Развод. Вина предателя - Катя Лебедева
— Никита! — непроизвольно повышаю голос, сама от себя того не ожидая.
Он сказал эти слова так грубо, так жестоко, с такой ненавистью и яростью, что у меня мурашки по коже пошли, меня именно передернуло. Сын не должен так разговаривать с матерью, не должен. Я не понимаю, чем заслужила подобное отношение.
Еще вчера все было нормально, да неделю назад, когда он вернулся из лагеря, все тоже было замечательно. Что произошло за эту ночь, что произошло за это утро? Я ничего не понимаю.
— Что, Никита? Выйди, мама, я тебе еще раз повторяю. Ты меня не слышишь? Меня все устраивает. И вообще, нечего мне указывать, когда здесь убираться. Сам решу, ясно? Уходи, — продолжает бить меня словами наотмашь.
Я чувствую, как начинают дрожать губы, а на глаза наворачиваются слезы. Нет, меня такое не устраивает. Я понимаю, что сама с ним не справлюсь.
— Хорошо, это твоя комната, твой выбор, твое решение, — собрав все силы в кулак, отвечаю ему, и спокойно выхожу из комнаты, закрыв за собой дверь.
Держусь, держусь из последних сил, потому что нельзя, если я сейчас заплачу, заплачу не только из-за этого, меня накроет волной истерики. Нельзя, нельзя этого допустить. Я должна успокоиться.
Накрываю живот ладонями. О ребенке, я должна сейчас думать о нем. Нет, я понимаю, что должна думать обо всех своих детях, но тот малыш, который развивается внутри меня еще слишком беспомощен, и от меня зависит то, каким он родится, а я только и делаю, что нервничаю, нервничаю, и еще раз нервничаю.
Сделав несколько раз глубокие вдохи и выдохи. Беру эмоции под контроль и иду к Саше. Плевать, чем он занят, плевать, что он делает.
Пусть.
Поговорит.
С сыном.
Он должен с ним поговорить, должен как-то вразумить его. Иду к кабинету, полная решимости и застываю у самой двери, потому что дверь приоткрыта, и слышу, как он с кем-то разговаривает по телефону, а то, что он говорит, ввергает меня в шок.
Глава 41
Глава 41
Полина
Нет, ну я, правда, не могу поверить в то, что слышу это, это что-то за гранью фантастики, за гранью моего понимания. Он не может, не может о таком разговаривать. Он не может этого делать. Это играет против него, это усложняет ему жизнь.
Не могу в это поверить, но он это действительно делает, что задумал. Чего он хочет этим добиться? Может быть, на самом деле это какая-то проверка? Хотя, если подумать, то все же это и правда может быть.
Только зачем ему это, я не понимаю. Это ведь правда усложнит ему жизнь, сделает меня более свободной. Да какой более, это сделает меня полностью свободной от него и независимой. Он сейчас делает хуже в первую очередь себе.
В нашей ситуации. Это очень странно. Он перестал бороться, перестал удерживать меня. Не верю, не верю в это. Он слишком много сил и времени вложил в то, чтобы сохранить семью, и вот сейчас, может быть, мне это все снится, может быть, сегодняшнего дня и не было.
А что, это бы многое объяснило, и поведение сына, и этот странный разговор мужа, вот только понимаю, что все это не сон, это суровая реальность, которая на самом деле, в данную минуту не так уж ко мне и сурова.
— Да сколько раз я должен еще вам это повторить? Вы точно компетентны в этом? — устало рыча, говорит муж.
— Мы компетентны, но очень сложно разговаривать с человеком, который не имеет к тексту никакого отношения. Нам нужно понимать, какая статистика у человека, как эффективно работают компании.
Слышится голос на том конце провода, и я понимаю, что он на громкой связи, а может быть, даже разговаривает по видеосвязи.
— Если вы не можете дать нам контакты, то узнайте это все сами. Возможно, нам надо сделать перенастройку или вообще не трогать.
— Хорошо, я вас понял. Я получу доступ к аккаунту и сброшу вам необходимую статистику. Что вас конкретно интересует? Пришлите мне список: продажи, статистика, статистика в каком формате. Я все это сделаю, только напишите, что, куда, как, и все. И давайте уже закроем эту тему с рекламой.
Зло буркает человеку, и я лишний раз слышу подтверждение происходящему.
Нет, Саша точно сошел с ума. Его кто-то укусил. Зачем он это делает? Зачем он мне помогает? Ему это очень невыгодно. Он проиграет из-за этого.
А может быть, это его шаг ко мне? Я ведь просила его не подавлять, и он не подавляет. Ну как не подавляет, иногда проскакивает, но это уже значительно реже происходит, а в плане моей писательской карьеры так вообще, как выяснилось, помогает.
Я еще думаю, почему показатели на книгах резко стали расти. У меня свободных средств не было, поэтому я пользовалась тем, чем могла. Я даже Наташе показывала, что какие-то странности происходят, мы обе смотрели, не могли ничего понять, а оно вон что.
Это просто Саша приложил руку к тому, чтобы я начала зарабатывать, и мне даже страшно представить, сколько средств он в это вложил. Я ведь новый автор, никакой, абсолютно никакой.
— Хорошо, я вас понял. Я пришлю полный список того, что мне необходимо, и постарайтесь предоставить это в ближайшие день-два. По моим показателям рекламные компании встали очень хорошо, но статистика рекламного кабинета и статистика на книге, это две разные вещи. Порой, когда все далеко не так уж и радостно у нас, у автора может быть все прекрасно.
Ничего себе, слушаю голос человека, который настраивает рекламу и не могу поверить. Неужели так бывает? Ну, наверное, да, раз говорят.
— Отлично, если на этом все, то предлагаю попрощаться, — с легким воодушевлением говорит муж. Я понимаю, что вся эта тема его утомляет, но все же он ею занимается, занимается, несмотря ни на что.
— Да, до связи, — а потом тишина, разговор заканчивается, и я слышу тяжелые шаги мужа.
Представляю, что он сейчас делает. Наверное, ходит от стола к окну и обратно, сцепив пальцы в замок и, заведя руки за шею. Он всегда так делает, когда сильно устал и злится. Это помогает ему расслабиться, не знаю, как, но помогает.
Раньше я в такие моменты подходила к нему, обнимала, но сейчас меня тянет к нему, потому что он ко мне стал добрее, стал более чутко относиться. Мне хочется отплатить ему тем же, но я боюсь разрушить магию момента. Очень боюсь
