На поводке за счастьем - Аня Дарк
— Лерочка, девочка моя, — обняла она меня, поглаживая по спине. — Ну не вяжется в моей голове его поведение. Может стоило с ним поговорить?
— О чём? — взорвалась я, сбросив руки подруги с плеч. — О том, что Наташа эта с ним в номере жила? Ходила в его рубашке. На голое тело между прочим! — истерика набирала обороты, но Настя стойко держалась, давая мне возможность выпустить эту боль. — Вещи ему гладила! И ворковали они так будто… будто… они очень близки…
— Он её как-то ласково называл?
— Нет. Сказал «спасибо» за то что она ему рубашку погладила.
— Если бы она тебе рубашку погладила, ты бы ей спасибо не сказала? — резонно спросила Настя, но для меня это не было аргументом.
— Настя! Услышь меня! Они жили в одном номере! Она ходила в его рубашке и гладила ему вещи!
— А ты его услышала? — тоже повысила голос подруга. — Он, между прочим, тебе звонил и не раз! Если бы ему было на тебя плевать, делал бы он это?
Из моих ушей шёл дым от гнева и обид. Может в словах подруги и было зерно истины, но сейчас я не была готова признать это. В голове набатом стучала лишь одна правда: Кирилл предал меня.
— Я ведь слышала твой счастливый голос, — уже мягче продолжила она. — Так не бывает. Я не верю.
— Ну и не верь, — насупилась я и отвернулась.
— Может хотя бы включишь телефон? — вкрадчиво спросила она. — Если позвонит…
— Нет! Не хочу, — грустно добавила я. — Завтра и так домой едем. Дай отдохнуть, раз уж привезла.
Настя бросилась обнимать меня. Я сначала безучастно сидела, не шевелясь. А потом обмякла и прижала её к себе в ответ. Мы обе мычали что-то нечленораздельное, пуская горькие слёзы, пока вдоволь не наревелись.
Утром мы позавтракали, сходили напоследок к горе, восхитились невероятными пейзажами, вдохнули чистейшего воздуха, накупили сувениров и отправились паковать чемоданы. Всю обратную дорогу мне не давали покоя воспоминания вчерашнего разговора с Настей. А вдруг она права?.. Нет. Это невозможно. Телефон неожиданно начал жечь, находясь в кармане джинсов. Будто накалился до ста градусов. Руки так и чесались схватить его и включить.
— Может всё-таки… — прочитала мои мысли подруга.
— Нет, — твёрдо отрезала я и продолжила смотреть в окно автобуса.
Мысли, как те отбойники на обочине, мелькали быстро, монотонно и неуловимо. Не заметила, как уснула. Сон был тревожный и поверхностный. Меня то и дело кидало из одной реальности в другую, где на меня смотрели серые глаза, то с нежностью и лаской, то со злобой и пренебрежением, то с тревогой и болью…
На автовокзале нас встретило такси. Андрей еще не приехал и Настя, как и я, ехала в пустую квартиру. Только её одиночество продлится ещё пару дней. Моё же… видимо бесконечно.
Меня вдруг окутало странное чувство, которого не было раньше. Сейчас одиночество не казалось мне нормальным и удобным. Теперь оно было холодным и обречённым. Да простит меня моя рыжая булочка, но внезапно я отчаянно захотела, чтобы рядом был мужчина. Он. Кирилл.
В груди жгло от обуявших меня чувств. Боль трансформировалась в отчачние и бессилие. А слова Насти били по вискам, как молот о наковальню.
Деревянные ноги не желали двигаться, но чемодан сам себя не поднимет, да и холод на улице стоял жуткий. Здесь по-прежнему не было снега, но был пронизывающий ветер и сырость. Захлопнув дверь багажника, я напоследок махнула подруге рукой и поплелась в подъезд.
Время было позднее, поэтому вокруг царила холодная тишина, подгоняющая меня скорее зайти в квартиру и укутаться в теплое одеяло. А лучше — принять горячую ванную. В идеале с пеной. Ммм.
Воодушевленная этими фантазиями я даже натянула сдержанную улыбку и вышла из лифта на лестничную клетку. Но стоило мне сделать шаг, как сердце камнем упало вниз. Ударившись о пол, оно, как мяч, подскочило к самому горлу и, гулко одаряясь, заколотилось там, лишая меня возможности дышать.
Возле моей двери прям на полу сидел Кирилл. Поджав ноги к себе, он положил руки на колени и уронил на них голову. Видимо он спал, потому что от звука закрывающихся дверей лифта и стука колёсиков чемодана о порожек, Кирилл подскочил и, увидев меня, округлил сонные глаза. От яркого света или от неверия в увиденное, он сильно потёр глаза. И я бы возможно смогла пройти гордо мимо него, не растеряв своего достоинства, если бы не его внешний вид. Уставшее лицо дополняли богровые синяки, кровоподтёки и разбитая губа.
37
Кирилл
Глупо было поддаваться эмоциям. Меня ожидаемо скрутили, а после ещё и отправили в отделение. Пришлось звонить Ярославу. У него везде есть хорошие связи. Поэтому спустя час меня отпустили. Но я потерял много времени.
Помчался на вокзал. Там Леру не нашел. Проехал по ближайшим отелям и гостиницам. Её нигде не было. Как в воду канула. Звонил на телефон. Сначала Лера трубку не брала, потом и вовсе выключила его. Названивал со своего и с чужих номеров. Всё тщетно. Я готов был волосы на голове рвать от отчаяния и страха за неё. Внутри все бесы с цепей сорвались и одичало носились во мне, сводя с ума.
Я снова поехал на вокзал. Сам не знал зачем. У меня ведь даже фотографии её не было. Что у охранников спрашивать?
— Здравствуйте. Вы не видели здесь одинокую девушку, — всё-таки подошел к мужчине в форме.
— В чём была одета? — задал он очевидный вопрос, а я поник.
— Не знаю, — глухо ответил, смотря куда-то сквозь него.
— Была тут одна вся в слезах, — неожиданно подошла женщина в форме. — Часа три назад куда-то ушла. По телефону разговаривала и плакала.
Это наверняка Лера. Господи, три часа назад. За это время могло случиться, что угодно. От страха сжалось сердце, пуская по телу ощутимую дрожь.
— Куда она пошла? — сглотнул я, всматриваясь в глаза женщины взглядом, полным мольбы.
— Да мне откуда знать? — раздражённо ответила она. — По телефону, кажется, говорила о каком-то кафе. Сходите в ближайшее. Оно здесь одно.
Отблагодарив женщину, я рванул на поиски кафе. Огляделся, увидел в конце квартала яркие огни и мигом бросился туда.
Чёрт, они уже закрылись. Дёрнул ручку. Раз. Другой. Никого. Провел руками по лицу вверх, по полосам, сжав их до боли. Но едва ли я её почувствовал.
— Кафе закрыто, — подошла девушка со строгим но уставшим взглядом. — Приходите завтра.
— Вы здесь работаете? — ухватился я за тонкую
