Девушка на Рождество - Настя Ильина
«В какой момент наши чувства с Денисом переросли в привычку? Что из них можно было назвать любовью?», — думала Наташа, пока машина двигалась по дороге через леса и поля. Девушка даже не смотрела в окно, погрузившись в свои мысли, и вернулась в реальность, только когда голос водителя врезался в сознание.
— Наталья Сергеевна, вроде бы до деревни мы добрались, к какому дому подъехать? — спросил водитель.
Наташа объяснила ему, как проехать к дому ее бабушки. Внутри все принялось дрожать, когда машина проезжала по знакомым до боли улицам, а люди пытались вглядеться в окна, словно что-то видели через тонировку.
— Вот здесь! — остановила Наташа водителя, и когда тот свернул к калитке и выключил двигатель, вышла из машины.
Водитель вышел следом за Наташей и взял пакеты. На крыльце уже показалась бабушка. Наташа открыла калитку и бросилась в объятия к родному человеку, которого не видела три последних месяца.
— Бабуля, — прошептала Наташа, прижимаясь к бабушке.
— Здравствуй, милая! А это твой молодой человек? — она бросила взгляд на смутившегося водителя, стоящего с пакетами в руках.
— Это… Нет… Это водитель, — ответила Наташа, выпуская бабушку из объятий. — Вы можете прям на крыльце пакеты оставить. Спасибо большое, — несмело произнесла Наташа, обращаясь к водителю.
В отличие от Антона она не умела командовать людьми и чувствовала себя немного нелепо, отдавая приказы, которые, скорее, следовало называть просьбами. Водитель поставил пакеты на крыльцо, улыбнулся бабушке и вернулся в машину.
— Наташа, это что такое? Что за водитель? С кем ты связалась? — в глазах бабушки появился испуг.
— Бабуль, ты, главное, не нервничай, ладно? Ничего плохого со мной не случилось и не случится. Антон… Он хороший человек.
— Это был Антон?
— Нет, — Наташа прикусила губу и обернулась в сторону дороги, откуда на нее уже поглядывали сплетники. — Пойдем в дом, там я тебе все объясню.
Бабушка кивнула. Наташа подняла сумки с крыльца и направилась вместе с ней в дом. Разговор предстоял сложный.
Внутри дома все оставалось прежним, совсем как в детстве: на покосившейся недавно выбеленной печи стояли закоптившиеся кастрюлька и чайник; около окна в кухне находилась резная скамья-уголок; стол покрывала когда-то белоснежная, совсем как первый снег, а теперь застиранная скатерть; сервант был заставлен посудой, а на самом видном месте красовался чайный сервиз, который бабушка доставала в особенных случаях.
Сейчас две чашки из того самого — особенного — сервиза стояли на столе. Наташа взяла одну и сделала глоток травяного чая. Тонкие нотки зверобоя и мелиссы перемешались во рту, навеивая воспоминания о беззаботной жизни.
— Не знаю с чего начать…
— А ты начни с того, кто этот парень, сидящий в машине? Вид у него какой-то бандитский, — нахмурилась бабушка.
— Ну какой бандитский? Просто официальный костюм, — усмехнулась Наташа, ставя чашечку на стол.
— А что у него из уха такое торчит? — Бабушка всегда была мнительной.
— Блютус, бабуля, устройство такое для упрощения звонков по мобильному. Слушай, это просто водитель… Да я его сегодня первый раз увидела вообще.
Бабушка еще сильнее занервничала — это выдавало частое постукивание пальцами по столешнице.
— Ладно… Начну с расставания… Денис мне изменил, и я ушла от него…
— Вот же сукин… Нехорошо так говорить, про его мать, нормальная баба она, но он…
— Не волнуйся, бабуль, на удивление я перенесла расставание легко.
Наташа вспомнила, как заявилась к Адель, напилась, а потом поехала знакомиться с Антоном. На губах заиграла улыбка.
— Ты ему тоже изменяла?
— Я? Нет… Что ты. Я собиралась за него замуж. Наивно, правда?
— Любовь зла, а козлы этим пользуются, — пожала плечами бабушка.
— Так вот… После расставания с Денисом одна хорошая знакомая предложила мне безобидную работу — сыграть роль фиктивной девушки олигарха… — бабушка слушала, а в ее взгляде читалось понимание, что было только на руку Наташе. — У него пять лет назад девушка умерла в аварии, и все это время Антон не мог забыть ее, а его родители волновались и действовали ему на нервы своей заботой… Что-то вроде того… — Наташа не знала, как еще объяснить желание Антона сыграть этот спектакль, потому что сама не до конца понимала, по какой причине взрослый мужчина просто не сказал родителям, что сам разберется во всем. — Они недавно приехали из Германии, и последние полторы недели я жила в особняке Антона. Из клуба и детского сада я уволилась. Антон обещал, что по окончании маскарада подберет мне работу по профессии в своей компании.
Бабушка спокойно впитывала полученную информацию и, кажется, уже перестала нервничать.
— Чем занимается этот твой Антон?
— Я толком не знаю… Вроде бы какие-то косметические средства создают…
Наташа взяла чашку и сделала еще один глоток чая, дарившего успокоение.
Она, наконец-то, оказалась дома и смогла спокойно выдохнуть. Впервые за эти недели мысли стали как-то группироваться в голове, выделяясь из общей каши.
— Вижу по тебе, что-то пошло не так. Верно?
— Кажется…
— Ты себя-то обманывать не думай даже… Ответь мне на вопрос, который задам дальше не думая. Поняла? — Наташа кивнула. — Ни секунды не думай. Сразу давай ответ. — Девушка сделала глубокий вдох, приготовившись к ответу. — Ты его любишь?
— Да, — выпалила и прикрыла рот рукой, не ожидая от себя подобного.
— Значит, правду ты от себя все-таки скрывала. Если любишь, то не бойся начать жизнь с чистого листа. Вот только, что он-то? Отвечает тебе взаимностью или любовь к прошлому греет?
Наташа вспомнила, как Антон целовал ее и ласкал вчерашним вечером, и к щекам прилил румянец. Затем перед глазами появилась картинка, когда мужчина попытался признаться в своих чувствах, но девушка не позволила ему сделать это.
— Кажется, я ему нравлюсь. Не знаю, как это объяснить бабуля… Когда он рядом, у меня земля из-под ног уплывает… Я хочу, чтобы он был счастлив, но в то же время не могу представить его с другой… Это разобьет мне сердце.
— Милая, вам следует откровенно поговорить, открой перед ним душу.
Наташа улыбнулась. После разговора с бабушкой на душе действительно стало теплее, а мысли удалось разложить по полочкам и немного разобраться в своих чувствах. Еще легче было оттого, что больше не придется врать самому близкому человеку.
— Бабуль, есть
