Измена это Нелюбовь (СИ) - Линевская Лина

- Пожалуйста, Люб. Отец твой завещал мне вас охранять, - хитро произнёс, продолжая улыбаться.

Я опять погрустнела.

"Папочка, любимый мой папочка. Очень мне тебя сейчас не хватает."

- Ну... я пошёл, что ли, - он развернулся и открыл калитку. Оглянулся, - а дети то где?

- В песочнице за домом играют, - отозвался Егор.

- Сыро становится, вы не затягивайте, идите уже в дом. - и выйдя на деревенскую улицу бодро зашагал в сторону своего участка.

Ксюшка, узнав об отъезде отца, разрыдалась и, не могла никак успокоиться. Её истерика больно отдавалась внутри меня, наш развод для ребёнка будет трагедией. Что с этим делать не понимала. Егор попытался вмешаться, чтобы успокоить, но я отослала его взглядом. Вместе с сыном они пошли разогревать ужин. Я, усевшись перед камином, взяла малышку на руки и гладила по голове.

- Он меня не любит, - подвывала Ксюша, - уехал даже не попрощавшись.

- Папа любит, - подыскивала я слова, - просто у него было сильное обстоятельство.

- Мы совсем не поиграли вместе, - продолжала всхлипывать.

- У вас ещё будет время, поверь. - что я могла ей ответить?

- А поехали к папе в Москву! - вдруг остановив поток слёз и воодушевившись произнесла.

- Давай это обсудим завтра?

Ужин прошёл в необычной для нас всех тишине. Даже дети молчали. Когда я почитав, уложила их, наконец, спать у нас с Егором состоялся разговор.

- Мне завтра надо ехать в Питер, - произнёс, беспокойно поглядывая на меня, - поехали со мной?

- Вряд ли это хорошая идея в сложившихся обстоятельствах.

Букет я выкинула на компостную кучу, пакет с подарками детям стоял у камина, лопату оставила у калитки. Заносить её в глубину участка не хотелось, и уж тем более давать ей какой-то постоянный статус проживания в своих владениях. Она, конечно, не виновата. Просто оказалась в неправильное время не в том месте.

Мы вытащили складные кресла и поставили их около небольшого костерка, который развёл Егор. Было уютно, только мешали вездесущие комары. Я встала и сходила в дом за репеллентом.

- Мы, пожалуй, съедим в Москву, надо подать на развод и кое-какие дела поделать.

- Ты можешь это сделать дистанционно. - он задумчиво ковырял кочергой полешки в костре, собирая их в "шалашик".

- Могу, но есть и другие дела, - вдруг вспомнила, что обещала позвонить Ленке.

- Я, как закончу всё в городе - приеду к вам.

- Зачем? И куда? - искренне удивилась.

- Любав...

Ой нет. Опять. Почему я постоянно не готова к продолжению разговора, когда он меня так называет?

- Я бы очень хотел, чтобы ты серьёзно подумала над моим предложением! - он внимательно, не отводя взгляда, смотрел на меня. Ждал.

Над каким предложением я должна подумать? Над поездкой с ним в Питер? Над предложением... руки и сердца, замужества... Никак не могла подобрать правильную формулировку. Поэтому спросила о другом.

- Егор, сегодня столько всего произошло. Можно я кое о чём тебя спрошу?

- Конечно! - удивился он.

- Что Савелий имел в виду, когда говорил, что ты остался без наследства?

Было видно, что Егор ожидал какого угодно вопроса, но только не этого. Он встал с кресла и, отложив кочергу в траву, провёл руками сначала по лицу потом по волосам. Сорвал травинку, засунул её в рот и начал жевать. Не к месту пришло воспоминание из уроков биологии, которые сын смотрел на одном из видео каналов, о том, что в стебельки насекомые откладывают личинки. Захотелось это сказать, но промолчала. В конце концов, не во все же травинки их откладывают?

- Я по молодости творил дичь, - наконец начал он, но тут же прервался.

Дрова ярко горели и щёлкали в тишине. Искры красивым роем разлетались в разные стороны, создавая ощущение уюта и мнимого спокойствия.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Которая закончилась... - было видно, что слова даются мучительно. Он выплюнул травинку и опять надолго замолчал.

