Будь моей ошибкой - Мария Фирсова
А тут еще и Оля настойчиво просила рассказать ей, почему Даниил стал настолько мне близок. Да в молодости мы приятельствовали, но… никогда бы не подумал, что сможем сохранить дружбу и спустя годы.
— Расскажи, — прижимаясь к моей груди щекой, просила Оля, — Кузьмин, ну неужели это такая тайна?
— Нет, Оль. Да я и не скрываю, просто не хвастался всем подряд, смысла не видел.
— Ты скромный, как настоящий герой, — погладив по предплечью, промурлыкала она.
Мне была приятна ее близость. Голос до боли родной, что струился самой лучшей музыкой. Она казалась воздушной, легкой, словно пушинка тополя, что так высоко летала, гонимая порывом июньского ветра. Я любовался ее тихой улыбкой, ямочками на щеках, и мечтал, чтобы наш малыш был похож на нее. Я любил Олю, любил больше собственной жизни!
— Я думаю, что каждый человек, если он действительно считает себя таковым, поступил бы точь-в-точь. Понимаешь, мы были непростыми подростками, росли еще в таком районе, что вечерами в одиночку лучше не передвигаться. И в общем, так вышло, что в конце весны… — поскреб я затылок, делая вдох, — решили мы сократить путь до дома. Пошли не через мост, а по льду. Глупые были. Видели, что вдалеке рыбаки сидели, ну и решили, что если уж они там при всем параде, то нам-то уж точно ничего не будет. Данька первым двинулся, прошли метров двадцать, наверное, как треснул лед. Откололась льдина именно в том месте, где Сергеев стоял.
Я замер, прикрыв глаза. Картины стояли в памяти, будто тотчас же перенесся в прошлое. Забавно, но многие важные события в моей жизни были связаны именно со снегом. Они явились лакмусовой бумажкой, показывая мне самому на что я способен. Не знаю, радоваться или нет, но в тот момент я вообще мало соображал. Кровь прилила к вискам, заставляя глубже дышать. Холодная вода обожгла легкие, меня словно парализовало на миг, но, сжав челюсть, я справился. Вытащил Даньку, не знаю — это было похоже на истинное чудо!
Рассказывал все Оле, а сам словно все заново переживал. Она только слезинки смахивала с ресниц, да ладошку к губам прижимала… Но зато многое ей стало понятно.
— Кузьмин, ты удивительный. Ну, в самом деле, многие бы на твоем месте просто бы стояли в сторонке или убежали, а ты ринулся вперед.
— А как иначе, Оль, мы с ним пуд соли съели, да и мыслей не было иных. Бросился туда в полынью, думал только об одном, как бы этого олуха не затянуло под лед, иначе все, конец. Сам только потом осознал, что произошло. Вот тогда и трясся, но не от холода. Смотрел на Даньку и думал, что промедли секунду — и все. Ушли б оба под воду.
— Я прекрасно понимаю Сергеева, окажись я на его месте, тоже была бы тебе признательна, — коснувшись кончиками пальцев моих губ, очертила Оля их контур.
Поцеловал ее руку, устало улыбнувшись.
— Знаешь, — подумав немножко, начала она. — Мне тоже есть, что рассказать тебе, Артем. Я только не знаю с чего начать, — обняв себя за плечи, вздрогнула Оля.
Ее взгляд сразу потускнел, словно все краски мира померкли, растворились в этом сером днем. Притянул ее к себе ближе, усадив на колено. Хотел, чтобы она сердце мое слышала, знала, что всегда пойму, не стану осуждать, каких бы ошибок она в жизни не сделала — постараюсь оправдать все ее поступки.
— Ты главное начни, а там само пойдет. Это врать легко, а правду говорить всегда сложнее, зато потом тепло станет на сердце.
Она кивнула, обвив мою шею руками. Перевела взгляд на свой живот и тень скользнула по ее лицу. Крепче сжал в объятиях, на миг ощутив весь ее дикий ужас, словно она видела то, что было недоступно моему взору. Это пугало и интриговало одновременно. Все-таки сколько в ней секретов и тайн.
— Артем, — ласково улыбнулась Оля, — это будет непросто. Но я постараюсь рассказать правду, как есть. Малыш, что я ношу под сердцем… Он не первый, — тихо произнесла она, прикусывая губы до крови.
Я дыхание задержал, пытаясь унять сердцебиение. Кислорода было так мало в легких, в голове шумело, но все это мелочи… Казалось, что слышу эхо, будто вата в ушах. Не знал, куда взгляд деть, что сказать, просто замер, боясь перебивать. А слова ее резали кожу на лоскуты, без анестезии, без подготовки. Она говорила, а я покрывался испариной, боясь даже издать звук. Нарушить этот момент, когда чужая душа выходила из тьмы.
— Знаешь, я ведь из простой семьи, — начала Оля, улыбнувшись своим воспоминаниям.
Ее теплый взгляд ласкал кожу, она сама, будто светом наполнилась. Летним таким, ярким, манящим.
— Жили мы всегда просто, каких-то изысков не знали, но ведь были счастливы. Я с нежностью возвращаюсь обратно, в те годы, когда была ребенком. Когда все были рядом. Все, казалось, будет иначе, и жизнь моя будет виться ровной дорожкой. Не повезло, кажется, драмы на мой век хватило с лихвой. Словно судьба отыгралась за несколько поколений.
— Да, жаль, мы не встретились раньше, — погладив ее по голове, произнес я задумчиво, — может, все повернулось бы по-другому.
— Наверняка, Артем, — вздохнула Оля и продолжила. — Но в тот момент рядом оказался Олег. Тогда он был другим человеком, а может просто казался. Уже сейчас, я думаю, что он лишь играл. Примерял роли, присматриваясь к своему окружению. И взгляд его пал на меня. Ну, а что… Тихая, спокойная, я всегда старалась жить и вести себя достойно. Наверное, толчком все-таки стал уход родителей. Потерявшись в одиночестве города, я бросилась в отношения, совершенно забыв об осторожности. Доверилась, — посмотрела она на меня, а в глазах ее слезы застыли. Чистые, искренние. Словно сама душа плакала, смывая с себя пепел прожитых лет.
— Ты и предположить не могла, что он станет тираном?
— Конечно, Артем, хотя, возможно, просто замечать не хотела очевидного, а ведь проскальзывало подобное. В ту зиму… — сглотнула Оля ком, слегка дрогнув в моих руках, — тогда у меня шел второй месяц беременности. Все в целом было хорошо. На зимние каникулы Олег потащил меня в горы, видите ли, друзья позвали, отказывать неприлично. Я ехать не хотела, боялась. Перепады высот, кислорода меньше, да и не
