Даниэла Стил - Чарлз-стрит 44
— Кто? — Мария почти не сомневалась, что речь идет о шеф-поваре одного из парижских ресторанов Шарля-Эдуара. Отношения с этой вспыльчивой женщиной у него складывались непросто, каждые три недели она грозила уволиться.
— Ариэль. Моя жена, — с возмущенным видом ответил он и вдруг расплылся в сияющей улыбке. Он был счастлив видеть Марию и не скрывал этого.
— Твоя жена ушла от тебя к твоему же помощнику? — ошеломленно переспросила Мария.
— Она разводится со мной. Пять дней назад я получил письмо от ее адвоката. Он уже подал бумаги на развод. Я помчался сюда первым же рейсом, а тебя не застал.
— Если ты хотел поговорить со мной, почему же просто не позвонил? — Мария и вправду не понимала, зачем Шарлю-Эдуару понадобилось мчаться в такую даль.
— Я хотел, чтобы этот разговор состоялся при личной встрече, — объяснил он, пока Мария искала в сумке ключи и отпирала дверь.
— Какой разговор? Наш издатель пока не вернулся из отпуска. Кстати, на прошлой неделе я дописала еще две главы. Думаю, тебе понравится. Одна полностью посвящена применению специй, а вторая — рыбе…
— Я приехал не для того, чтобы обсуждать рыбу, — с досадой перебил он.
— Тогда зачем же? — Мария окончательно растерялась, в сопровождении гостя прошла к дивану и села. Шарль-Эдуар устроился рядом и заглянул ей в глаза.
— Я решил лично сообщить тебе, что теперь я свободный человек. Тридцать лет ты отказывалась воспринимать меня всерьез потому, что я женат, — впрочем, как и ты. — Последнее обстоятельство для него ничего не значило. Теперь оба были свободны. — У меня больше нет жены. Ей вздумалось выйти за болвана, но это ее дело. За годы я так и не полюбил ее. А тебя я люблю с тех пор, как увидел впервые. На этот раз тебе от меня так просто не отделаться. Я люблю тебя. Ты замечательный человек и великолепный повар. И единственная женщина на свете, которой я готов хранить верность. Я не уеду отсюда, пока ты не согласишься выйти за меня. Вот за этим я сюда и приехал! — И он поцеловал ее так крепко, что у растерявшейся Марии перехватило дыхание. Минуту она не знала, что сказать, потом рассмеялась.
— Шарль-Эдуар Прюнье, да ты совсем спятил! Выжил из ума! Я не хочу замуж. Да, я обожаю тебя. Но не хочу в мои годы снова становиться женой. Мне скоро шестьдесят. В шестьдесят никто не выходит замуж. Меня поднимут на смех — кстати, и тебя тоже.
Слова Шарля-Эдуара польстили ей, она всегда любила его как друга, но никогда не позволяла этим дружеским чувствам перерасти в нечто большее. А теперь все вдруг изменилось, препятствия исчезли разом.
— Ну и что? — Выражение его лица стало непреклонным. — L'amour n'a pas d'age. Любовь не знает возраста. Даже если бы тебе было сто лет — мне все равно. Мне шестьдесят пять, я люблю тебя с тех пор, как тебе исполнилось тридцать. И не собираюсь еще тридцать лет тратить на ожидание. — Он снова поцеловал ее, и Мария, к собственному изумлению, ответила на поцелуй, понимая, что в ней набирают силу чувства, которых она годами старалась не замечать. Пока был жив ее муж, она любила его всем сердцем.
Внезапно на лице Марии отразился ужас.
— Господи, как же нам теперь быть?!
— Наконец-то поступить так, как будет правильно, и пожениться, — твердо заявил он, и она опять засмеялась.
— Я за тебя не выйду.
— Выйдешь, — упрямо повторил он. — Я не отстану, пока ты не согласишься.
— Все-таки ты спятил. Мы уже слишком стары для женитьбы.
— Ничего подобного. Между прочим, я хочу, чтобы у нас с тобой был ребенок, — заявил Шарль-Эдуар, вызвав у Марии новый взрыв смеха. — Или хотя бы общие книги. Или займемся, чем ты пожелаешь. Дом в Раматюэле я оставил жене, квартиру в Париже тоже… Думаю, мы себе еще наживем. В Париже мне все равно не нравился район, где мы жили. Я куплю тебе другую квартиру.
— Подожди минутку, — посерьезнела Мария, — давай-ка притормозим. Так, значит, ты не шутишь?
У нее был совершенно ошарашенный вид. Догадаться, шутит ее давний друг или нет, она не могла.
— Думаешь, я просто так просидел на твоей веранде целую неделю? Мария, я ждал этого момента всю жизнь.
Она тоже любила его — как друга. Одного из своих самых близких друзей, с которыми ей нравилось работать и просто развлекаться. Но ей и в голову не приходило, что дружба с ним может перерасти в новое чувство. Мария любила своего ныне покойного мужа, их семейная жизнь складывалась как нельзя лучше. Но и с веселым, бесшабашным Шарлем-Эдуаром они прекрасно ладили с самого начала знакомства.
— Если ты не шутишь, мне понадобится время, чтобы все обдумать. Я вообще не знаю, хочу ли я замуж.
— Почему бы и нет? Только не говори, что ты слишком стара. Эту причину я не приму.
— Не знаю, стоит ли нам заключать брак. Ты француз. Романы французов никого не удивляют. Ближайшие тридцать лет мы можем посвятить роману — может, этим и ограничимся?
— Ты не из таких женщин, — возразил он, изображая шок.
— Но я же могла измениться на старости лет. Не знаю… — Она никогда не думала о том, что в ее жизни появится другой мужчина, а теперь обсуждала роман и брак с Шарлем-Эдуаром. — Может быть, попробуем просто пожить вместе и посмотрим, что получится? — И она добавила серьезным тоном: — Не хочу быть женой человека, который мне изменяет, а я знаю, что ты привык обманывать жену. Ты не считал нужным хранить верность Ариэль.
— На ней меня заставили жениться мои родители. Она тоже не любила меня. Но я могу поклясться быть верным тебе! — Судя по виду, он и не думал шутить, но Мария не знала, сумеет ли он сдержать клятву.
— Докажи, что сможешь! Если ты будешь верным мне, если не станешь изменять, я за тебя выйду. Может быть, — спохватившись, добавила она и засмеялась. Марию вдруг охватили веселье и робость, неожиданный разговор стал самым чудесным событием в ее жизни. На пороге шестидесятилетия она вдруг обнаружила, что в нее влюблен красавец француз, предлагающий ей руку и сердце. Мысль о супружестве начинала ей нравиться. — А кто будет готовить в нашем доме, если мы поженимся? — с интересом спросила она, и Шарль-Эдуар задумался. Вопрос и вправду был непростым.
— Мы оба. Вместе.
— А кто будет помощником шеф-повара? Ты или я?
— Ты. Ты ведь женщина.
— А ты шовинист, — парировала Мария с довольной улыбкой. Она явно развлекалась, как и ее собеседник, и чувствовала себя совсем юной.
Тем вечером Шарль-Эдуар повел ее ужинать, они долго обсуждали, где будут жить — в Париже или в Нью-Йорке. Оба предпочитали Париж, о котором Мария мечтала всю жизнь. Шарль-Эдуар считал, что им надо подыскать квартиру на Левом берегу, в Шестом или Седьмом округе.
