Дамиано Де Лука - Паркер С. Хантингтон
— Это еще не конец.
— Это всего лишь секс, — напомнила я ему, хотя то, как выгнулось мое тело навстречу ему, говорило о многом.
— Это нечто большее. — Я не ответила, и он протянул руку. — Телефон? Если только ты не собираешься просто сменить телефон и снова изменить свой номер. — Он изогнул бровь и осмелился возразить.
— Я не меняла телефон. Я просто сменила номер.
— Значит, у тебя все это время был мой номер?
Эта часть вопроса осталась без ответа, потому что мы оба знали ответ. Я не только сменила свой номер, но и сохранила его, решив не звонить и не писать ему. Я провела так много времени, убегая от нас, что стала бояться нас. Я не могла сказать ему об этом, потому что это были эмоции, которые можно было с легкостью разорвать на части. Это было ужасно, как я могла быть бесстрашной во всем, кроме сердца.
Я хотела облегчить боль, которую испытывал Дамиан, как тогда, когда он отвлекал меня непристойными сообщениями на ужине в честь жизни Винса. Вместо этого я достала свой телефон и разблокировала его, пока он смотрел на меня.
Рената: Круглый стол. В том же месте. Полдень… И теперь у тебя есть мой номер. Пожалуйста.
Его телефон зажужжал, и он прочитал сообщение. Мой взгляд заставил его просить о большем. Вместо этого он кивнул головой и сказал:
— Это еще не конец, Рената.
В этом и заключалась проблема.
Я не хотела, чтобы это было так.
ДАМИАНО ДЕ ЛУКА
Семья Де Лука была расколота так долго, что, когда я стал хозяином, я доверил Кристиану стать моим консильери. Время шло, жизнь шла своим чередом, обязанности стали непосильными, и я понял, что мне нужно назначить заместителя босса, если я хочу довести дело до конца.
Я сделал единственное, что пришло мне в голову. Я обратился к своему советнику, и теперь он был одновременно и моим консильери, и моим заместителем. Единственный в своем роде консильери/подчиненный. Этот маленький факт придал ему эго размером с прическу техасской дебютантки. В сочетании с нашей дружбой, длившейся всю жизнь, его эго означало, что он никогда не сдерживался со мной.
Как сейчас.
— Ты ходил к ней. — Он сунул в рот кубик льда, погрузив пальцы в свой "Далмор 62", как гребаный неандерталец. — Первое, что ты сделал в городе. — Он покачал головой. — Не самый лучший вид, чувак.
Мне было тяжело думать о Рен. Она выглядела усталой. Как будто она совсем не спала за последний месяц. Может, это была моя вина. Может, мы не подходили друг другу. Я оборвал эту мысль, прежде чем успел подумать о прекращении своих поисков. Когда я был с Рен, все было лучше и реальнее, чем все, к чему я когда-либо прикасался. Если я потеряю это снова, то чувство утраты вернется и будет мучить меня.
Занимая на диване в отеле больше места, чем нужно, я смерил Криса взглядом, в котором не было ни капли дерьма.
— Я не для этого позвал тебя в свой номер.
Должно быть, он прочитал выражение моего лица, потому что сменил свою беззаботную манеру поведения на жесткое выражение.
— Что случилось?
— Они перенесли дату проведения круглого стола.
Он переместился на диване рядом со мной.
— Ладно… что за… — поклялся он. — О. Они не сказали тебе, и ты узнал об этом через свою девушку. Ублюдки! Что ты собираешься делать?
Я поднял бровь.
— Вот почему ты здесь. — Я сделал разрешающий жест. — Посоветуй мне, консильери.
— Прежде всего. — Он наклонился вперед, уперся локтями в колени и потер ладони. — Брось ты эту мирную чушь. Это никому из нас не поможет. — Я не согласился, но позволил ему продолжить. — Нам нужно больше уважения, пересмотреть наши границы и получить некоторые преимущества в межтерриториальном распределении. Это наш шанс получить хотя бы одну из этих вещей. Отказавшись от этого шанса ради Винсента Романо, которого ты едва знаешь, ты не окажешь синдикату никакой пользы.
— Я приму твои слова к сведению.
— Это то, чего все хотят.
— Принято к сведению.
— Ты ведь не собираешься делать то, о чем я просил?
Я вздохнул и провел рукой по лицу. Крис был прав. Когда я отказался от переговоров, я думал не о синдикате Де Лука. Я думал о Рен. Но здесь у меня были обязанности, и в первую очередь они касались семьи Де Лука.
Я бросил взгляд на Криса.
— Я буду вести переговоры о межтерриториальном маршруте распространения, а если получится, то и о пересмотре границ.
— Спасибо, черт возьми.
Я закатил глаза.
— Я ежедневно жалею, что продвигаю тебя по службе.
— Хорошо, что я твой единственный друг. — Он пригубил остатки своего напитка, как будто это был Two Buck Chuck, а не бутылка с шестизначной суммой. — И как твой друг, я вынужден сказать тебе, что эта твоя связь с девушкой Витали не идет на пользу никому. Если вы будете вместе, то мы окажемся в центре внимания семьи Витали, а это не очень хорошо. Если вы расстанетесь, особенно если это будет некрасивое расставание, то мы окажемся на слуху у семьи Витали, и это будет очень плохо. В любом случае, мы окажемся в дерьме на радаре семьи Витали. Это не очень хорошо для синдиката, Дамиан. Подумай о том, чем ты уже пожертвовал.
Хуже всего было то, насколько он был прав.
— Я не спрашивал твоего мнения.
Он поднял обе руки вверх.
— Ладно. Просто подумай о синдикате. Это буквально твоя единственная работа.
— Я не буду обращать внимания на тон, потому что ты прав. Ты мой единственный друг. — Я оборвал его смех, ублюдок. — Мне нужно быть первым на переговорах, и…
— Твоя девушка может сделать это за тебя, — закончил он.
Я достал свой телефон и отправил ей сообщение.
Дамиан: Мне нужна услуга.
На экране появились три точки и оставались там целых пять минут, прежде чем мой телефон зажужжал.
Рената: Конечно.
Дамиан: Мне нужно быть первым на переговорах сегодня.
Рената: О, и это все?
Дамиан: Это сарказм?
Рената: …
Дамиан: Это еще не все.
Рената: Что еще?
Дамиан: Мне нужно, чтобы ты признала, что между нами что-то происходит. Когда собрание закончится, мы поговорим. Мы все выложим. Больше никакой лжи. Никакого недопонимания. Никакого страха.
Рената: Я не боюсь.
Дамиан: И вот что ты из этого поняла?
Она ничего не ответила, и я представил, как она бормочет то, что я часто
