Предатель. Ты променял меня на бывшую (СИ) - Верди Алиса

Он пользуется моментом и полностью захватывает инициативу. Я вынуждена ему подчиняюсь, а его язык проникает в мой рот и встречается с моим.

Помимо воли вдоль всего позвоночника пробегает волна жара. Тело не слушается, обрадованное знакомыми и такими желанными ощущениями, по которым оно так скучало, а сердце учащенно бьется.

Боги! Его губы, язык, такое родное и знакомое тело, вжимающееся в меня, запускают во мне инстинктивную реакцию.

Сладкий обжигающий жар, рваное дыхание, испарина на коже, томление внизу живота.

‍Я отвечаю на поцелуй, ненавидя его и себя. Сгорая от стыда за слабость, я уже сама прижимаюсь к нему, жадно скользя руками по широким плечам.

Его щетина царапает мне кожу, а подбородок уже горит, но мне плевать.

— Как же я скучал, девочка моя… — жарко шепчет он, скользя губами по моей коже, — моя девочка… только моя… не отпущу тебя никогда, слышишь?..

И мне так хочется, чтобы не отпускал!

Части меня стыдно за подобное слабоволие, стыдно за то, что сдаюсь ему, но при этом другая часть меня радуется и поет от счастья, сходя с ума от блаженства и близости.

— Чувствуешь это?.. Скажи, чувствуешь?..

Да, я чувствую. Сейчас еще сильнее чем раньше. Ярче, острее, пронзительнее.

Это какое-то безумие, страсть, которая сметает все на своем пути.

Ей плевать на обиды, слезы, гордость. Она стремится соединить нас, а мы в ее плену жадно вгрызаемся друг в друга, отвечая на это древний зов, забыв на время обо все остальном.

Я оказываюсь, кажется, на комоде, мое платье скользит вверх по бедрам.

— ………, чулки надела… — рычит Юра и одним рвет на мне трусики. — Для меня только будешь их надевать, ясно?

Между нами сейчас нет нежности. Все резко, грубо, даже яростно. Но от этой дикости рвет крышу.

Мне сейчас пофиг на приличия, на то, как я выгляжу, или на то, что он обо мне подумает. Я просто отпускаю себя, наверное, в первый раз в жизни, и позволяю своему телу делать то, что ему хочется.

Его взгляд плывет, челюсти сжаты, мышцы напряжены. Вкус пота и слез на языке.

Сейчас есть только мы, наши обезумевшие от тоски друг по другу тела и истерзанные души.

— Люблю… только… тебя… — слышу я последнее перед тем, как мы оба проваливаемся в бездну экстаза вперемешку с отчаянием.

Глава 56

Мы лежим на диване в гостиной и пытаемся отдышаться.

Вот, блин!

Наверное, надо вскочить и начать в панике судорожно одеваться, обвиняя в произошедшем его и себя, но мне лень.

Тело как желе, даже пошевелиться сложно. Лежу и слушаю, как постепенно выравнивается его сердцебиение.

— Мил… — тихо зовет Юра через несколько минут.

— Это ничего не значит, — тут же предупреждаю я.

Да, переспали, но не нужно думать, что я все простила и забыла.

Посмотрим еще.

— Угу, — хмыкает он, — как скажешь. Но я другое хотел сказать.

— Хмм?

— Это было охренительно!

Улыбаюсь. Да, мне тоже понравилось. Такой эмоциональный выплеск!

— Иди на фиг, — лениво отмахиваюсь я.

— Жалеешь что ли? — он чуть приподнимается на локте и слегка хмурит брови.

— Нет, мне понравилось, — пожимаю я плечами. — А теперь отвези меня домой.

— Ты и так дома, — Юра падает опять на диванные подушки.

— Ко мне домой, — уточняю я.

— Так значит, ты меня использовала, да? Для удовлетворения своих потребностей! Заманила в свои сети, попользовалась, а теперь, все? Свободен, пошел вон?

Смеюсь. Вот ведь юморист.

— Можешь еще раз использовать, — разрешает он. — Я хоть и обижен до глубины души, но не против.

— Это ты меня заманил вообще-то! Обещанием кофе. Ты ведь знаешь, что я по утрам без кофе не могу. И что? Кофе я так и не выпила!

— Да нет там кофе. Пустая упаковка. Кто вообще держит пустые упаковки в шкафу? Сколько раз говорил тебе: закончилось — выбрасывай! — бурчит он.

Закатываю глаза.

— Я вообще-то тут не живу! Может, это Селена твоя тут весь мой кофе выпила?

