Отдайся за Миллион (СИ) - Мур Маргарита

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Молодец, Нинель. Все ты успеваешь, — нервно проталкиваю.

— Романова, я не собираюсь перед тобой оправдываться. Каждый выживает как умеет, — швыряет окурок, прикуривая следующую сигарету. — Я ничего пред рассудительного не сделала и максимально перед тобой открыта. Лишь помогла Измайлову провести аукцион на мероприятии, проследив за денежными средствами в благотворительные фонды. И точно не думала, что там будет присутствовать Степан со своей девицей, а ты тем более.

— Поэтому ты так быстро слиняла оттуда?

— Нет, Рика. Я прятаться не собиралась. Попробуй угадать причину исчезновения с одного раза.

— Захар?!

— Браво, дорогая, в точку, — произносит с сожалением. —Несносный дикарь внезапно приперся и уволок меня с выставки, — взволнованно объясняет, хватается за горло, справляясь с дыханием. Хлопаю ресницами, с каждой озвученной буквой, все только хуже.

— Он тебя изнас..., — язык не поворачивается закончить фразу, обуреваемая страхом за коллегу и отодвигая на задний план застрявшее внутри негодование.

— Если бы, Романова. Возможно, не испытывала бы сейчас такое презрение к себе, — качает головой, устремляя взор к озеру. Гора с плеч моментально падает. —Я просто оказалась в настоящем пепелище. Этот маньяк..., — держит паузу. — Чертовски сексуальный. Он буквально сжег меня вчера изнутри.

— Нинель, ты говоришь загадками.

— Я не готова раскрывать подробности, но Рика его губы и пальца хуже, чем электрические провода. Со мной такое впервые. Ни с кем и никогда так хорошо не было.

— Я поняла, что ничего не поняла.

— Романова, меня пугает сам факт того, что при мысли о нем, внутри, все горит адским пламенем. А следом кидает в изморозь. И так постоянно в присутствии ходячей горы. Для меня это чуждо, что-то новое и неприемлемое. Неприемлемо, когда я себе не подвластна и не в состоянии владеть своим же телом, а тот словно скульптор лепил, каждую точку во мне пробудил. Делал все, что ему заблагорассудиться, — делиться.

— Вы переспали?

— Нет. Хотя стояла в шаге, только осознание, что я очередная галочка в длинном списке Гамадрила, остановила, — вероятно у нас с ней идентичные причины опасаться мужчин. —Но оставим в покое самцов, вернемся к предателю Романову.

— Не вижу смысла. Тема закрыта.

— Нет, не закрыта, Рика. Я хочу чтобы ты поняла, ни секунды не жалею, что пошла на поводу у Измайлова и вызвала тебя в ночной клуб. Да утаила пару моментов, но показала более важный. Ключевой.

— Я вроде поблагодарила, — оборот который принимает тема карябает. — К чему напоминать об этом? — выдерживаю самоконтроль.

— Как бы ты на меня не злилась, повторяю, я не жалею, —грудная клетка вздымается учащенно. Нервничает, только не имею понятия в чем причина.

— Ты не жалеешь, я не злюсь. Успокойся, —осаждаю резко.

— Потому что, ты по сей день продолжала бы жить в обмане, —никак не угомонит импульсивность.

— Нинель, я не маленькая девочка, рано или поздно поняла в чем дело.

— Когда, Рика? Когда у них родиться ребенок, — выкрикивает в прохладу.

— Повтори, — хрипло требую. Кровь замедляет ход в венах, как и сам пульс. Ощущаю только как стремительный водоворот уносит, а пучина лжи, и массового предательства захлестывает. Больно. Ударяет в самый затылок. На протяжении всего времени меня окунали в гнилую жижу и топили кому не лень.

— Черт побрал мой длинный язык.

— Отвечай, черт бы тебя побрал, Нинель.

— Срок четыре недели. Прости, дорогая, мне искренне жаль.

ГЛАВА 49

На протяжении последующих дней не оставляло стойкое желание покинуть город. Затеряться в пространстве.

Не находила себе места.

Так бывает, когда кольцо обстоятельств тисками лишает свободы действий.

Полная безысходность.

Я отчаянно хотела остановить время. Чтобы справиться. Чтобы дать себе передышку.

