Элизабет Адлер - Наследницы
– Конечно, я рада, если это действительно правда.
– Будь уверена, что правда. Завтра в десять часов утра мы должны быть в офисе мистера Андерсена, чтобы подписать бумаги, разрешающие нефтяной компании заняться добычей нефти на нашей земле. И чем скорее мы это сделаем, тем лучше для нас. Так сказал Андерсен. И он прав. О, я уже ощущаю хруст долларов в своем кармане.
Роузи налила в стакан виски и сделала большой глоток.
– Теперь мы будем покупать только дорогие вещи, – сказала она. – Никакой дешевки.
Оставив мать одну пить дальше, Ханичайл вышла на улицу. Сев на ступеньку, она стала думать. А что, если Роузи говорит правду и на ранчо Маунтджой нашли запасы нефти? Они будут богаты, и Ханичайл сможет снова вернуться домой. Наконец.
Позвав собаку, она ушла в ночь. «Наконец я буду счастлива», – думала она, взобравшись на одинокий холм и глядя на полуночное небо, где светила полная луна.
На следующее утро она и Роузи поехали в офис Андерсена подписать бумаги. Мать надела свое лучшее черное платье и маленькую шляпку-колокол с длинным пером, а Ханичайл – юбку из клетчатой ткани и белую блузку, которая была ей тесна.
Их встретил мистер Андерсен, высокий статный мужчина с выпуклыми голубыми глазами и холодными руками. Ханичайл молчала, а Роузи фонтанировала, как нефтяная скважина, без умолку болтая о том, как она счастлива, что после стольких лет страданий на нее свалилось богатство, так как Дэвид Маунтджой оставил ее почти без средств.
– Он не оставил тебя без средств, – сердито заметила Ханичайл. Она сидела в том же кожаном кресле, что и одиннадцать лет назад, когда умер отец и мистер Джон Паркер-Грант сообщил, что хозяйкой ранчо Маунтджой является она, а не Роузи. – Он оставил тебе деньги. Пятьдесят девять тысяч долларов. А ты их все истратила.
– Как ты смеешь, Ханичайл? – возмутилась Роузи, покраснев. – Что ты такое говоришь? Ты же знаешь, что все деньги были потрачены на тебя... на житье... и вообще они исчезают неизвестно куда, не так ли, мистер Андерсен? – Роузи улыбнулась своей очаровательной улыбкой. – Во всяком случае, они потрачены не на меня.
Мистер Андерсен согласно кивнул, затем рассказал им о компании, которая будет заниматься разработкой нефти.
– Она заплатит вам гонорар за разрешение исследовать вашу землю, – сказал он. – Они также сделают необходимые инвестиции, чтобы начать разработку, и если нефть будет найдена, вы получите определенную сумму.
– Когда же мы сможем получить деньги? – прервала его Роузи.
– Сначала надо узнать, есть ли там нефть, – объяснила ей Ханичайл.
– На это может уйти пара месяцев и даже пара лет, – ответил Андерсен.
– Господи, – Роузи недовольно поджала губы, – я планировала купить себе дом и сразу в него переехать.
– Позвольте вам напомнить, что деньги пока не заработаны, – заметил Андерсен. – Пока речь идет о вероятности нахождения нефти на ранчо Маунтджой.
Но он не знал Роузи. Слово «вероятность» отсутствовало в ее словарном запасе. Перед глазами у нее уже мелькали доллары, и она была готова их потратить.
Глава 17
Роузи отправилась праздновать. Она не пришла домой ни в этот вечер, ни на следующий. Она еще никогда не отсутствовала так долго, и Ханичайл забеспокоилась. Мать появилась внезапно, шествуя по пыльной улице мимо покосившихся старых лачуг в новом красном платье и модной шляпке с пером, похожая на яркую райскую птичку, чудом залетевшую в стаю серых голубей.
– Я прошвырнулась по магазинам, – торжественно заявила она, бросая на кровать груду пакетов.
Плюхнувшись рядом с ними, она помахала ногой в воздухе, скидывая босоножку, затем проделала то же самое с другой ногой.
– Уфф, – выдохнула Роузи с облегчением, затем сняла шляпу и пошевелила пальцами ног. – Устала. Ханичайл, не верь тому, кто скажет, что хождение по магазинам – легкая работа. Поверь мне, что это очень тяжело.
– Где ты достала деньги, Роузи? – Ханичайл сразу же пожалела, что задала этот вопрос, боясь услышать ответ.
Роузи усмехнулась и закурила сигарету.
– Есть пути и способы, – гордо ответила она. – Пути и способы. – Она громко рассмеялась. – Ну так и быть, если ты хочешь знать: я пошла к Виктору в «Серебряный доллар» и сказала ему, что на ранчо Маунтджой скоро начнут бурить нефтяную скважину, а если он мне не верит, то пусть позвонит мистеру Андерсену. Он так и сделал. И если бы ты только видела, детка, как его отношение ко мне сразу же изменилось. Он сказал: «Конечно же, мы одолжим тебе деньги, Роузи». Я подписала договор, согласно которому выплачиваю ему десять процентов от моей доли, и он отвалил мне кучу денег, и сейчас я могу иметь все, что захочу.
– А что, если нефть не найдут? Как ты будешь с ним расплачиваться?
– Не сомневаюсь, что найдут. Смотри, об этом написано в газете.
Она бросила газету Ханичайл.
– Здесь, на первой странице. Там пишут о нас, ранчо Маунтджой и какими богатыми мы станем. – Откинув голову, Роузи рассмеялась. – Наконец я прославлюсь. Роузи Маунтджой – богатейшая вдова в Техасе.
– Тебе не кажется, что ты кое-что забыла? – спросила Ханичайл. – О мужчине, за которым ты замужем? Ты так и не подала на развод, а поэтому ты все еще Роузи Делейни.
Роузи посмотрела на дочь, затем принялась деловито разворачивать пакеты.
– Да, но об этом никто не знает. Не будем пока будить спящую собаку. Во всяком случае, мы с Виктором устраиваем вечеринку в «Серебряном долларе», чтобы отпраздновать это событие. На этот раз я буду по эту сторону стойки бара, среди клиентов, способных платить. Больше никаких чаевых, – добавила Роузи торжественно. – Теперь я сама буду платить чаевые.
Ханичайл вздохнула. Она знала, что будет делать Роузи. То же самое, что делала и прежде. Уж если кого касается поговорка «как нажито, так и прожито», так это ее матери. А пока даже нет гарантии, что нефть будет найдена.
– У меня для тебя подарок, – сказала Роузи, копаясь в груде новых платьев. – Ты знаешь, я хотела купить себе норковый палантин, как тот, что носят звезды, но потом решила отложить покупку до поездки в Хьюстон. – Она нашла коробку, которую искала, и протянула ее Ханичайл. – Вот. Теперь больше никогда не смей говорить, что твоя мать не думает о тебе.
Ханичайл вынула из коробки платье. Ярко-голубой шифон, с низким V-образным вырезом и короткой юбкой, отделанной по подолу оборками. Оно было кричащим и подходило девушке на десять лет старше Ханичайл.
– Ну? – нетерпеливо спросила Роузи. – Разве оно тебе не нравится? Я подумала, что оно подойдет под цвет твоих глаз.
– Спасибо, Роузи, – поблагодарила Ханичайл, удивленная, что Роузи вспомнила, каким был цвет ее глаз. – Оно красивое, но я не хожу в те места, куда его можно надеть.
