Юлия Григорьева - Чужими руками
– Так ведь жених – бывший! Что – ты первая, у кого жениха увели? Сплошь и рядом!
– Но не родные сестры!
– А какая разница?
Лизка не находит, что ответить. Отворачивается к окну. Некоторое время сидим молча.
– У меня тогда голова закружилась, Лиза! – говорю извиняющимся, даже виноватым тоном. – Завидно стало, наверное! Думала: вот у Лизки жених есть! Любит ее! А я – чем хуже? Такая же красивая! И с головой все в порядке! Меня же тогда только что Кирилл бросил. Помнишь, может быть, как я от обиды подушку грызла? А тут ты… Каждый день перед собой вижу. Вся счастливая! Светишься. И подумала: да не может быть, чтобы Василий ее любил так, как… единственную и неповторимую. Вот возьму и отобью!.. Глупая была! Ты уж извини!
– Да чего уж теперь! – глухо ответила Лизка.
Ее ответ вдохновляет меня:
– А Василий тоже хорош! Не пришлось уж как-то особенно стараться, чтобы его соблазнить! Можно сказать – поманила только! А он и поплыл! Вмиг забыл свою Лизоньку! Он виноват, что так получилось! А не я! Любил бы тебя по-настоящему – ничего бы у меня не вышло! Так что ты мне еще «спасибо» должна сказать! Что уберегла тебя от такого… легкомысленного избранника!Лизка не стала спорить с нелестной характеристикой Василия. Но, видно, сразу заметила мое недовольство супругом. Спрашивает негромко:
– Как живете-то?
– Да так… – пожимаю плечами. – Не ругаемся. С кулаками друг на друга не бросаемся. Посуду не бьем.
– Детей-то чего не завели?
– С ним? – таращусь на нее. – Нет! Мне детей от Васи не нужно!
– Разводиться, что ли, надумала?
– Ну почему сразу и разводиться? Просто… Трезво смотрю на вещи!
– Любовник-то у тебя есть?
Я весело хохочу:
– Ну, Лиза! Ты даешь! Были мы в детстве задушевными подружками! Секретами девчачьими делились! Но сейчас-то нам не по восемь лет! И даже не по восемнадцать! Чтобы вот так, запросто, сердечные тайны выкладывать! Сама-то как? Муж ведь тебя намного старше! Справляется с супружескими обязанностями? Или приходится норму бабских радостей на стороне добирать?
– Умер он!
Я вскрикиваю:
– Ой! Извини!
– Ничего.
– Выходит, ты теперь… одинокая?
– Выходит, так! – грустно констатирует Лиза.
– Да! – вздыхаю. – Не слишком-то мы преуспели в жизни! А ведь – не дуры! Не страхолюдины! Иной раз, как увижу какую-нибудь корягу… как муж вокруг нее жаворонком вьется… Пылинки с нее сдувает – зло берет! Почему так? Почему мне, такой умной, молодой, красивой, модной, – и не везет? Вот и ты тоже!
– Я судьбу не гневлю! – смиренно отвечает Лиза. – И тебе не советую. Каждый должен нести свой крест!
– Да брось ты! – фыркаю я. – Каждый должен делать свою жизнь! Иначе…
Замолкаю на полуслове, едва не прикусив язык. Мне кажется, что на месте Лизки сидит Амрита. Это длится одно короткое мгновение. Но его хватило, чтобы испугаться.
Лизка замечает мой испуг. Мое смущение.
– Ладно, Зоя! Поговорили – и хорошо! Пошла я.
– Куда пошла! Пойдем домой! Посмотришь, как я живу!
– Спасибо! Но я не хочу с Василием встречаться!
Ох и стерва же ты, Лизонька! Если глаза закрыть, чтобы только голосок твой бесцветный слушать, – ангел! С Василием она не хочет видеться!
