Подарочек - Салма Кальк
– Ну как, – пожала плечами та. – Ваши вчера обсуждали, наши слышали.
Вообще в теме, кроме Ирки и Софьи Абрамовны, были участвовавший в деле непосредственно Александр Дмитриевич, Евгений Валерианович – как чуть было не пострадавшая сторона, и Татьяна Борисовна, которой потом всё рассказали. Так что никто ничего ни с кем не обсуждал.
– Марья Ивановна, – и тоже улыбнуться ласково-ласково, – не поверите, а я знаю, кто взял эту папку с моего стола. Мне рассказали. Был человек, который тут тихо сидел и всё видел.
– Ну мало ли, кто там что видел, – тут же сдала назад мерзкая баба и быстро убралась из кабинета.
– Сдаётся мне, мы можем использовать это почти как признание, – рассмеялась Ирка. – Вот не зайди она и не спроси – ещё можно было бы гадать. А тут я и гадать не буду.
– Хорошо, что вчера всё успели, – кивнула Софья Абрамовна. – Ира, я договорюсь с комендантом, чтобы нам прислали студентов помыть кабинет?
– Конечно! У меня завтра пара в обед, а в пятницу в восемь утра, а так я здесь, если что. И ещё можно кабинет Евгения Валериановича тоже помыть, там подоконник, и стол протереть, и вообще.
Уборщица Рита на кафедру заходила пару раз в неделю – у вас, мол, народу немного и все приличные, не мусорят. Так-то да, приличные, вопросов нет. Мусор Ирка с Софьей Абрамовной выбрасывали сами, ну а прогенералить придут студенты, у них там это за какую-то отработку засчитывается.
На следующей паре к обеду присоединилась Татьяна Борисовна. Ей первым делом рассказали про найденные документы и демарш Марьи Ивановны.
– Вот умный же мужик Игнатий, но пригрел зачем-то эту вредную бабу, – вздохнула Татьяна Борисовна.
– Она с Ольгой Петровной дружит, – пояснила Софья Абрамовна.
– Да у них там целый кружок вредных баб, – усмехнулась Ирка.
И вспомнила ещё момент про нагрузку на следующий год – наличие которой собирались скрыть от кафедральной молодёжи, чтобы потом с чистыми глазами сказать – мало дали, на всех не хватит.
– Можно подумать, они там все вечные, – усмехнулась Татьяна Борисовна. – Кто работать-то будет, когда сами не смогут уже?
Ирка на это только вздохнула – у них здесь была ровно та же проблема. Нет молодых преподавателей, самые молодые – Александр Дмитриевич, ему сорок, и Вика, ей сорок пять, что-то давно про ту Вику никаких новостей не слышно, не к добру это. Остальные – за шестьдесят, с болезнями и проблемами.
Ну да ладно, будем работать с теми, кто есть.
Евгений Валерианович успел прийти с лекции, известить, что отпустил студентов пораньше и отправляется на учёный совет. Ему пожелали удачи и обещали дождаться его обратно с победой.
Ожидание – то ещё дело. Ирка сходила помыть посуду после обеда, потом обсудила новости с пришедшими на перемену преподавателями, и те из них, у кого не было пары, не пошли домой, а остались ждать. Ещё она добежала до учебного отдела и они с Ольгой Юрьевной посмотрели распределённую нагрузку. Та тоже была в курсе относительно ученого совета и его важности для той самой годовой нагрузки, поэтому сказала, что ещё сутки резервного времени у них есть, и если что – завтра до обеда можно сдать уточнённый вариант. И это было очень хорошо.
А потом Ирка вернулась на кафедру, и чуть позже вернулся Евгений Валерианович. И сообщил, что принято положительное решение, и всё хорошо.
Вот когда пригодилась не съеденная вчера половина торта от Шеметова! Кроме того, добыли выпивку из сейфа, и сгоняли в буфет – хорошая же новость, надо отмечать, удачу вообще надо отмечать и заговаривать, иначе отвернётся.
41
В четверг пара у Ирки начиналась в одиннадцать сорок пять, и до того момента можно было в нормальном и спокойном режиме встать, собраться на работу, прийти на неё и послушать новости.
Главной новостью было то, что вся соседняя кафедра уже зашла и поздравила философов со званием Евгения Валериановича – оптом и в розницу, что называется. Конечно же, самой многословной оказалась Марья Ивановна – и как это хорошо, и нагрузки-то вам теперь на всех хватит, а то ж вы были совсем бедные и несчастные. Ирка выслушала, посмеялась и села перераспределять те самые триста часов.
В начале одиннадцатого, когда преподаватели разошлись по аудиториям, появились три юных барышни – студентки-первокурсницы на отработку. Между собой на кафедре таких студентов называли домовыми эльфами – мол, их никто не видит, а они поддерживают всё в чистоте и порядке. До домовых эльфов из Хогвартса местным студентам было, конечно же, далеко, но прозвище прилипло намертво.
Барышень тут же подхватила Софья Абрамовна и обрисовала фронт работ – подоконники, батареи, плинтуса, и потом ещё пол помыть после всего этого. Предложила кому-нибудь одному сразу пойти в кабинет Евгения Валериановича, но барышни отказались, сказали, что лучше они потом все вместе туда пойдут.
Софья Абрамовна набирала текст очередного протокола заседания кафедры, которые она по ходу писала от руки, а потом, когда было свободное время, переводила в электронный вид. Ирка тихо сидела в базе данных, надо было всё ещё на раз перепроверить, прежде чем давать сигнал в учебный отдел. Барышни болтали, как будто в кабинете никого не было.
Сначала они обсудили свой маникюр – с той точки зрения, что он ну никак не предназначен для подобных работ, и вообще – что за варварство эти отработки, давно уже пора завести уборщиц в нужном количестве, и пусть они всё это делают. Или пусть сами преподы это делают, им же надо. Ира глянула украдкой – ну да, там прямо что ни ноготь, то очередной шедевр, с росписью, стразами, миниатюрными картинками, переливающимися голографическими втирками, и что ещё сейчас бывает. Кроме того, эти ногти были изрядной длины. Сама Ирка как-то пробовала наращивать себе эти самые длинные ногти, но с ними оказалось неудобно. Она так и не привыкла стучать по клавиатуре кончиками ногтей, а другие люди ничего, справлялись. Наверное, это просто её индивидуальная особенность.
Дальше стало интереснее – перешли на однокурсников. Кто симпатичен, а кто – не очень. Кто умный, а кто – так себе. У кого есть деньги, а у кого нет. И соответственно – кто перспективен хоть в каком-то плане, а кто – не особо. Правда,
