Даниэла Стил - Любящая
Чувствую себя авантюристкой, она позвонила в авиакомпанию и через полчаса поехала в банк. Получив драгоценности, которые она хранила в кожаной шкатулке, Беттина улыбнулась. Может быть, это означает, что она больше никогда сюда не вернется. На этот раз она сама приняла решение и сама расстается с прежней жизнью.
В аэропорт Беттина приехала, взяв с собою все свои вещи. Предварительно она позвонила в тот пансионат, где останавливалась когда-то с Энтони, и заказала комнату с видом на бухту. Может, это и глупо — останавливаться в том же месте, но ей на самом деле этого хотелось. Там было так замечательно, и неважно, что с этим связано много воспоминаний. Теперь это ничего не значит. Энтони умер для нее.
Перелет в Сан-Франциско не показался ей утомительным, ведь она привыкла чуть ли не ежедневно менять города, и ее не поразило то, что утром она шла по заснеженному городу, а вечером очутилась на благоухающем весной западном побережье. Сан-Франциско все так же прелестен. Таким она запомнила его во время первого приезда. К себе в номер Беттина вошла с довольной улыбкой, и только ближе к ночи видения стали терзать ее. Она приняла две таблетки аспирина и через час, в отчаянии, вышла на улицу. Возвратившись в пансионат, она приняла еще две таблетки и, наконец, в три утра извлекла из пузырька, который ей дали в больнице, таблетку снотворного. Ее предупреждали, что поначалу у нее будут проблемы со сном. Но даже снотворное не помогло. Она лежала и смотрела на стоявший на прикроватной тумбочке пузырек. Так прошло, казалось, несколько часов. И вдруг она нашла ответ, удивившись, почему не подумала об этом раньше. Зачем было лететь в Сан-Франциско, когда всем, что ей было нужно, она располагала в Нью-Йорке. Вот ведь в голову не пришло. Беттина улыбнулась своим мыслям. Теперь все стало на свои места. Так просто… Так просто… Она сходила в ванную, наполнила водой стакан и, одну за другой, приняла все таблетки, что были в пузырьке. Ровно двадцать четыре.
24
Над головой — нестерпимый свет, он слепит, а потом слабеет и исчезает совсем. Жужжание каких-то аппаратов, кажется, кого-то рвет, странное ощущение чего-то шершавого, проникающего в глотку. Она ничего не помнила, не могла вспомнить. А потом до нее дошло. Она в больнице. Да, конечно, у нее был выкидыш. И вновь она погрузилась в сон.
Сколько дней — а может, лет? — так прошло, она не знала. Проснувшись, она увидела, что над ней склонился какой-то странный человек. Высокий, темноволосый, кареглазый, приятной наружности, в бледно-желтом, застегивающемся сзади, халате. И тут она вспомнила. Она — в больнице. Правда, не совсем ясно, по какому поводу.
— Миссис Стюарт? — спросил этот странный человек.
Беттина отрицательно покачала головой. Она так и не изменила запись в страховом полисе, когда вышла замуж за Энтони.
— Нет, Пирс, — хрипло ответила Беттина, удивляясь своему голосу, и опять замотала головой: — Нет, я хотела сказать, Дэниелз. Беттина Дэниелз.
Но и это тоже прозвучало странно. Она уже отвыкла произносить это имя вслух.
— Да у вас целая коллекция имен! — удивился он. — Не возражаете, если я сяду и мы немного поговорим?
Теперь Беттина поняла, почему он хочет поговорить с ней.
— Расскажите, что произошло прошлой ночью.
Она отвернулась от него и стала смотреть в окно. Сквозь туман виднелись контуры моста «Золотые ворота».
— Где я?
Он понял, что Беттина уходит от разговора.
— В больнице «Креденс».
Беттина кивнула и едва заметно улыбнулась, а потом с беспокойством спросила:
— Надо ли нам обсуждать эту тему?
— Да, — твердо сказал он. — Не знаю, как давно вы в Сан-Франциско и каковы порядки в Нью-Йорке, но если вы не хотите остаться надолго в отделении психиатрии, нам необходимо поговорить.
Беттина угрюмо кивнула, и он повторил вопрос:
— Итак, что произошло прошлой ночью?
— Я приняла несколько таблеток снотворного, — прохрипела Беттина. — Неужели это мой голос так странно звучит?
Он улыбнулся, и сразу стало видно, что он совсем не стар. Он был очень симпатичный, хотя ужасно серьезный, не склонный к игривому тону.
— Мы сделали вам промывание желудка, поэтому несколько дней голос ваш будет с хрипотцой. Это из-за резиновой трубки, которую мы вводили вам через горло. А теперь о снотворном. Вы сделали это намеренно или по неосторожности?
Беттина не знала, как лучше сказать, поэтому ответила:
— Кто его разберет.
Он строго посмотрел на нее.
— Мисс Стюарт… Дэниелз, или как вас там, я с вами не в игры играю. Или мы будем говорить, или нет. Мне надо знать, что случилось прошлой ночью, иначе я запишу в карте заключение о необходимости недельного обследования.
Беттина разозлилась. Она, прищурившись, стала хрипеть на него, а он с трудом сдерживал улыбку.
— Я правда не знаю, что со мной случилось. Вчера я прилетела из Нью-Йорка, а несколько дней назад меня выписали из больницы после выкидыша. Там мне дали эти таблетки, но я или слишком много их приняла, или таблетки оказались очень сильными… Не знаю.
Беттина лгала вполне сознательно. Теперь ей все равно. Какое его дело, что случилось? Даже если она хотела убить себя? Ну, не получилось, ведь это тоже касается только ее. Она не обязана ничего ему говорить. И то, что у нее «коллекция имен», тоже не его дело.
— В какой больнице вы лежали после выкидыша? — спросил он и занес карандаш над картой, нисколько не сомневаясь, что она лжет от начала до конца, однако Беттина с такой готовностью назвала госпиталь в Атланте, что он удивленно посмотрел на нее. — Вы действительно много ездили по стране?
— Да. Я работала вторым режиссером гастрольного театра, и во время турне случился выкидыш. Неделю я провела в больнице, после чего вернулась в Нью-Йорк.
— А сюда приехали по делам? — с любопытством спросил он. Беттина отрицательно помотала головой. Сначала ей хотелось рассказать, зачем она приехала сюда, потом она решила солгать что-нибудь насчет туристической поездки и в конце концов она все-таки отважилась хотя бы об этом рассказать честно.
— Нет, жить.
— Вчера?
Беттина кивнула.
— С мужем или нет?
— Ни то и ни другое, — с трудом улыбнулась Беттина.
— Как это? — наивно спросил врач.
Беттина подумала, что он смеется над ней.
— В настоящее время я развожусь.
— И он, позвольте предположить, остался в Нью-Йорке?
Беттина улыбнулась.
— Не угадали. Он продолжает гастроли.
— Теперь начинаю понимать. Сколько лет состояли в браке?
Беттину так и подмывало произвести на него впечатление, сказав: «Какой брак вы имеете в виду — первый или второй?», но она отказалась от этой затеи и сделала неопределенный жест, предоставив ему думать, что хочет.