Новость, ошеломившая меня, поначалу выбила почву из-под ног. И тот нож, который всадил Степан по самую рукоять, теперь вынули. А из ран казавшиеся затянутыми потекли тонкими струйками безмолвные слезы.

Я задыхалась. Меня по новой вскрыли.

Сознание настолько притупилось что не соображала несколько часов.

А на смену подавленности пришел его величество гнев.

Животрепещущий. Свирепый.

На окружение. На дикость ситуации.

На себя. Наивная Аурика. Глупая идиотка.

Позволила каждому запудрить мозги. Вокруг образовала костяк лжецов, тем самым обретая хороших учителей.

Собственно, именно зашкаливающая злость сподвигла меня вырвать бразды правления в свои руки. И дирижировать пришла моя очередь.

Да, дурманящей голову темный гнев – стал спасительной таблеткой. Внутренней анестезией.

Перед встречей с Наумовым полностью прихожу в себя. Обсуждаем детали рабочей командировки — билеты, даты, и прочие моменты поездки.

Я планировала всеми способами отказаться от вояжа, другого кандидата подыскать намеревалась. Даже прикинула кто справится не хуже меня.

Но жизнь внесла существенные корректировки. Теперь не вижу смысла противиться предложению «Изиндастрис».

Кирилл Викторович сообщает что его руководство улетает за границу.

И моим сопроводителем в путешествии назначен непосредственно сам координатор.

Удерживала дыхание, чтобы сдержаться от облегченного вздоха.

Далее оговариваем предстоящую презентацию в элитном бизнес-центре нашего города. Как и сам процесс форума. Также Наумов рассказывает об определенной задумке во время мероприятия, где будет присутствовать ведущий и своего рода конкурсы, предусмотренные выигрышем для каждого гостя.

В общем выходит продуктивный разговор. Свою не выплеснувшую энергию направляю на работу, ныряю в нее с головой.

С Нинель мы больше не касаемся неприятного диалога.

С трудом, но принимаю ее позицию. Она права каждый крутиться как умеет исходя из своих убеждений.

Однако осадок неприятный остался, и я невольно отдалилась, полностью сфокусировав внимание на медиа маркетинге.

Теплая погода поспособствовала тому, чтобы мама и Елизавета, еще на неделю остались за городом, так мне спокойней продолжать рабочий режим нон-стоп.

Благодаря чему днем получается напрочь отключиться.

Я думала только о старте нашего с командой детища, как однажды упомянул Николай Петрович.

Волнение и предвкушение тандемом миксуют внутренние ощущения.

И даже внезапная встреча бывшего у парковки агентства устойчиво выдержала. Вероятно, иммунитет вырабатывается на разочарование и боль предательства. Вопреки жестоким ударам Романова.

Завидев мою фигуру при выходе из редакции, поспешно показался из автомобиля.

На нем как всегда безупречный дорогой костюм, гладко выбритый подбородок, идеально уложенный пробор прически. Одним словом идеальный мужчина – только вот уже не мой и нутро как оказалось у него гнилое.

Под предлогом разрешить ситуацию касаемо Елизаветы, Степан поменял тактику поведения. Несмотря на это диалог не клеился. Бывший держался хладнокровно, а на дне графита волновой штурм ярости продолжал бить глазное яблоко.

— Поговорим?!

— Слушаю, — равнодушно произношу, мысленно выставляя стеклянный барьер, между нами.

— Прямо здесь? Может в кафе зайдем и спокойно все обсудим, — ладонью нервно проворачивает темный гаджет.

— Я слушаю, Степан, — настаиваю упрямо. Смотрю с вызовом. И нет страха перед трусливым мужчиной. Хотя внешне он производит обратное впечатление. Разве можно трусов боятся?

— Ладно. Ты подала на развод, — в ответ пожимаю плечами. — Мне повестка пришла в компанию.

— Ты находишь это странным после случившегося?

— Я же предупреждал, чтобы ты не делала опрометчивых поступков.

— Заявление о разводе, кажется наилучшим образом характеризует мой ответ на твои угрозы.

— Хочешь смерти *баря? Это он? Да? — Резко сделав шаг, подаётся вперед.