Отомщу за развод - Ася Акатова
Пять часов я слоняюсь по дому. Постоянно подбегаю к телефону — не пришло ли мне новых уведомлений? Один раз отписалась Руслану, что пока что все ровно, а дальше — тишина.
— Везу тебе сумку, аферистка, — Егор счастливый и взволнованный, — такая тяжеленная! Я сначала подумал, что там кирпичи. Но пошебуршил — вся в бабках. Не поддельных. Уж я-то в этом разбираюсь. Сейчас покружу по городу, проверю хвосты, и потом к тебе.
— Спасибо, дорогой, золотой! Возьми сразу, сколько там тебе причитается, и чаевые, сколько наглость позволяет!
Дело ведь совсем не в деньгах. Понятно, что лишними не будут, но они — не моя основная задача!
Снова приходит СМС от Егора — видео, как озверевший от злобы Кирилл буквально швыряет сумку в телефонную будку и пытается трубкой разбить стекло. У него ничего не получается, и тот уходит по улице, опрокидывая мусорные баки.
Звоню ему с одноразового телефона: «Деньги получила. Не расскажу ли я все Кристине — посмотрим на мое настроение»
— АХ ТЫ…ТЫ ЖЕ ОБЕЩАЛА…ЕБАНАЯ ТЫ СУКА….МЫ ЖЕ ДОГОВАРИВАЛИСЬ
Наверно, такие же эмоции у Кирилла были в тот день, когда маман обломала его насчет развода и наследника.
— Ты тоже мне много чего обещал, особенно у алтаря. Живи теперь и вздрагивай. Станет мне скучно — все расскажу твоей женушке, чтобы жизнь малиной не казалась. А буду доброй — так и быть, храни свои жалкие секреты дальше.
Ничего не даю ему сказать мне в ответ. Бросаю трубку.
Вау…Я сделала это….Я правда это сделала?
Через десять минут звонок в дверь — на пороге синяя спортивная сумка, а Егор уже убегает вниз по лестнице. Это его какие-то криминальные заморочки, сейчас не хочу в них разбираться.
Заглядываю в сумку. Обалдеть. Даже после того, как Егор забрал свою долю, она полна купюр. Я никогда в жизни столько в руках не держала.
Я задергиваю шторы, а потом, как маленькая, запускаю обе руки в деньги и начинаю разбрасывать их по комнате, кружиться и смеяться.
Набираю Руслану: «ПОЛУЧИЛОСЬ! УРА! ПОЛУЧИЛОСЬ! ПОЗВОНЮ ТЕБЕ ПОПОЗЖЕ, ЛАДНО?»
Не знаю, сколько продолжается мой радостный танец, но постепенно я прихожу в себя. Так, надо для начала закрыть дверь. Убрать все обратно и задвинуть ее куда-нибудь подальше. И начать потихоньку собирать вещи для переезда.
Не успела я спрятать сумку в укромный тайничок под кроватной двойной дверцей, как в дверь забарабанили с неистовой силой.
— ОТКРЫВАЙ! БЫСТРО ОТКРЫВАЙ! ОТКРОЙ!
Опять гадкое чувство растерянности, что он обо всем догадался. Пришла моя кара. Но потом убеждаю себя — он просто как и в тот раз решил поискать во мне успокоения.
Да. Снова Кирилл. Снова пьяный. Дай бог мне пережить этот последний раз. Ведь сейчас он не просто пьяный и злой. Он в непередаваемом бешенстве и опасно напившийся.
— Почему все не сбылось так, как ты пожелала…Почему это стало самым поганым днем в моей ебаной жизни?! — вваливается и в грязной обуви топает ко мне.
Потому что всей своей душой я желала совершенно противоположных вещей…
— Милый мой, что стряслось?! — помогаю сбросить куртку и услужливо смотрю в глаза.
— Самый сраный день за всю поганую жизнь. Меня наебали. Нагнули. Унизили.