— Сдурела? Она здесь не была. И хватит уже о Селене. Она вернулась во Францию. Все, нет ее. И не было никогда. Был лишь призрак прошлого из моих воспаленных воспоминаний. Больше ничего.

Хмм… Наверное, с призраком прошлого я смогла бы справиться. Главное, чтобы он не возвращался из своего забытья в настоящее.

— Ладно, — киваю я.

Он прижимает меня к себе крепче и целует в макушку.

— Так что, простишь? — шепчет мне на ухо.

— Даже не думай! Не собираюсь я прощать! — восклицаю я.

— Ты ведь уже простила, верно? — он накручивает мои волосы на свой палец, не сводя взгляда с моего лица.

— Нет!

— Ну, где-то глубоко в душе? Ведь простила же? — продолжает давить он.

— Если только очень глубоко! Так что, даже и не надейся, что тебе так легко все сойдет с рук!

— Да ты мне, главное, шанс дай, Мил. А там я уже все устрою.

— Устроит он! Ты мне тут уже устроил! — бурчу я.

— Согласен. Но я уже сам себя наказал. Но, если хочешь, можешь меня побить. Если тебе от этого легче станет, — предлагает он.

— Да ты даже не заметишь, если я стану тебя бить! Вон ты какой кабан здоровый! Что тебе мои кулачки?

— Возьми сковородку.

— Тебя, вон, кирпичом по голове били, а тебе хоть бы что! Только шишкой отделался.

— Да, голова у меня крепкая, — соглашается он.

— Это потому что там кость! Сплошняком, причем. А для мозга места не осталось. И правда, зачем он нужен, если такой головой можно стены прошибать, верно?

— Но-но! Она не только, чтобы стены прошибать. Еще я в нее ем.

Закатываю глаза.

— Так, все. Мне пора, — пытаюсь встать я.

— Ну куда ты? Хорошо же лежим.

— Если ты меня не отвезешь, то я вызову такси.

— Ух, какая независимая и самостоятельная!

— Дай телефон! — требую я.

— Да отвезу я тебя, куда ж я денусь.

— Почему мы здесь остановились? — удивляюсь я, когда Юра тормозит на одной из улиц в нашем районе.

— Я же обещал тебя кофе напоить. А я слово держу, — он отстегивает ремень безопасности. — Тут вкусный кофе и еще вкуснее выпечка. Пальчики оближешь! — уверяет он меня.

Я вдруг чувствую урчание в животе от одной лишь мысли о выпечке.

— Ладно, пошли, — киваю я.

Выпечка и кофе и правда оказывается обалденными. И как это я не знала про это место? Совсем близко от моего дома ведь.

Я съедаю свежайший пончик с заварным кремом, круассан и еще одну ватрушку. Знаю, что перебор, но я такая голодная, а все оказывается таким вкусным, что отказаться просто выше моих сил.

Ой, да и пусть! Один раз-то можно.

Юра тоже наворачивает гору всяких плюшек, запивая из огромной кружки латте.

Он довольно поглядывает на меня, старательно пряча удовлетворенную усмешку. Рассказывает мне про свои дела в офисе, а я слушаю и молча ем.

И ловлю себя на том, что мне хорошо. Вот так просто слушать про его офисные дела. Это напоминает мне то время, когда мы еще были вместе, и он иногда делился со мной тем, что происходит в его фирме.

Тогда это было рутиной, и не вызывало никаких эмоций. Сейчас же я почему-то ловлю от этого привычного действия кайф.

У Юры явно отличное настроение, а я нахожусь в раздрае. Нет, что-то внутри меня поет, понимая, что дело идет к сближению. Но все же гордость и задетое эго не дают мне все это просто отпустить.

Я сопротивляюсь хотя бы даже просто из вредности. Но, несмотря на то, что мне кажется каким-то слабоволием, просто простить его, понимаю, что любовь в моем сердце никуда не ушла и, похоже, уходить не собирается.

— Наелась?

Поднимаю на него глаза и хихикаю. У него “усы” из сахарной пудры.

— Юр, ты испачкался.

Он пытается вытереть салфеткой, но пудра разлетелась далеко за пределы рта. Это выглядит комичным.

— Нет, не все. Еще, — смеюсь я. — Еще на кофту насыпалось.

— Пойду умоюсь, — фыркает он, встает и направляется в сторону уборной.

Почему-то улыбаюсь, поглядывая в окно. Давно у меня не было так легко на душе. Вернее, не легко, но… впереди забрезжил рассвет, и это меня радует.