Горький рай (СИ) - Мелоди Ева

- Ну что там? - почти кричу на Олега.

- Да ничего. Он ничего не знает. Он ушел от Веры. Она уехала… в другую страну, к подруге в гости, в Англию.

- Господи, Олег, мне плевать! Куда она там… Я про Ника узнать хочу.

- Никто ничего не знает. Но Антон обещал порасспрашивать. Вик, давай я приеду. Мне не нравится твой голос. Ты одна там? Тебе нельзя сейчас быть одной…

- Нет! Мне не нужна компания, просто обзванивай всех, кого только придет в голову, ладно? И сразу мне…

- Хорошо, конечно, Вик. И Антон…

Ничего не ответив, вешаю трубку.

К концу вторых суток я превратилась в издерганное, вздрагивающее от каждого шороха существо. Я накрутила себя до полной уверенности, что с Ником случилось нечто непоправимое, очень плохое. Я оборвала его телефон, который все время сообщал что абонент недоступен. В конце концов, следующим вечером я заказала такси и отправилась к его родителям.

Даже адрес толком назвать не могла, показывала водителю дорогу по памяти. Мы останавливались несколько раз, потому что у меня появлялись ужасные спазмы, и буквально выворачивало на изнанку, едва успевала выпрыгнуть из салона. Никогда раньше меня не укачивало в транспорте. Возможно, это от того что в эти дни я ничего не ела, просто кусок в горло не лез. Меня выворачивало наизнанку на дороге возле леса, и при этом я думала: во что вдруг превратилась моя жизнь? За что? По щелчку одного мужчины, который сначала вознес меня на небеса счастья, а потом сбросил вниз болезненным пинком. Было ли это осознанно? Или Ник действительно попал в беду? Если так, что я могу сделать, чтобы помочь ему? Я готова на все…

Такси останавливается возле дома Ника, я даже не думаю о своем внешнем виде и о том, что, наверное, жутко напугаю сейчас этих людей своим визитом. Я уже мало что соображаю. Дверь открывает Егор и я буквально валюсь ему на руки.

- Господи, девонька, что случилось? - спрашивает он с ужасом. - Ладно, пойдем. Прилечь надо… на тебе лица нет.

- Где Мария… Николаевна? - спрашиваю отчима Ника. Мне страшно, что сейчас будет, когда вывалю свои страхи перед матерью… А вдруг все обойдется? Простит ли мне Ник такую несдержанность?

- Она поехала в соседнюю деревню, там сестра у нее, троюродная. Приболела она, да и годков ей много. Расскажешь, что случилось?

- Не могу Ника найти. Третьи сутки уже… Простите, что приехала. Не хотела вас пугать.

- Плохое думаешь?

- Не знаю… что думать, - всхлипываю.

- Ну, что тут скажешь, милая. Ник… он такой. Бывает с ним, и бороться с этим бесполезно. Устали мы уже.

- Я не бороться хочу. Просто узнать, что с ним все в порядке.

- Уверена, что тебе только это надо?

- Да, уверена. Если вы знаете, что с ним…

- Не знаю. Но есть у меня телефончик. О нем никто не в курсе. Хорошо, что Машки нет. Она тоже ужасно переживает всегда. Ты приляг, - Егор приводит меня в гостиную. - Я поговорю и вернусь.

- Я хочу… присутствовать.

- Нет, прости, так не пойдет. Жди меня, я все расскажу, что узнаю, если получится.

- Можно тогда… Можно я в комнате Ника вас подожду?

- Хорошо. Поднимайся. Дорогу знаешь.

***

Комната Ника не успокаивает меня, наоборот, душат слезы. Совсем недавно мы были так счастливы здесь… Неужели все кончилось? Не могу поверить… Минуты кажутся мне безумно длинными, время каким-то вязким, темным. Словно замерло все.

Мне неловко, но ноги не держат, и я ложусь на заправленную кровать, где еще пару дней назад мы предавались страстной любви. Когда заходит Егор, резко сажусь на постели. Перед глазами все плывет от слез, но я все равно сразу замечаю, какое мрачное и расстроенное у него лицо. В руках бутылка водки и два стакана. Ставит их на прикроватную тумбочку, откупоривает бутылку. Наливает в каждый стакан по половине.

- Будешь?

Отрицательно мотаю головой. Егор опрокидывает в себя один стакан залпом, и снова наливает в него столько же.

- Что-то плохое узнали, да? - кусаю губы до боли.

- Да, девонька.

