Бывший. Цена измены (СИ) - Эдельвейс Анна
Это я ещё не выпускал мысль из головы о том, где я сам спать буду. В кровать к Жанке не полезу, боже упаси. Не время сейчас.
Тут мне пришла немного хулиганская мысль. А что, если одну секцию стенки на время праздника вынесем в тамбур. Врежем замок в тамбурную дверь, шкаф дверцами к стене развернём. Ненадолго, на время праздников. Тогда ёлку будет куда поставить. Так и сделали.
Отправили Данилыча за норвежской ёлочкой в кадке с землёй. Потом, после праздников, мы ёлку у кого нибудь на даче поселим.
Мы с Ником поехали в детский мир на Лубянке. Набрали ёлочных игрушек, мишуры.
К вечеру все разошлись. Мы вдвоём с пацаном сидели на крохотной кухне, пили чай, вдруг Никита говорит, — Пап! Мы огоньки забыли на ёлку купить!
— А давай, ещё к маме заедем? И этими огоньками её палату украсим, давай?
Мы с сыном щёлкнулись ладонями, скрепив сговор. Классный у меня пацан. Наш человек.
Наутро мы торжественно отправились за Жанной. Её на скорой привезли к подъезду, хотели на мягких носилках поднять домой. Сам сграбастал её на руки.
Принёс мою прелесть завёрнутую в больничное одеяло домой. Наверное, это были мои самые счастливые мгновения, когда я нёс её на руках.
Невесомое моё счастье с волосами, пахнущими больницей. Она помалкивала, не вырывалась. Руки прижаты к груди, я сам старался не дышать, чтоб не сделать ей больно.
Вошли в квартиру. Тихон озадаченно спрятался за угол и свисал оттуда одним ухом. Тоже мне охранник.
Уложил Жанну на диван. К ней тут же подлетела сиделка, назначенная к нам домой. Будет у нас дома до семи вечера, потом придёт завтра в семь утра. И врач дважды в день. Если что, врач велел звонить.
Жанна порозовела, прям совсем стала похожа на себя прежнюю. Она не скрывала радости, что очутилась дома. Чтоб не мешать медсестре, мы вышли.
От радостного возбуждения у всех горели глаза, у Тишки особенно. Если мы с сыном вели себя скромно, то это хвостатое исчадие моталось кубарем радостно потявкивая.
Мы с Никитой сидели на кухне, когда нас позвала медсестра, — Пожалуйста, сделайте горячего чаю.
Я подскочил, торопился так, как будто от этой кружки зависела жизнь человека.
— Пап, мамина чашка вон та, с красными цветочками.
— Молодец, сын. Ты всегда мне подсказывай, ладно. А сахара сколько, не знаешь?
Никита смотался в комнату, по секрету прошептал ответ, — Две ложки.
Готово. Принёс чай, смотрел в лицо любимой женщине. Она перехватила мой взгляд, смущённо опустила глаза. На пальце у неё сверкнуло кольцо. У меня крылья выросли за спиной. Боже, какой же я счастливый.
День как то суматошно проходил. Снова на кухне сидел мой работник сразу с двумя ноутами. Никита развешивал игрушки на ёлке. К вечеру приехала Наташа. Притащила с собой маникюршу и парикмахершу.
Нас с Никитой выперли из комнаты, закрыли туда дверь. Слышны были хиханьки, весёлые женские голоса. Чертовски приятно стало на душе. Мы заказали из венгерского ресторана еду дамам, сами с сынишкой поехали кататься по ночному городу.
Москва, самый любимый город на свете. Как я собирался прожить без неё. Красивая, нарядная, праздничная. Сынишка вертел головой, показывал то в одну сторону, то в другую. Какой же он ещё маленький. Сколько у него всего впереди. Счастье, что мы будем рядом.
Приехали домой, надеясь, что все разошлись. Наташа, увидев нас, расцеловала крестника и тоже ушла. Жанна полусидела на высоко взбитых подушках, смотрела на сына, лишь изредка встречаясь со мной взглядом.
Никита отправился спать, залез в свою берлогу из подушек, одеяла и Тишки. Жанна обратилась ко мне, — Ну, наверное тебе уже пора. До завтра.
Она серьёзно?
— Жанна. Я никогда никуда не уйду.
Пошёл на балкон, достал припасённую скрутку, раскинул спальный мешок на полу. Он набрался воздуха, распушился.
Я вышел из ванны в пижаме. Тишка осторожно принюхивался к разложенному на полу спальнику.
