Мороз по коже (СИ) - Левина Ева

Однако, я еще не занала, что сегодняшняя ночь будет полна сюрпризов и откровений…

Помучавшись от сомнений и мигрени еще какое-то время, я нырнула под теплое одеяло с книгой и приготовилась уснуть после пары страниц протичанного, но как раз в это время телефон на прикроватной тумбочке ожил и оповестил о звонке охранника.

— Алло. Федор Борисович, что-то случилось?

— Тут к вам подруга приехала, требует пропустить. Я ей объясняю, что на дворе полночь, но эта девица очень упертая.

Узнаю свою лучшую подружку… Только вот что понадобилось Ульяне у меня около полуночи? Хотя имею ли я право злиться? Она ведь принимала меня в общежитии любое время, несмотря ни на что. Разве после всего добра, которое она сделала, Ульяна заслужила плохой прием?

Ругая себя на полное отсутствие гостеприимности, я попросила охранника пустить ночную гостью, а сама натянула халат поверх пижамы и направилась на кухню, для того, чтобы включить чайник.

В тот момент, когда мои руки выставляли на стол вазочки с печеньем и кофетами, в гостинной открылась дверь и по мраморной плитке застучали женские каблуки. Звук был раздражающим и казался совсем неуместным в полной ночной умиротворенности и тишине большого дома.

Стоп… Ульяна на каблуках? Пусть запоздало, но я всё же заподозрила подвох и обернулась на агрессивный звук, эхом отскакивающий от стен и высокого потолка. В дверном проеме стояла стойная фигура Татьяны.

— Видела бы ты себя сейчас в зеркало… Я умею удивлять, да? — сексуально расхохоталась блондинка и снова застучала каблуками, направившись к высокому барному стулу, на который тут же взобралась так грациозно, словно была не девушкой на шпильках, а дикой кошкой на мягких лапах.

В этот момент в голове, помимо нарастающего гнева, набатом раздавалась только одна мысль: что эта сука здесь забыла?

Но, кажется, мои вгляды, полные неприкрытой ненависти, совсем не смущали девицу. Видя мое замешательство, блондинка откровенно веселилась и даже не скрывала этого, бесцеремонно рассматривая мою пижаму и голые ноги, моментально покрывшиеся неприятными мурашками.

— Отмирай, Ксюша… Я поговорить приехала, а не молчать. Я, ведь до сегодняшнего вечера только догадывалась что Мороз Машей отболел, а когда увидела, как он на тебя смотрит, всё поняла…

— Зачем приехала? Поговорить? Слушаю, только по делу и без разглагольствований, — мой тон был далеко не таким сладким, как у этой блондинистой гадины, поэтому улыбка быстро сползла с красивого надменного лица.

— То, что ты, будучи дочкой Олега еще и спишь с Романом, я уже поняла, но наведя сегодня вечером некоторые справки, была крайне удивлена… Неужели ты нашла себя на помойке, девочка? Я ведь его уже почти год люблю и знаю, каким Мороз может быть… Он с моей подругой встречался буквально шесть месяцев назад… Ромка пылинки с неё сдувал, на руках носил, как привязанный ходил… Но Маша изначально была влюблена в другого, поэтому он отпустил…

В горле пересохло, а в груди так сильно запекло, что я с трудом сделала короткий болезненный вдох. Неужели есть девушка, к которой он относился по-другому? Та, в которую он был влюблен всего полгода назад… Это ведь совсем недавно!

Шесть месяцев — для меня это целая жизнь, в течение которой я потеряла тётю, жилье, и узнала, что у меня есть отец… Словно вечность прошла…

А что эти полгода для Морозова? Вдруг он до сих пор любит ту девушку? Наверняка…

— Всё сказала? Вали тогда, — собственный голос звучал холодно и отстраненно, подчеркивая, что мне наплевать на слова блондинки, но на деле все было с точностью до наоборот. Татьяна попала в цель и ясно прочитала это в моих глазах, которые против воли начали наполняться слезами.