- Рассказывайте!

- Да что там рассказывать. Попал парень по полной, доигрался.

- Он жив? Меня только это волнует!

- Да хрен знает… плохо все… черт, как я Машке то скажу? Блядь, сука, жениться решил! Надо было сначала дела свои разгрести! Сколько раз говорил ему - зачем ты туда влез? Еще с колонии это длится. Нашел себе «пахана», под ним видите ли ходил, денег захотел легких, чтоб у родителей не клянчить… Нет, не виню я его… Но как чувствовал, что этим закончит.

- Да что случилось?! Мне ваши причитания ни к чему.

Егор замолкает. Смотрит на меня внимательно.

- Кто я, думаешь? Может таким же бандюганом меня считаешь? Чтоб передо мной отчитывались? Нет. Я всего лишь человечка одного знаю. Из близкого, так сказать, окружения… Вышел на него давно, когда Ника искали, тогда еще пытались… была возможность вытянуть. А сейчас… поздно, давно уже стало поздно, понимаешь? Кто передо мной отчитываться будет? Из жалости дали крохи, обрывки информации. Что хреново все. Между жизнью и смертью парень. И там, откуда не возвращаются.

- Надо что-то делать! В полицию позвонить!

- И что скажешь? Название банды назовешь? Я его не знаю. Ничего не знаю. А вот они-то может и знают, да только не полезут, ради одного из бандитов.

- Информатора вашего! Его можно сдать!

- А-а, умно. Так он мелкая сошка и имени я его не знаю.

- Но знаете телефон.

- Он ничем не поможет. Ника прикончат быстрее. Только этого добьешься.

- Господи, но как? Что же делать?

- Да ничего! - рявкает Егор. - Не лезь в это. Забудь его, девочка. Свадьба-дети, такого не будет, не надейся понапрасну! Ник попал в крупную переделку. Если влезешь ты, будет только хуже. Блядь, как я, Машке-то, скажу?

- Я должна поговорить с этим человеком. У меня есть деньги. У моих родителей. У мамы связи…

- Где? В криминальном мире?

- Нет… в мире моды, но там и политики, и артисты. Мы найдем выход на этих людей! Вы только мне объясните. Что такого он сделал… Я ведь так ничего и не знаю…

- Ох, не туда ты лезешь, - вздыхает Егор. - Я сам мало что знаю. Ник влез в банду. Давно дело было. Так сам решил, и мы ничего не могли поделать. Все было спокойно, но ты же понимаешь - оттуда не уйти. Можно было конечно по-хорошему, он пытался, почти получилось. А тут ты, его большая любовь. Ну планку и сорвало. За что и поплатился.

- Я? Я причина? - эти слова точно оплеуха бьют наотмашь, и все тело буквально сковывает от боли.

- Не виню я тебя, если ты вдруг подумала… Ты же не знала… Это судьба, - морщится мужчина. - Я так понял, есть там какая-то бабенка. Так вот она хотела Ника, а тот ее кинул. Потому что тебе решил верность хранить. Как ребенок, ну чес слово. Сдохнуть, потому что бабу не смог отъебать. Но он уверен, ты бы не простила.

У меня кружится голова, от потока мыслей, от отчаянного сопротивления, мозг отказывается верить, что все, что говорит Егор - реальность. Такого не может быть. Так бывает только в кино… Ник, наверное, прав, думая, что я бы не простила измены… Я бы такое не пережила. Но сейчас… Сейчас мне хочется умереть, от осознания, что я стала причиной гибели любимого. Это невозможно принять…

- Нику крепко досталось, - вздыхает Егор, снова опрокинув в себя стакан водки. - Он в какой-то больничке их, закрытой. Ни адреса, ни телефона. Забудь, ясно? Не факт, что выживет. Сильно ножом пырнули. Прям раскроили брюхо говорят. Шансов мало. Но если еще и ты влезешь - точно кончат.

Егор вздыхает и наливает еще стакан водки.

- Может все-таки выпьешь? Полегчает, хоть немного…

Мотаю головой.

- А я вот только этим и держусь. Люблю Машку. Боюсь она не выдержит такого. Сын любимый, единственный.

- Я поеду… - встаю с постели. - Домой мне надо. Ноги дрожат, с ужасом думаю о пути вниз по лестнице. Наверное, ползти придется. Меня шатает.

- Да куда ты сейчас в таком состоянии? Ложись, поспи до утра, завтра машину найду, попрошу кого, отвезти тебя в город.