Алиса Лунина - Новогодний рейс

— Тебе чего? — нахмурилась полуголая Лена.

— Ничего… — заикаясь, сказала Броня и вышла.

«Да что же эта белобрысая идиотка никак не оставит его в покое?! Как сделать так, чтобы Павел понял, что Лена совсем не подходит ему и его счастье составит другая женщина?»

Всю следующую неделю Броня ходила как сомнамбула, обдумывая стратегию дальнейших действий.

Ближе к выходным, коротая обеденный перерыв, она увидела в библиотеке, где работала, книгу, название которой заинтриговало ее. Древнеяпонский трактат «Большое зеркало Иродо» — кодекс куртизанок, служительниц «Любовного пути».

Броня начала читать, и чтение настолько увлекло ее, что вечером она захватила книжку домой. В «Иродо» перечислялись пять степеней синдзю, под каковыми в Японии в семнадцатом веке понимались доказательства любви. Жрица любви должна была прибегнуть к ним, чтобы продемонстрировать, до какой степени ее сердцу дорог возлюбленный.

Первым доказательством любви должна была стать татуировка с именем возлюбленного. Вторым — обрезание жрицей своих волос. Третьим — написание ею любовной клятвы. Затем ей следовало обрезать ногти, и пятым доказательством ее чувства являлось отрезание мизинца.

Мысль о том, что она должна доказать Павлу свою любовь, запала Броне в душу. Три дня она раздумывала над этой идеей, а потом пошла и сделала татуировку — букву П на правой руке.

— Ты чего такая? — спросил Лавров.

— Какая? — хмыкнула Броня, разливая чай.

— Печальная. И почему-то в платке.

Броня решилась на экстравагантный поступок. Взяла и молниеносно стянула платок с головы. Без всякой жалости к Никите.

Тот застыл, изумленно глядя на соседку, даже забыл про чай и пряники:

— Что с твоей головой? Ты же… вообще лысая?!

— Да. Лысая! — гордо подтвердила Броня. — Остригла волосы!

— Зачем? — не понял Никита.

— Так надо было. Скажи лучше, что мне делать в моей сложной жизненной ситуации?!

— Парик купить, — мрачно сказал Никита.

— Я серьезно, Ник! Что мне делать с моей любовью?

Броня уронила лысую голову на руки и зарыдала.

Между тем Лавров приметил татуировку на ее руке и несказанно удивился:

— А это еще что за «П»?

Броня перестала рыдать и гордо поводила рукой у Никиты перед носом:

— Красиво? Это в честь Павла!

— Ты совсем того?

— В японском трактате «Кодекс Иродо», который я недавно прочла, — важно сказала Броня, — говорится о том, что в средневековой Японии жрица любви должна была доказать свою любовь, выполнив пять условий.

— Броня, ты, верно, начитанная девушка! Только где мы и где средневековая Япония? — хмыкнул Никита.

— Истина вне национального и временного, — отрезала Броня.

— Понятно. Ну и на какие жертвы приходилось идти несчастным жрицам любви?

— Для начала она должна была сделать татуировку! Справиться с этим условием оказалось легче всего! Я просто пошла в салон тату. С выполнением следующего условия — написанием любовной клятвы — тоже проблем не возникло. Я написала Павлу второе письмо, в котором пообещала, что никогда не оставлю его и буду любить вечно. «Так как вечна печаль у дуба». А для усиления эффекта письмо я написала кровью, предварительно распоров руку. Завтра засуну письмо ему под дверь. Сложнее всего пришлось с третьим пунктом — обрезанием волос, — она вздохнула. — Тем более что мне было жаль расставаться со своей косой. Я долго думала, а потом решилась! Пошла в парикмахерскую и обкорналась под ноль! Конечно, непривычно увидеть себя лысой, но так подумать — люди ради любви погибали, а тут всего лишь волосы! С четвертым условием я тоже справилась. Надо было обрезать ногти. И я обрезала!

Никита взглянул на ее руки. Ну да, так и есть — ногти обстрижены под самый корень.

— Мне осталось выполнить последнее, пятое условие, — неожиданно печально сказала Броня, — надо только набраться смелости…

Лавров не на шутку испугался:

— Что еще требовали бессердечные японцы от бедной любящей женщины?

— Ради возлюбленного, в знак любви, женщина должна была отрезать мизинец! Надо как-нибудь собраться с духом и наконец сделать это! — сказала Броня, задумчиво посмотрев на пальцы. — Подумаешь, какой-то мизинец! Что мне — для любимого человека мизинца жалко? Да и вообще, как палец, мизинец совершенно нефункционален!

Лавров едва не застонал:

— Господи! Зачем палец-то отрезать?!

— Чтобы Павел понял, как сильно я люблю его, и знал, что ради него я готова на любые жертвы! Чтобы он задумался, а способна ли на такое его жена?! Самое обидное, что он пока не оценил моих жертв! Когда он увидел меня без волос, долго молчал, а когда я сказала, что все это ради него, повернулся и убежал. Он никак не может понять, что мы должны быть вместе! Но придет время, и он поймет! А пока я буду ждать! Верная нашей любви!

— Жди, — мрачно сказал Никита, — а я больше не могу смотреть на то, как ты сходишь с ума!

Броня не придала значения его словам, и напрасно — на следующий день выяснилось, что Лавров пошел к Павлу и вызвал его на «мужской разговор».

К Броне прибежала балерина Варя и испуганно закричала, что в коридоре Лавров с Павлом «выясняют отношения». Броня ринулась в коридор и действительно застала мужчин за бурной ссорой.

— Нечего морочить девчонке голову! — кричал Лавров.

— Я и не морочил, — оправдывался Павел. — С чего ты взял?

Никита схватил его за грудки и начал трясти.

— Отцепись от меня! — закричал Павел, пытаясь стряхнуть с себя руки Лаврова.

Наконец ему это удалось.

— Короче, я все сказал! — отрезал Лавров, помахав кулаком. — В следующий раз убью!

— А ты ей кто? — усмехнулся Павел.

— Я ей отец! — с вызовом ответил Никита. — И не позволю всяким недоноскам морочить ей голову! Оставь ее в покое!

— Да пусть она меня оставит в покое! — возмутился Павел. — Я уже не знаю, где от нее прятаться, она всюду достанет!

— Мое дело — предупредить! — бросил Лавров и ушел.

Броня подошла к Павлу. Увидев ее, он побледнел от ярости:

— А, это ты! Мало тебе моих мучений! Зачем ты подослала ко мне своего психованного папашу?

Броня растерялась:

— Никого я не подсылала, очень надо! Да и нет у меня отца. И никогда не было.

— Угу. Наверное, это был добрый Бэтман, защитник всех сирот, — хмыкнул Павел.

— Успокойся, — отрезала Броня, — я вообще никого к тебе не подсылала.

— Короче, оставь меня в покое! Пожалуйста! — теряя терпение, раздраженно сказал Павел.

Броня вернулась к себе и разревелась.