От удивления Никита сел, с любопытством наблюдал за мной. Я забрался вовнутрь, привыкал к своим ощущениям.
— Пап, ты там как? Можно к тебе?
— А то! Другу место всегда найдётся.
Никитка забрался в мешок. Скользнул по мне худенькой спинкой, тёплыми пяточками.
— Папа, я полежу чуть-чуть, а потом…
Что будет потом никто не услышал. Парень спал, положив голову на сгиб моего локтя. Его мать молча смотрела на нашу компанию. Я и сам уже было уснул, когда мокрый нос ткнулся мне в лицо, пару раз горячо дохнул, потолкался, укладываясь. Пёс уснул у меня в изголовье. Ну всё, вся семья в сборе.
Эпилог
Никита весело скакал вдоль прибрежной кромки воды, шустро удирая от набегающих волн. Тишка размахивая ушами носился вслед за сынишкой.
Ванкувер баловал нас жаркой погодой, изумительной покладистостью океана, лёгкими ветрами. Я сидела в тени, наблюдая за счастливой компанией.
Смотрела на подросшего Никиту. За два года он вытянулся, совсем стал большой. На следующий год в школу. Мы ещё не определились с Марком в какую школу пойдёт наш мальчик. Я настаивала вернуться в Москву, хочу чтобы мой сын рос среди своих сверстников.
Марк нашёл альтернативу: полгода тут, полгода там. Мне не нравилось этот вариант, Марк не перечил, сказал, мы обязательно решим этот вопрос.
Пришла мадам Люсьен, забрала Никиту на урок французского. Передала мне свежую почту (все пытались угодить мне и порадовать мелочами).
Никита схватил мадам Люсьен за руку, она поманила за собой Тишку, дружная компания помчалась разбираться с иностранным языком.
Я проводив их взглядом вздохнула, обратив внимание на конверт из Москвы.
Красивый, необычный. Внутри оказалось приглашение на свадьбу Наташи и Амирана.
Отношения с подругой у нас раскололись в то несчастливое утро, когда я разбилась. И как Наташа не старалась, склеить их у нас не получалось, да и не получится.
Правда год назад в Москве состоялась моя собственная свадьба. До этого примерно год мы выясняли отношения с Марком. Посыпав свою голову пеплом своих прошлых ошибок, ему удалось вымолить у меня прощение.
Свадьба у нас была очень скромная. Пришли только самые близкие друзья Марка, несколько его сокурсников, которые замутили научный проект под его покровительством.
С его стороны свидетелем был Данилыч. Из моих не было вообще никого. Зато моей свидетельницей была Наташа.
Всё было достаточно скромно, (если представить, что Марк от счастья пытался всех везти в Канаду на кругосветном лайнере, то да, обошлись очень скромно — банкет в Рэдиссон где на 30 персон. На сутки был выкуплен весь ресторан).
Самое примечательное, букет невесты поймал жених Наташки Амиран. Оказывается он коршуном за ним охотился, бросившись наперерез всем невестам, а когда поймал, встал на одно колено, признался в любви Наташке и сделал ей предложение.
Мама Наташки радостно обняла будущего зятя, потом философски курила за праздничным столом, внимательно поглядывая за собственным мужем.
Я вздохнула, глядя на плавно скользящие волны. Поднялась, чуть охнула, придерживая живот направилась в дом.
Марк арендовал на лето виллу на побережье, чтоб я перед родами надышалась морским воздухом. Мне хотелось вернуться в Москву, хотела чтоб моя девочка была москвичкой.
Марк в принципе, не перечил, но доктор категорически запретил такой долгий перелёт на моём сроке. Да уж, с переездом я затянула, по срокам до родов оставалась неделя.
Медленно поднимаясь в горку, услышала сзади звук мотора. Марк.
Кабриолет поравнялся со мной, — Девушка, девушка, не хотите ли покататься на шикарной машине? Я дам вам подудеть в клаксон.
— Я не сажусь к незнакомым красавчикам.
— Девушка, не поверите, я тоже не люблю посторонних мужчин. Они такие опасные, вдруг целоваться ко мне полезут.
Я прыснула. Посмотрела в загорелое лицо мужа. Он красавчик, что говорить. Растаяла от одной его улыбки. Он уже остановил машину, обежал вокруг. Сделал страшные глаза, свёл брови к переносице, грозно зашипел, — Я похищаю тебя, неприступная девушка Жанна!