О, ты не представляешь, какой удар ждет тебя завтра…
Снова его любимый жест — две руки впиваются в мои бедные плечи: «Ты можешь не брать трубку с незнакомых номеров?! Никогда. Никогда в жизни. Не читать незнакомые СМС. Не разговаривать с подозрительными жирными женщинами на улице?»
Он вообще понимает, как это все выглядит со стороны? Белая горячка… Но сейчас, когда я ликую над своей победой, мне ничего не стоит наобещать даже самых невыполнимых вещей.
— Родной, это все очень странно…Но, если тебе это важно, я на все готова.
— И никому не верь. Что там про меня говорят — полная хуйня. Сплетни, слухи. Никого не слушай. Только меня.
Ага-ага. Ты — такой белый и пушистый, а кругом — моральные уроды, которым делать нечего, как про тебя придумывать байки.
— Хорошо, дорогой. Твое слово для меня — закон. Я никогда в тебе не сомневалась.
Кирилл никак не унимается: «ТЫ ХОТЬ ПРЕДСТАВЛЯЕШЬ, ЧТО Я СДЕЛАЛ РАДИ ТЕБЯ?! НА ЧТО Я ПОШЕЛ РАДИ ТЕБЯ, КРИСТИНА?! ЧТО Я С СОБОЙ СДЕЛАЛ, ТВОЮ МАТЬ»
Не ради меня, а ради своего эгоистичного счастья. Сначала заварил кашу, а потом думал, что никогда не придется ее расхлебывать. Еще и меня по гроб жизни хочет сделать обязанной за то, что «Кристина» даже не знает.
— Милый, я не понимаю, о чем сейчас идет речь, ты мне ничего не рассказываешь…Но я благодарна тебе за многие другие вещи. Спасибо за все, что ты для меня делаешь.
— НЕТ, ТЫ НЕ ПОНИМАЕШЬ…ТЫ НИЧЕГО НЕ ПОНИМАЕШЬ И НЕ ЗНАЕШЬ…И НИКОГДА НЕ УЗНАЕШЬ!
Кирилл снова принимается крушить мою мебель. Так меня это достало — просто слов нет. Езжай в свою квартиру и порти там имущество, а от моего убери свои противные лапы.
Я молча смотрела, как он ломает и портит стулья, шкафы, их содержимое. Но страшно мне стало потом — когда он нахлебался еще коньяка, совсем обезумел и впервые швырнул в меня вещью. Сначала нетвердо, как будто бы распробовал. Потом, я не сомневалась — он целился мне в солонкой голову! Я еле успела увернуться!
— ЧТО ТЫ ТВОРИШЬ?! КИРИЛЛ, ПОЛОЖИ САХАРНИЦУ НА МЕСТО!
Кирилл, пьяным затуманенным взглядом снова метнул в меня посуду. Хорошо, что у него сильно был сбит прицел — снова промах. Он вложил в бросок слишком много стараний, поэтому покачнулся и грохнулся на пол. Это разозлило его еще больше.
— ТЫ СОШЕЛ СУМА!
Бог с ним, с деньгами, потом заберу. Или никогда не заберу. Жизнь дороже. Сейчас надо успеть добежать до выхода и позвать на помощь.
Я бегу, но Кирилл уже успевает оклематься от своего позорного броска и хватает меня за ногу. Я падаю, выставляя вперед руки — лишь бы не на живот!
Кирилл крепко держит меня за голень и подтягивает к себе.
— КИРИЛЛ, УМОЛЯЮ, ОЧНИСЬ! ПОСМОТРИ, ЧТО ТЫ ТВОРИШЬ!
— ЗАТКНИСЬ! — он бьет меня по лицу. Больнее, чем обычная пощечина, но еще не удар кулаком.
Что-то лихорадочно и бешено бормочет: «Я сильный. Я неприступный. Я всегда был выше всех, лучше всех. Я не позволю меня шантажировать. Так и будет всю жизнь шантажировать. Я не дам себя шантажировать».
О боже, неужели он?…
Не успеваю ничего