— Милая, не нужно расстраиваться. Роман — эгоист по натуре. Насколько я знаю от людей, окружавших его раньше, Морозов только единожды влюблялся и берег Машу, как хрустальную вазу. Тебе, наверняка неприятно слушать, что с кем-то он может быть таким заботливым и чутким… Но я видела это воочию… Вот это было больнее всего. На стенку хотелось лезть, когда он пальчики её целовал и вату эту поганую из её рук ел… Маша сказала, что он даже секса от неё не требовал… Так берег… Все ждал, когда она готова будет… Она моя подруга, но все таки, полная дура, потому что не выбрала его тогда… Я закурю, ты не против? Знаешь, хотела устранить тебя, больно сделать… А теперь вспомнила и так тошно… Мы ведь обе несчастные. Только я — оттого, что не нужна, а ты от того, что нужна ему, как вещь… Та, которая заткнет черную дыру после Маши. К нам он, как к грязи относится, а к ней как к королеве…

Она все говорила и говорила, затягиваясь тонкой сигаретой и выдыхая мятный горьковатый дым, а я просто слушала, испытывая дикую внутреннюю боль, но не имея сил остановить её.

* * *

Когда на часах было уже около четырех утра, мы обе плохо соображали из-за сизого дыма, витающего по большой кухне и трех пустых бутылок мартини, вытащенных из бара Олега Морозова.

Она рассказала все… И о моем отце и бизнесе, об изнасиловании и влюбленности, и даже о единственной ночи, когда пришла к Роману, даже не надеясь на взаимность…

Теперь я больше не испытывала ненависти к Тане. Мне было искренне жаль её… Более того, наши чувства были в чем-то схожи: мы обе были вторыми после той самой Маши, с которой Морозов теперь всегда будет сравнивать всех последующих женщин…

— Прости меня, я сегодня потребовала у него, чтобы он перестал с тобой общаться, — просипела я и, поддавшись порыву, обняла Татьяну.

— Любишь его? Дурочка… Он и не общался со мной, это я сама навязывалась… Надеялась на что-то… Теперь больше не буду. Может он поймет все и хотя бы тебя не обидит… Хотя уже обидел…

Мы просидели на задымленной кухне до самого рассвета, и я даже не сразу поняла, как дошла до дивана в гостиной и уснула на нем, свернувшись калачиком. Как и куда ушла Таня, я не знала.

Глава 40

— Да, Оля… Да, родная, я согласен… Когда ты познакомишься с ней то поймешь, что эта девочка — просто чудо, — зажав смартфон плечом, я натягивал черные джинсы и поэтому практически балансировал на одной ноге, поэтому отвечал на множество вопросов сестры невпопад.

— Я уверена в этом, брат. Сердце сжимается при одной только мысли, что после Олега осталась его родная кровь, — сестра замолчала на мгновенье, но тут же исправилась, — мы, с тобой, разумеется, ему тоже родные… Я никогда не приму результаты каких-то глупых тестов днк… Он навсегда останется для меня таким же важным, как и ты. А то, что между вами с этой девушкой симпатия — это даже хорошо. Тебе все равно придется заботиться о ней…

В этом была вся моя сестра… Вылитая мама… Такая же невероятно красивая и такая же мягкая и понимающая. Если до рождения кнопки Оли наша семья казалась не до конца цельной, то именно с её появлением пазл полностью сложился. Несмотря на юный возраст, я хорошо запомнил, как тогда сошел от счастья отец и окончательно успокоилась мама. Мы с Олегом тоже сразу влюбились в темноволосую макушку и её невероятные янтарные глаза на пол лица, которыми маленькая девочка по-хозяйски осматривала дом. Она была крошечной и очень хрупкой, но уже тогда крепко держала наши сердца у себя в ладошке.

Время шло, семья крепла, а сестра по-прежнему была её центром и душой. Идеальная девочка… Всегда и во всем видящая только хорошее. В ней никогда не было изъянов… Хотя… Пожалуй, у умницы и невероятной красавицы Оленьки был только один минус — её муж.

— Ладно, сестренка, не волнуйся ни о чем. Скоро увидимся, — хотелось поговорить еще немного, но как только из динамика донесся ледяной хрипловатый голос зятя, сразу возникло желание повесить трубку.

— До встречи, мой родной, тут как раз Миша приехал…

— Кощею привет, — с трудом проскрипел я, на что услышал хихиканье Ольги и ответ почти полушепотом:

— Обязательно передам.

После беседы с сестрой настроение стало еще лучше. Теперь я чувствовал почти осязаемое чувство счастья, которое никак не отпускало и постепенно разрасталось в груди. Оля все поняла и приняла ситуацию даже лучше, чем я ожидал. Ксюша — рядом, пусть и просто на платоническом уровне, но все же принимает меня, и кажется, даже немного ревнует. Чего еще хотеть? Наверно, для начала, перестать ревновать самому…