Георгий Ланской - Звезда второго плана
«А чему сочувствовать? – спросил вдруг здравый смысл. – Подумаешь, потрудиться пришлось, небось не сваи вколачивала. Зато деньги будут и контракт!»
Легче не стало.
Более того, Марине захотелось, чтобы в этот момент кому-то стало так же невыносимо, как ей.
А лучше – пусть всем будет еще хуже!Антон открыл двери с радостной улыбкой, но, увидев на пороге Марину, скис и даже слегка поморщился.
– Привет, – сказала она.
– Привет, – буркнул он и посторонился, пропуская ее внутрь.
Марина протиснулась мимо, на мгновение прижавшись к его крупной фигуре.
В тесной прихожей было не развернуться.
Она стянула перчатки, сбросила шубу и сунула ее Антону.
Пока тот пристраивал шубу на вешалку, она пригладила волосы у зеркала, а потом повернулась к нему.
На Антоне был надет фартук, запорошенный мукой. Это вдруг моментально опустило его в ее глазах на уровень простого смертного.
Марина даже хмыкнула: была звезда – и нет звезды!
Если у артиста найдут белый порошок, то это, скорее всего, будет кокаин.
А тут надо же – звезда экрана, супермен, мачо всея Руси – и обсыпан мукой! Чего он там делает?
Куличи печет?..
– Ленки нет, – поморщился Антон. – К тетке унеслась. Заболела та. Пришлось ехать ухаживать.
– Я знаю, – сказала Марина, но Антон, направившийся в кухню, ее не услышал и крикнул оттуда:
– А я тут решил пирог испечь. Ты проходи. Сейчас чайник поставлю…
Марина вошла на кухню, напоминавшую поле боя.
Обеденный и кухонный столы были засыпаны мукой, завалены обрезками мяса и картофельными очистками. Антон быстро налил чайник из пластикового кувшина-фильтра, сгреб в мусорное ведро очистки и, переложив остатки теста и мяса на кухонный стол, вытер губкой обеденный.
Глядя на беспорядок, Марина повеселела.
Мачо пирогов не пекут! Им по должности не положено. Их участь – петь под балконом серенады, бренча на гитаре, лазать по водосточным трубам с розой в зубах и дарить дамам страстные поцелуи…
Пироги – не их ремесло.
– Чай сейчас закипит, – сказал бывший мачо. – Только Ленку, боюсь, придется долго ждать. Она почти ночью вернется.
– Я знаю, – повторила Марина. – Вообще-то я не к Ленке приехала, а к тебе.
Антон посмотрел на нее внимательным взглядом и ничего не сказал, только вздохнул да глаза закатил к потолку, словно показывая, как ему надоели эти извечные женские уловки.
Марина старания оценила и грустно улыбнулась.
– И зачем я тебе понадобился? – спросил Антон с заметной издевательской насмешкой. – Вроде бы недостатка в покровителях у тебя теперь нет? Кстати, как там поживает этот волоокий армянин? Вы… сработались?
Насмешка в голосе ударила больно.
Интересно, он подразумевал под «сработались» то, что она подумала?..
– Да, у меня все хорошо, – сухо сказала она. – Видимо, все устроилось, завтра еду на студию.
Получив чай, она ненадолго замолчала и осторожно тянула напиток, вытянув губы трубочкой.
Антон на это смотрел с плохо сдерживаемым раздражением.
Еще бы в блюдечко налила и держала, отставив локоток и выпятив в сторону мизинчик, сельпо!
Марина ему совершенно не нравилась.
Было в ней что-то такое, что напомнило его пролетарское прошлое, ранний брак в деревеньке Махеевке под Магнитогорском, нищету деревенской хаты, линялые трико с вытянутыми коленками, калоши на босу ногу и семечки, вылущенные с подсолнухов…
По вечерам – клуб и самогон от бабы Раи или Михалыча, танцы под кассетник и горячечный секс с первой встречной, потому что в деревне, где молодежи-то всего ничего, кастингов не бывает.
В Марине было что-то от всех этих девчонок: пухлые губки, топики на голую грудь, нарочитая беспомощность, отрывистый смех и бесстыжие голубые глазищи…
Для полноты картины не хватало кофты-«олимпийки» – поддельного «адидаса» с тремя полосками или «монтаны», пошитой трудолюбивыми китайцами.
В их Махеевке у девчонок считалось особым шиком прийти на дискотеку в олимпийке поверх белой блузки с перламутровыми пуговками.
После секса где-нибудь в деревенских сенях или на сеновале они приходили в этих своих калошах на босу ногу, теребили перламутровые пуговицы блузки и серьезно заявляли: «Нам надо поговорить», после чего признавались в подозрении на нежданную беременность и требовали жениться…
– Антон, мне надо с тобой серьезно поговорить, – тихо сказала Марина.
Антон фыркнул, а потом, не выдержав, загоготал во всю глотку.
– Ты чего? – обиделась она.
Антон, хихикая, отмахнулся:
– Не обращай внимания. Просто вспомнил кое-что…
– Я что-то смешное сказала?
– Ничего. О чем ты хотела поговорить?
Марина выдержала паузу, а потом якобы неохотно произнесла:
– О Ленке.
От дурашливой веселости Антона и следа не осталось. Он сузил глаза и поглядел на Марину неприязненно.
– Марин, – сказал он с обманчивой мягкостью, – ты, конечно, извини, но лезть в нашу жизнь тебе не стоит, вот честное благородное слово. Мы как-то сами… Хорошо?
– Антон… ты не понимаешь, – зачастила она, но он поднял руку, призывая ее замолчать.
– Марин, я все понимаю. Просто не надо. Допивай свой чай и иди. Мне все равно, что там было в Ленкиной жизни до меня. Понимаешь? У всех есть прошлое: у тебя, у нее, у меня… Ты вот можешь про себя сказать, что безгрешна?
Сказать про себя такое Марина не могла, особенно после встречи с Ашотом…
Злость мгновенно раздулась в ней и взорвалась зловонной кляксой.
– Ну хорошо, – холодно сказала она. – Дело твое. Совет да любовь. Только одна маленькая неувязочка. Ты все-таки актер, и не из последних. Что будет, если связь с ней отразится на твоей карьере? Что, если тебя перестанут приглашать?
– Да ты в своем уме? – усмехнулся Антон. – При чем тут?!.
Марина зловеще ухмыльнулась, вышла в прихожую и вернулась с квадратной коробочкой.
– Что это? – насторожился Антон.
Она не ответила, сунув диск ему в руку.
С полминуты он держал его в руке, сверля Марину взглядом, а потом, сдавшись, подошел к висевшему на стене плоскому телевизору с встроенным DVD-проигрывателем. Диск с жужжанием въехал внутрь, экран мигнул синим.
Антон, засунув руки в карманы, застыл посредине кухни.
Кухню заполнили охи и стоны…
– Ты дура, что ли? На фига мне это принесла? – раздраженно спросил Антон. Марина схватила пульт и стала беспорядочно нажимать кнопки.
Изображение застыло, а потом, задергавшись, понеслось вперед со скоростью курьерского поезда.
Стоп.
На экране Ленка занималась сексом сразу с двумя мужчинами, причем один из них был чернокожим.
Марина боязливо оглянулась на Антона. Он стоял с потемневшим лицом, взирая на экран провалившимися глазами.