Откуда-то донеслось кукование. "Странно, обычно в июле кукушка уже не подаёт голос. Крайне редкое явление." - опять некстати вспомнила Костины биологические видео. Интересно, это в лесу или где-то в деревне? В целом я уже догадалась, чего так боялся сказать Егор, но молчала. Не буду же перебивать со словами - "я поняла".

- Бесплодием, - наконец с большим усилием выдавил он из себя и пасмурно посмотрел на меня.

Я молчала.

А теперь - томный

Я сижу, разглядывая всполохи огня.

Было поникший Егор, вдруг резко меняется, выпрямляется, расправляет плечи, черты лица заостряются. Решительно подходит к костру, пинает одно из поленьев. "Шалашик" с треском разваливается, поднимая большое облако искр. Я напрягаюсь.

Все эти откровения и поведение Егора поднимают неясную волну беспокойства внутри. Сердце начинает биться сильнее. Собственно ответить ему мне нечего. А он ждёт. Я это чувствую по тому напряжённому молчанию, что бывает, когда все карты выложены на стол и вроде всё понятно, нооо...

- Скажи что-нибудь, Любав! - произносит Егор хрипло, качнувшись в мою сторону.

Становится не по себе, сердце ускоряется ещё больше и теперь стучит в грудную клетку, отдаваясь в ушах. Кажется, что я ощущаю каждый волосок на голове.

- Очень сочувствую, что всё так случилось в твоей жизни. - начинаю осторожно.

Я мертвецки устала за этот день, болит голова, а тело покалывает от волнения, витающего в воздухе. Рот наполняется слюной, приходится сглатывать.

Дует ветерок и дым неудачно попадает в глаза. Больно щиплет слизистую, выступают слёзы. Растираю их костяшками пальцев, досадуя на природу и костёр.

- И что ты думаешь? - он продолжает пытливо смотреть на меня, рвано дыша и ожидая, видимо, какого-то откровения.

- О чём? - соображаю уже совсем плохо. Пробирает озноб. От метаморфоз в теле начинает мутить.

- Обо мне. - он шагает и присаживается передо мной на корточки.

Чуть ли не отскакиваю, но сдерживаюсь. Слишком близко, слишком... откровенно?

Он него веет такой силой, что меня буквально сносит с места. Дотрагивается до рук, ухватывает цепкими пальцами мои мизинчики. Попытаюсь освободиться - не даёт, лишь сильнее сжимая. Смотрит снизу вверх, прямо в глаза, не отрываясь и не моргая.

Сумерки играют с дымом костра, клубясь вокруг неясными тенями, создавая ощущение какого-то иного, не знакомого мне мира.

Я тоже смотрю.

Настороженно.

Выжидающе.

Пытаясь поймать хоть одну мысль в голове. Его крепкие большие пальцы начинают выписывать круги по внешней части моей кисти, окончательно замутняя ясность в голове.

"Что же я о нём думаю?" - раз за разом задаю себе вопрос. Но ответ не приходит. Беру себя в руки. Усилием воли настраиваю тишину внутри и начинаю вытаскивать из себя правду.

Его прикосновения и взгляд мешают, сбивают совсем в другую степь, заставляя глубоко и прерывисто дышать. Прикрываю веки, чтобы отрезать хоть один орган чувств и немного прийти в себя.

- Ты очень ответственный, верный семье.

Хорошие, но весьма общие слова. Явно не это нужно сейчас говорить. Но не думается совсем. Меня буквально опаляет жаром, исходящим от Егора, отчего хочется всё немедленно закончить и сбежать.

Замолкаю, переводя дыхание и стараясь успокоиться. Егор тоже молчит. И ждёт. Настороженно, внимательно. Я ощущаю, как он придвигается ещё ближе и начинает дышать мне в колени. По телу пробегает дрожь.

"Так Люба! Да соберись ты уже! Ну нельзя так реагировать!" - буквально пинаю себя изнутри.

- Рядом с тобой тепло и спокойно. - хотя сейчас как-то не очень.

Пытаюсь дышать и говорить спокойно, чтобы он не заметил моего состояния.

- Крепко стоишь на ногах. В тебе есть стержень и, наверное, в других обстоятельствах... - при этих словах он сильно дёргается и мои мысли улетучиваются окончательно.