– Не боись! – отвечаю, стараясь выглядеть легкомысленной. – Его дома нет! В гараже у приятеля фигней какой-то маются! А если и придет вдруг, застанет тебя – что тут такого? Мало ли кто в кого был влюблен? Се ля ви!
Выхожу из машины. Обхожу ее. Останавливаюсь у Лизкиной дверцы. Распахиваю:
– Прошу вас, Елизавета Андреевна!
Лизка не движется. Сидит, опустив голову. Побледневшими губами шепчет что-то себе под нос. Поторапливаю ее:
– Давай, Лиза! Выходи!
Она поднимает голову:
– Мне страшно… почему-то…
У меня в душе начинают скрестись кошки. Что бы я делала, если бы не Амрита! Нахожу силы подбодрить Лизку:
– Смелее, сестренка! Все будет хорошо!
Она выбирается из машины. И мы идем к дому.
– Суббота, а во дворе пусто! – бормочет Лизка. – И вообще! За все дни, что я в Питере, не видела ни одного знакомого лица!
– А как же я?
– Ты не в счет! – грустно отвечает она.
И мы заходим в подъезд.
Глава 17
Набираю на домофоне код. Распахиваю дверь и пропускаю Лизку вперед. Она идет медленно, словно из последних сил. Все время крутит головой.
– Как все изменилось! – негромко говорит она, не оглядываясь. – Чистенько стало.
– Так домофон поставили. Теперь бомжи поссать не заходят. И пиво в подъезде пить некому.
– А что? Тот мужик, с пятого этажа, не пьет?
– Помер он…
Это она про Виталика спросила. Жил тут у нас такой алкаш. Сам вечно никакой. Да еще дружков и подружек водил. Прошлой зимой замерз прямо у подъезда. Код забыл, наверное.
Вот мы и на нашей площадке. Лизка останавливается у квартиры, сторонится, пропуская меня. Снова широким жестом предлагаю ей пройти вперед. С грустной полуулыбкой на лице она шагает через порог.
Захожу следом. Закрываю дверь. Включаю свет.
– Раздевайся! – говорю сестре, сбрасывая сапоги. – Я сейчас.
Бегу в спальню. Набираю номер Василия.
– Ты где? – спрашиваю.
– В гараже.
– Иди домой! Ты мне срочно нужен!
– Не понял…
– Я дома! Ты мне срочно нужен! Теперь понял?
– Ты дома? – переспрашивает Василий. – А корпоратив?
– Я приехала! И жду тебя дома! Еще раз объяснить?
– Не надо. Сейчас приду.
– Поторопись! – говорю я и отключаю телефон.
Если он и правда в гараже, то появится минут через семь-десять. Возвращаюсь в прихожую. Лизка все еще там. Не торопится. Смотрит по сторонам. Встроенный шкаф разглядывает, будто это скульптура Венеры Милосской. Посмотрелась в зеркало и уставилась, упершись взглядом на полочку под зеркалом. Что она там узрела? Там все те же безделушки, что и во время ее несанкционированного визита. Придуряется сестричка.
Достаю тапочки. Кладу перед ней на пол:
– Переобувайся! И проходи!
Сама иду в кухню. В раковине немытая сковорода. Муженек изволил с утра яичницу откушать.
Ставлю на плиту чайник. Начинаю мыть посуду.
За спиной появляется Лизка.
– Новая кухня! – замечает она. – Хорошенький гарнитурчик. Сколько такой стоит?
– Не помню уже. Где-то в районе стольника.
– Это много?
– Ты что, совсем в наших ценах не ориентируешься?
– Да откуда же? – виновато улыбается Лизка. – Столько лет…
– Ах да… Я и забыла! Ты же теперь только с евриками дело имеешь! Это мы, простолюдины российские, с деревянными маемся.
– Да ладно тебе! Прибедняться-то! Судя по гарнитуру, не на паперти стоишь. Как мама говорила, не приходится последний член доедать!
– Она говорила: последний член без соли доедать!
– Да! Точно! Тем более что он у тебя один. Или другие есть?
