Горничная для депутата - Надежда Юрьевна Волгина
– Наглость, нахрапистость, желание получить все любой ценой…
Он замолчал, и Кира тоже не знала, что можно ответить. Ну не уверять же его сейчас, что она не такая.
– Вы совсем другая… Иногда мне кажется, что вы и сами не знаете себе цену. Вот и применение себе в жизни не нашли пока еще. Но мы это дело обязательно исправим, – снова улыбнулся он, переплетая свою руку с ее.
Никогда еще Кира не испытывала столько неловкости, как в тот момент, когда пригубила искристую жидкость, чувствуя на себе пристальный взгляд мужских глаз. Сама она в тот момент боялась смотреть на Сафронова, боялась выдать глазами все, что чувствовала. А чувствовала она сразу так много, что и сама пока не могла разобраться. Но больше всего ее смущала его близость. И теперь она поняла, что жарко ей вовсе не из-за камина. Сафронов возбуждал ее, и это казалось преступным.
– Ну вот, теперь мы на ты, – забрал у нее Сафронов бокал и поставил вместе со своим на стол. – И ты знаешь, что нам следует сделать дальше? – приблизил он к ней лицо.
– Я… – прошептала Кира и осеклась, заглянув ему в глаза, на дне которых плескалось неприкрытое желание.
Он не собирался прятать свои чувства. Сейчас он заявлял о них во всеуслышание, разве что без слов. О его желаниях «кричали» его глаза.
Когда губы Сафронова прижались к ее губам, Кира ответила на поцелуй сначала машинально. Уже потом она сообразила, что пошла на поводу своих желаний. Возможно, надо было увернуться, не позволить ему целовать себя. Или можно было превратить поцелуй в дружеский, едва уловимый. Но она ответила… а еще через пару секунд потеряла связь с реальностью. И поцелуй этот длился так долго, насколько позволило им дыхание. И даже когда он прервался, какое-то время Сафронов продолжал ее обнимать и прижимать к себе. Кире было настолько хорошо в его объятьях, что она боялась пошевелиться.
Глава 43
Сафронов опустил руки, и Кира едва не упала. У нее кружилась голова. Не то от выпитого шампанского, не то от поцелуя. Она пошатнулась, и сильные руки Максима снова подхватили ее за талию. Он помог ей сесть.
– Голова закружилась, – виновато потупилась она.
Макс улыбнулся ей и снова наполнил бокалы.
– Бывает. Хочу выпить за тебя. Чтобы у тебя все в жизни наладилось. Ты это заслужила.
– Вы же меня совсем не знаете, – улыбнулась Кира.
– Не «вы», а «ты», – поправил ее Сафронов. – Мы для чего на брудершафт пили?
– Хорошо, – неуверенно кивнула Кира. – Так непривычно…
– Привыкай.
– Ладно… Я попробую… Итак, давай выпьем за твое избрание. Я очень рада, что все у тебя получилось.
– Спасибо, – хрустальные бокалы тонко зазвенели. – Ты даже не представляешь, как помогла мне.
– Не может этого быть, – рассмеялась Кира. – Какой от меня мог быть толк? Интервью с Ириной получилось неудачное, да еще и наговорила ей лишнего. В Доме Малютки тоже накосячила.
– Как раз там ты на многое открыла мне глаза. Знаешь, в чем моя проблема? Я никогда не обращал внимание на то, искренний человек или нет. Мне это было безразлично. Когда ты появилась в моем доме, я понял, как это важно. Я устал от фальши, от тщеславия, от самолюбования. Я говорю ни о ком-то, а о себе. Когда ты рядом, я по-другому смотрю на вещи.
Кира почувствовала, как краснеет.
– Ну вот, я ухитрился смутить тебя, – рассмеялся Сафронов. – Хватит болтать. Давай есть. Жаркое из кролика под белым соусом – конек Лили Петровны. Такого даже в ресторане не отведать.
От жаркого исходил волшебный аромат. Мясо таяло во рту. Кира пригубила шампанское. Оно приятно туманило голову.
– Давай завтра поедем за город, – предложил Максим. – Очень устал от этих предвыборных гонок. Хочется тишины и покоя. Как ты на это смотришь?
От неожиданного предложения Кира замерла. Сафронов решил взять ее вместо Полины? Ее? Серую мышь, моль бесцветную, как называла ее Полина? Или просто хочет позлить бывшую любовницу? Буря эмоций пронеслась в душе девушки.
Рука Сафронова легла на ее ладонь.
– Хочешь спросить, зачем мне это? – усмехнулся он.
Кира молчала. Мужская ладонь была теплая. Кире было хорошо и спокойно.
– Я сам не знаю, – произнес Сафронов. – Не могу объяснить, что со мной происходит. Я уже тебе говорил об этом. Мне нужна твоя искренность. Если хочешь, можешь уйти. Я пойму.
– Нет, – качнула головой Кира. – Я не уйду. Я тоже не знаю, что со мной. Мне так спокойно, когда ты рядом. И очень хорошо. Я говорю глупости, да?
– Нет, – рассмеялся Максим. – Ты удивительная. И мне тоже хорошо и спокойно рядом с тобой.
Пламя свечей колыхалось, освещая комнату мягким загадочным светом. В камине уютно потрескивали дрова. На мгновение Кире показалось, что это и есть ее дом. Ладно, пусть это только иллюзия. Но разве она не прекрасна?
Ужин шел неспешно. Максим ухаживал за Кирой, предлагал то буженину, то какой-то фантастический сыр.
Они болтали обо всем на свете. Гулкий бой напольных часов оповестил, что время уже позднее. Кира начала считать мерные удары, но сбилась. Она отодвинула тарелку.
– Все, я кажется объелась, – рассмеялась девушка. – Все было так вкусно.
Макс встал из-за стола, Кира тоже поднялась. Сафронов снова налил шампанского, протянул бокал Кире, взял со стола вазочку с виноградом и поставил ее на низенький столик у камина. Сел на диван и кивнул Кире.
Она опустилась рядом с ним. Максим обнял ее за плечи, притянул к себе. Они молча пили шампанское и смотрели на огонь. Макс время от времени протягивал девушке сочную виноградину. Та брала ее губами.
Тогда аристократические пальцы Макса касались ее губ. И от этого по ее телу пробегал приятный холодок и замирал на затылке. Кира не удержалась, и слегка прикусила их. Макс улыбнулся. У него необыкновенная улыбка – нежная, добрая.
Кира больше не думала о будущем. Отныне она будет жить настоящим. Когда выходила замуж, у нее было много планов. И что в итоге? Она у разбитого корыта. Так что, надо наслаждаться каждым мгновением, а не гадать, что будет потом.
Рука Макса легла не ее бедро. Кира замерла, наслаждаясь ее теплом. По коже пробежали мурашки. Игривые, сладкие. Теперь девушка следовала за своим сердцем, она забыла о благоразумии.
Максим обнял ее порывисто, крепко. Она прильнула к нему. Они целовались самозабвенно. Им не надо было что-либо говорить друг другу, слова стали не нужны. Кира обняла Макса за шею, погрузила пальцы
