Линда Ли - Зигзаги судьбы
– А зачем тебе это нужно? – спросила Грейс, вспомнив статью о его прекрасной работе в Коннектикуте. – Ты ведь мог бы работать в других, лучших условиях.
Лицо Джека потемнело, было заметно, что он сдерживает себя.
– Я занимаюсь этим, потому что кто-то должен это делать, и у меня хорошо получается.
– Значит, ты один из тех докторов, которые выполняют роль Господа?
Джек нахмурился.
– Нет, я веду борьбу с Богом за человеческие жизни. Каждый день, каждую минуту. И очень часто выхожу победителем.
Грейс поразило его высокомерие.
– Значит, ты сражаешься, Джек? Пытаешься спасать людей... или что-то доказать?
Морщины на лице Джека стали еще глубже.
– Я не понимаю, Грейс, о чем ты говоришь.
– О том, что, когда у тебя мрачный взгляд, я задумываюсь: кто ты на самом деле? Почему ты здесь, почему работаешь в больнице? Почему не желаешь признавать тот факт, что тебя ко мне тянет?
– Я такой, каким ты меня видишь, не больше и не меньше, – ледяным тоном ответил Джек. – А почему меня тянет к тебе, я и сам не понимаю, как, впрочем, и ты.
Джек стал подниматься на крыльцо, но замер у входной двери, потому что в этот момент Рут высунулась в окно и позвала:
– Грейс?
Грейс и Джек разом подняли головы.
– Я здесь, Рут! – крикнула Грейс.
– Рут? – спросил Джек. – Это та маленькая родственница, которая живет у тебя?
– Да.
– Что-то голос у тебя невеселый.
– У меня? Нет, что ты.
Джек снова спустился вниз на несколько ступенек и внимательно посмотрел на Грейс.
– Ну и как вы уживаетесь? Только честно.
– Замечательно, просто чудесно.
Джек усмехнулся:
– По твоему виду не скажешь.
– Ну, скажем, мы живем хорошо, день ото дня все лучше и лучше, – солгала Грейс, понимая, что на самом деле хуже уже некуда.
Дверь подъезда распахнулась, и на пороге появилась заспанная Рут. При виде Джека ее обычная агрессивность сменилась смущением, а затем и вовсе робостью. Девочка ухватилась за ручку двери и прислонилась головой к косяку.
Джек отошел от Грейс и подошел к Рут. Они смотрели друг на друга, как бы оценивая. А затем Джек улыбнулся. Такой улыбки Грейс раньше у него не видела, это не было похоже на то, как он улыбался ей или Тимми и Марвину. Это была какая-то особая улыбка, делавшая его совсем не похожим на строгого и сдержанного мужчину. Сейчас Джек напоминал большого доброго медведя, правда, очень усталого.
– Привет, – сказал Джек.
– Рут, это доктор Беренджер, – представила его Грейс.
– Привет, – пробормотала Рут, все больше удивляя Грейс своей застенчивостью.
– Можешь называть меня Джек. – Он протянул свою большую ладонь. После секундного колебания Рут вложила свою маленькую ладошку в руку Джека.
– А ты можешь называть меня Рут.
– Рад познакомиться, Рут, – добавил Джек. – Какая хорошенькая у тебя пижама!
Рут слегка распахнула на груди полы халата, который, как и пижама, был куплен сегодня после обеда на распродаже в универмаге.
– Смотри, какие здесь красивые утята.
– Они тебе нравятся?
– Очень.
Когда Грейс покупала пижаму, Рут высказывала неудовольствие, и надела ее сегодня на ночь только после того, как Грейс пригрозила, что выбросит ее потрепанную кофту.
– У меня, конечно, нет такой красивой пижамы, но я все равно пойду спать, потому что очень устал, – сказал Джек.
– А ты будешь жить с нами? – неожиданно спросила Рут.
– Нет, я живу в квартире под вами.
– Ох, здорово, – обрадовалась Рут. – Ты доктор, да?
– Да.
– А ты придешь к нам в гости?
– Конечно, только в другой раз. – Джек улыбнулся, потрепал Рут по волосам и скрылся в подъезде. Грейс и Рут проводили его взглядами.
– А он красивый, – благоговейно произнесла Рут.
– Это точно, – с горечью согласилась Грейс. – Оказывается, тебе тоже нравятся высокие, темноволосые симпатичные мужчины.
Рут посмотрела на Грейс, и неожиданно они обе рассмеялись. А затем, не переставая хохотать, вернулись домой.
Глава 17
Рут влюбилась в Джека Беренджера со всей преданностью, решительностью и отчаянной страстью одинокого ребенка, внезапно обнаружившего для себя нечто ценное в этом мире. Грейс понимала, что девочка будет прилагать все усилия, чтобы снова увидеть Джека, однако она не предполагала, что это произойдет так скоро.
Спустя три часа после встречи с Джеком, когда она сама сидела на диване в гостиной, а Рут лежала на постели в своей спальне, Грейс услышала первый стон, доносившийся сверху.
Встревоженная, Грейс отложила в сторону газету и поспешила наверх, где обнаружила, что Рут корчится на постели.
– Рут, что случилось? – спросила перепуганная Грейс.
– Я умираю. Это из-за еды, которую ты заставляешь меня есть, – простонала девочка. – Ты меня отравила, я чувствую!
Грейс ела все то же самое, но сейчас, охваченная паникой, не подумала об этом.
– Надо отвезти тебя в больницу.
Рут повернулась к Грейс и нахмурилась.
– В больницу? А может, позвать доктора Беренджера? Он же живет под нами.
Если бы Грейс так не паниковала, она, возможно, догадалась бы. Но страх был очень велик, и Грейс даже обрадовалась, когда Рут вспомнила про Джека. Моментально выскочив из квартиры, она сбежала на второй этаж и постучала в дверь его квартиры:
– Джек!
Никто не ответил, но Грейс продолжала стучать, пока не услышала бормотание и шаркающие шаги. После нескольких минут, показавшихся ей вечностью, щелкнули замки, и Беренджер распахнул дверь.
Он стоял перед Грейс взъерошенный, заспанный, но почти одетый, только без рубашки. Наверняка пришел домой, едва успел стянуть рубашку и рухнул на постель.
– Что случилось? – пробормотал Джек.
– Не знаю, у Рут жуткие боли!
Джек моментально преобразился и, забыв даже о рубашке и туфлях, помчался наверх. Грейс едва поспевала за ним. Когда они поднялись в спальню Рут, Джек подошел к постели и первым делом внимательно оглядел девочку.
– Здравствуйте, доктор Беренджер, – поздоровалась Рут, садясь на кровати. Ее волосы были тщательно причесаны, одеяло она отвернула, чтобы была видна пижама с утятами. – Что привело вас сюда в такой поздний час? – спросила она, улыбаясь ангельской улыбкой.
Джек с угрюмым видом медленно повернулся к Грейс.
– Что это значит? – грозно вопросил он.
Грейс стало ужасно стыдно, что ее так одурачили. Она посмотрела на Рут, а та скорчила ей рожицу. Но тут Джек повернулся к Рут, и на лице девочки моментально появилась все та же ангельская улыбка. Грейс не знала, что хуже: мысль о том, как сильно, наверное, ребенок ненавидит ее, или осознание того, насколько она бездарный воспитатель.
