя на полу, ковыряла стену отверткой.
Джой бросилась к ней:
— Большая Эм, могу я тебе чем-нибудь помочь?
— Помоги мне с этой стеной. Я должна достать свое кольцо.
— Хорошо. Только давай займемся этим как-нибудь потом. Мы мешаем этим милым людям.
Большая Эм засомневалась. На мгновение ее хорошие манеры взяли верх над слабоумием.
— Но кольцо надо найти обязательно.
— Конечно. Но ты же понимаешь, что нельзя беспокоить наших гостей?
Большая Эм посмотрела на пару, стоявшую в дверях, и подняла руку в знак согласия:
— Да, ты совершенно права.
Джой спрятала отвертку в карман, бросила на Торндайков извиняющийся взгляд и повела бабушку по коридору к двери в помещения для персонала.
— Я должна найти кольцо.
Джой решила сделать еще одну попытку:
— Но разве не оно у тебя на пальце?
Большая Эм опустила глаза на свою руку.
— Нет. То, которое мне подарил Артур.
— Но, Большая Эм, ты никогда...
Бабушка смерила Джой царственным взглядом:
— Я докажу тебе, что он ко мне сватался. Пойдем. Я тебе покажу.
На следующее утро Фрэнки, сидя за письменным столом, перечитывала письмо, которое дала ей сестра накануне вечером.
Судя по всему, рассказ Большой Эм про Артура Гэррисона не был бредом.
Обнаружились четыре письма, написанные им бабушке в период с осени 1940-го до лета 1941-го. В последнем он, с очевидностью, требовал ответа на предложение руки и сердца, которое сделал ей в апреле. Тогда же, когда подарил кольцо. Стиль его писем отличался чрезмерной цветистостью.
Фрэнки решила, что Арти был настоящим дамским угодником.
Зазвонил телефон, стоявший на столе, она взяла трубку:
— «Уайт Кэпс».
— Фрэнки, это Майк Рой.
— Майк, как поживаете?
— Хорошо. — Забавно, но его голос звучал совсем не радостно. — Послушайте. У меня плохие новости.
Письма выпали из рук Фрэнки на стол. Она с силой сжала в руке трубку.
— Выкладывайте.
— Наш банк сменил владельцев.
— Вам придется уйти? — спросила она в надежде, что не потеряет его.
— Я не знаю. Надеюсь, что нет. Но, а-а-а... нам надо уладить дела с вашим счетом до того,
как сделка вступит в силу. К этому времени все дела должны быть приведены в порядок.
— Сколько времени осталось?
— До конца августа.
Фрэнки подперла голову руками.
— Хорошо.
На самом деле все было не хорошо. Совсем не хорошо. Но что она могла сказать?
— Мне жаль.
— Нет, это не ваша вина. Я достану деньги.
— Послушайте, если не получится, у меня есть заинтересованная сторона.
— Заинтересованная... в покупке дома?
— Да. Это лучше, чем пускать его с молотка, если вы не справитесь. Вы сможете получить за него хорошие деньги.
— Тот англичанин, — прошептала Фрэнки. — Тот владелец отелей, которого вы привозили ко мне. Он действительно ваш приятель?
Майк откашлялся.
— Я просто пытаюсь оказать вам услугу.
— Вы с самого начала все знали, верно?
— Я не был уверен в том, что банк купят. Я даю вам максимум допустимой информации.
Все, что могу.
Повесив трубку, Фрэнки уставилась на противоположную стену, туда, где стояла фотография ее семьи.
Почти в ту же секунду телефон зазвонил снова.
Наверное, это снова он. Хочет извиниться и сказать, что допустил ошибку. Что ж, ладно.
— «Уайт Кэпс».
— Я могу поговорить с Фрэнсис Мурхаус? — официальным тоном произнес мужской
голос.
— Я вас слушаю.
Мужчина откашлялся.
— М-м-м, я коммандер береговой охраны Соединенных Штатов Мантгомери.
Фрэнки замерла и похолодела.
— Алекс?
— Мне очень жаль, но я должен вас проинформировать о том, что ваш брат Александер Мурхаус пропал без вести у берегов Массачусетса. Его яхту нашли перевернутой в открытом море в эпицентре урагана Беттани. Мы инициировали полномасштабный поиск вашего брата и его партнера, мистера Катлера. Я хотел бы оставить вам свои контактные данные. Однако, смею вас уверить, если у меня будут новости, я позвоню вам.
У Фрэнки так дрожали руки, что она едва могла держать ручку, чтобы писать. Повесив трубку, она пулей вылетела из кабинета. Промчавшись через кухню, она выскочила на улицу, не замечая ничего вокруг. Когда наконец остановилась, то поняла, что стоит на причале.
Она смотрела на безграничный простор озера. И кричала на воду.
Увидев, как Фрэнки пробегала через кухню, Нейт немедленно отложил свою работу и пошел за ней. Она бежала так, словно за ней гнались, а когда добежала до конца причала, то наклонилась вперед всем телом и завыла от боли.
