Опаленные мечты - Нева Олтедж

Алессандро отступает, затем снова входит в меня до упора, прижимаясь ко мне всем телом. Я едва дышу, мои внутренние мышцы судорожно сжимаются вокруг его члена. Он не шевелится, просто стоит, а его член внутри меня.

— Я ненавижу тебя, Равенна Пизано, — рычит он мне в лицо и снова входит в меня.

Я с трудом дышу, зрение затуманивается, а тело сотрясает дрожь. Я хватаюсь за его плечи и кричу, пока он вбивается меня, как будто хочет вытравить это утверждение на моих костях. Но я отпускаю его и плыву по волнам наслаждения.

— Скажи мне, Равенна, — раздается хриплый голос Алессандро рядом с моим ухом. — А твой муж трахает тебя вот так?

Я впиваюсь зубами в его шею.

— Почему тебя это волнует?

— Почему тебя это волнует? — шепчет она, и от этих слов у меня в голове начинается хаос.

Почему меня это волнует? На задворках сознания раздается громоподобный звук: от созданной мной крепости отваливается еще один огромный кусок. Я пытаюсь поймать его, вернуть, но осколок лишь рассыпается в небытие.

— Ответь мне! — рычу я в это ангельское лицо, взволнованное и покрытое испариной.

Мне нужно знать. Одна мысль, что этот засранец трахает ее так, сводит меня с ума. Вердикт о моей вменяемости еще не вынесен.

Равенна хватает меня за шею, впиваясь длинными ногтями в кожу.

— Рокко — импотент, — хрипит она. — Он никогда не…

Я замираю на мгновение, пока пытаюсь осмыслить услышанное. Чертов Рокко Пизано никогда ее не трахал. Я запутываюсь пальцами в длинных черных прядях на затылке Равенны и погружаюсь в нее. Равенна стонет, и я прижимаюсь к ее рту, глотая столь сладкий, восхитительный звук ее удовольствия, чтобы сохранить его для себя.

Придерживая ее голову рукой, я вхожу в нее, наконец, собираясь с мыслями о неделях разочарования и бессонных ночей, которым она меня подвергала. Я говорю себе, что мой неумолимый темп — это наказание. Ее? Мое? Я хочу уничтожить ее за то, что она заставила меня предать свою клятву. Разрушить все, ради чего я жил последние восемь лет. Я заставляю себя поверить в это, в то время как в моем сознании бушует ураган, разрушая все планы мести и оставляя от неё жалкие обломки. Их так много, что я никогда не смогу собрать их и вернуть на место.

Я продолжаю вколачиваться в своего ангела с волосами цвета воронова крыла — женщину, которую я поклялся убить, — повторяя в уме одну и ту же мантру.

Я ненавижу ее. Ненавижу ее.

И все же не могу убрать руку с затылка, не могу рисковать тем, что ей будет хоть немного больно, пока мы сгораем в безумии.

Равенна сжимает мои руки, ее ногти впиваются в мою кожу, она дрожит от удовольствия. Я ускоряюсь, вглядываясь в ее лицо. Пот попадает мне в глаза, жжет, но смахнуть его я не решаюсь, даже моргнуть не смею. Я должен увидеть ее, когда она кончит. Желание стать свидетелем ее оргазма — первобытное и неумолимое. Равенна выгибает спину, с ее губ срывается упоительный крик, а ее мышцы сжимаются вокруг моего члена. Последним толчком я погружаюсь в нее и с ревом выплескиваю свое семя. Звук гортанный и прерывистый, крик одновременно триумфа и поражения.

Закрыв глаза, я прижимаюсь лбом к ее лбу. Что я наделал?

Мягкие, соблазнительные губы касаются моих. Теплое дыхание овевает мое лицо. Я отвечаю на поцелуй, хотя не должен. Но ничего не могу с собой поделать. Каждое касание наших языков, каждая ласка — рай и ад одновременно. Наслаждение и боль.

Одна часть меня хочет остаться вот так навсегда, с ней в моих объятиях. Но другая часть кричит от злости, называя меня предателем. Борьба за власть двух половинок бушует в моей душе, разрывая ее на части. Боль почти физическая, она сжимает меня в своих объятиях до тех пор, пока одна из сторон не одерживает победу.

Я отпускаю волосы Равенны и отстраняюсь от ее губ.

— Этого больше не повторится, — говорю я, опуская ее на пол.

Глава 15

— Не могу поверить, что кто-то пытался убить Рокко! — восклицает Элеонора, жена капо Джанкарло Медичи. — Моя дорогая, ты, наверное, потрясена.

Я беру с подноса официанта бокал вина и делаю большой глоток.

— Да. Это ужасно.

— Уже известно, кто это сделал? — Она наклоняется вперед и шепчет мне на ухо, как будто мы давно знакомы. — Я слышала, что это, скорее всего, сербский клан. Расплата за какую-то их ссору.

— Может быть. — Я делаю очередной глоток и перевожу взгляд на крупного мужчину в черном костюме, стоящего в углу комнаты. Как только мой взгляд падает на него, мое сердце снова начинает обливаться кровью.

Сегодня утром Алессандро делал вид, что между нами ничего не было. Он трахал меня так, будто завтра не наступит никогда, подарив мне лучший секс в моей жизни, а затем, не сказав ни слова, ушел из библиотеки, захлопнув за собой дверь. Я стояла там, потная и взволнованная, его сперма стекала по моим ногам, и смотрела на эту дверь неизвестно сколько времени. И я плакала. От растерянности. От обиды. Сожаления. Все эти эмоции бушевали в моей груди, пока я пыталась понять, что, черт возьми, произошло и почему он так выбежал.

«Ты была моей местью», — сказал Алессандро.

И это все, чем я была для него? Местью за то, что сделал мой муж? Неужели все эти поцелуи и ласки были ложью? Да, наверное, так и есть.

Опускаю взгляд на бокал с вином, который держу в руке, и сглатываю. Я влюбилась в человека, для которого я всего лишь месть. Грустно смеюсь. Наверное, я самая большая дура на свете, раз решила, что он тоже испытывает ко мне чувства. Видимо, правду говорят, что нет никого слепее и глупее, чем влюбленная женщина.

— Ну, я не удивлюсь, если это были сербы, — продолжает Элеонора. — Все они сумасшедшие. Серафина рассказывала, что видела, как этот Попов отрезал палец мужчине на барной стойке своего клуба. Он сделал это на глазах у посетителей. Животное.

Я не слушаю болтовню Элеоноры и гляжу на Алессандро. Он стоит, сцепив руки за спиной, и наблюдает за толпой с мрачным