Сюзанна Форстер - Муж, любовник, незнакомец
Растирая руку и приводя себя в порядок, Маффин как никогда отчетливо поняла, что оказалась лисой в кроличьем садке. Большинство женщин на ее месте напугала бы такая атака, но Маффин, напротив, возбудила. Джерри Уайт только что доказал, что достоин времени и усилий, затраченных на то, чтобы одержать над ним победу. Перед ней теперь стояла задача сделать неприятеля союзником, оставалось надеяться, что допущенная ошибка не окажется роковой.
— Или вы прикажете пилоту посадить эту тарахтелку на крышу здания «Пан-Америкэн», — угрожающе предупредил Джерри, — или я сам сделаю это вместо вас. Но вам могут не понравиться мои методы.
Ей некуда было положить его проклятый платок, поэтому она рассеянно помахивала им:
— Сначала выслушайте меня. Это могут оказаться самые важные десять минут в вашей жизни.
— Говорите быстро. — Он взглянул на массивные часы от Картье, слишком элегантные для его толстого запястья. — Обед начинается ровно через десять минут, и там будет пастрами по-нью-йоркски с русским ржаным хлебом. Это единственная, черт возьми, причина, по которой я согласился к ним приехать.
Разъяренный бык, подумала Маффин. Он не посмел бы так бесцеремонно обращаться с ней, если бы она владела акциями, дающими право голоса, которые должны были перейти к ней после смерти Колби. Но поскольку вопрос о принадлежности этих акций оставался спорным, контроль над ними осуществлял Джерри Уайт.
— Я ношу фамилию Бэбкок, но это не значит, что я на их стороне, — сказала Маффин, моля Бога, чтобы он ей поверил. В данном случае это было правдой. — Я полностью разделяю ваш взгляд на будущее компании. Вот почему я здесь. У меня есть идея расширения компании, и эта идея может принести колоссальный доход — миллионы, десятки миллионов долларов.
— Лечебные ванны? — Джерри передернул плечами. — Неужели я похож на завсегдатая лечебных бань? Я ненавижу подобные вещи.
— Я хотела показать вам вовсе не бани, — поспешно начала объяснять Маффин, — а новую линию продукции, разработанную владелицей этих бань, — косметические изделия, парфюмерия, препараты, изготовленные на основе трав. Это революционные разработки. Обманчиво простые формулы, но дающие поразительный результат. Они могут влиять даже на аппетит.
— К еде?
— Почти ко всему. — Маффин легко, но страстно сжала пальцами его руку. — Вы должны увидеть это, Джерри. Действительно должны. Это настоящая революция. Вы, конечно, слышали о Делайле. Это она разработала новую линию косметики на основе травяных экстрактов. Идея пришла ей в голову в тропических лесах Эквадора.
— Делайла?
— Она вам все продемонстрирует. У нее есть даже кислородная камера.
Громкое урчание в животе Джерри заглушило даже рокот моторов.
— А что подают на обед в этих банях? — хохотнул он. — Бьюсь об заклад, что не пастрами.
Маффин почувствовала, что к ней возвращается чувство уверенности. Она начинала понимать, что двигало Джерри Уайтом. Он имел власть над всем в этой жизни, но чувство голода имело власть над ним. Он был рабом своего аппетита. Она-то отлично знала, что это такое и что может значить возможность контролировать свой аппетит для него и для миллионов людей.
Поняв, как следует разговаривать с Джерри Уайтом, она начала, поглаживая указательным пальцем рукав его пиджака:
— Не могу обещать пастрами на обед, но что, если взамен я предложу вам вот что: на два часа вы забудете, что пастрами вообще существует на свете?
Он смерил ее взглядом с ног до головы, явно заинтригованный предложением:
— Но мы ведь говорим не о сексе, нет?
Маффин с притворным сожалением пожала плечами.
— Пастрами в любом случае лучше.
— Да, конечно, — согласилась она, — без сомнений. Трехэтажная порция горячего пастрами, по-русски сдобренного горчицей, с солеными огурчиками. Сочное пряное мясо, от аромата которого слюнки текут. При одной мысли о нем скулы сводит от предвкушения, правда? — у Джерри снова забурчало в животе. — А я могу заставить вас забыть об этом.
— М-м-м, — пробормотал он, — это невозможно.
Маффин рассмеялась от восторга. Теперь он у нее в руках. Она его поймала.
— Поедемте со мной, Джерри, и я вам докажу.
Его называли «Хищником», потому что он стремительно взлетал в недосягаемую высоту и смертельной спиралью устремлялся вниз. Так птица-хищница, набрав высоту, камнем падает за своей жертвой. Если верить фольклору завсегдатаев парка аттракционов, два человека уже умерли в когтях этого «Хищника», хотя года еще не прошло с тех пор, как аттракцион был открыт. Оба скончались прежде, чем служители сумели открыть страхующие перекладины и извлечь их из кабинок. Один от сердечного приступа, другой — по неизвестной причине, скорее всего от страха. Администрация парка решительно опровергала подобные слухи, но, сколь незаслуженной ни была бы его репутация убийцы, «Хищник» по-прежнему слыл самым опасным и ужасающим из шести звеньев аттракциона Волшебной горы. И, разумеется, именно его выбрал Джей.
Софи приняла его предложение по одной причине. Просто она не знала, как иначе справиться с обуревавшим ее желанием. Она собиралась совершить «прыжок судьбы», только уступая его просьбе, и надеялась, что на этот раз он ее поймает. О Господи, как она на это надеялась!
Вскоре «Хищник» оказался совсем рядом — Софи увидела участников аттракциона, надежно запертых страхующими перекладинами в блестящих черных машинках-кабинах, сцепленных друг с другом наподобие змейки. По их нервной болтовне она поняла, что они не столько испуганы, сколько взволнованы, и убедилась в том, о чем давно подозревала. Она жила в обществе адреналиновых выбросов, жадном до почти смертельно опасных экспериментов. Еще более тревожное впечатление производили задыхающиеся жертвы гонки, уже покинувшие свои кабинки и пребывающие в состоянии истерического веселья от только что пережитых ощущений. Кое-кому из них явно требовалась помощь, но все они были опьянены одержанной победой.
— Зачем мы это делаем? — спросила она, обращаясь к ржавому металлическому помосту у себя под ногами.
— Быть может, потому, что это весело?
Удивленная тем, что Джей услышал ее немой вопрос, Софи взглянула на него:
— И ты полагаешь, что именно этого я ждала всю свою жизнь? Веселья? Дешевых острых ощущений?
В сапфировом блеске его глаза она различила подозрительный блеск. Уж не смеялся ли он в глубине души?
— Ладно, — ответил Джей, решив рассуждать благоразумно, — допустим, дешевые острые ощущения — не совсем то, к чему всегда стремилась твоя душа. Но, раз уж мы здесь, что в этом плохого?
