Без права на тебя - Ксения Игоревна Руднева
«Яна, ответь, я уже готов звонить в МЧС!»
Набираю побольше кислорода в легкие и тыкаю на иконку звонка. Трубку Дым снимает незамедлительно, будто только и ждёт, что я наберу его.
– Яна! – в его голосе паника перемешивается с возмущением и облегчением. – Ты где? – требует он ответа.
– Дома, – мой голос звучит уныло. Большей частью, конечно, из-за гложущего чувства вины перед Лешкой, и я мысленно обещаю все ему честно рассказать, сразу же как только он вернётся в город. Расставаться по телефону – ещё хуже и некрасивее, чем держать его в неведении, так я убеждаю себя.
– Что-то случилось? – спустя короткую, едва заметную паузу интересуется Лёха.
– Бабушку сегодня в реанимацию увезли с инсультом, – признаюсь надломлено и молчу о гораздо большем, о чем как раз и следует сказать, но мне не хватает смелости и решимости. – Поэтому мне не до телефонных разговоров было. Прости, что напугала, Леш.
– Ничего. Главное, чтобы с бабушкой все было в порядке. Как она? Что врачи говорят.
– Что может, все и обойдётся. Непонятно пока ничего, нужно ждать.
– Все хорошо будет, малышка, – твёрдо обещает он. – Жаль, я не могу сейчас быть рядом.
– У тебя же соревнования, – мямлю. – Я все понимаю.
Лёха вздыхает, разговор не клеится. Мы оба это чувствуем, потому быстро прощаемся. На меня наваливается такая усталость, что даже чистить зубы сил нет. Скидываю мини-юбку и кофту с дурацким вырезом прямо на пол и забираюсь в кровать. Так и засыпаю, свернувшись калачиком, в одном нижнем белье.
Глава 28
Утром первым делом на меня обрушиваются воспоминания. Страх за бабушку, чувство вины перед Лехой и робкая, неуверенная ещё надежда на то, что в ближайшем будущем все будет хорошо. В мессенджере два сообщения с таким похожим посылом, но от разных адресатов. Потому и воспринимаются они совершенно по-разному.
«Спокойной ночи, малышка. Держись там. Целую*» – от Дыма и «Спокойных снов, теперь МОЯ девочка, завтра увидимся» – от Кира. Первое заставляет прикусить губу от стыда и угрызений совести, из-за второго сердце начинает биться чаще.
Телефонный звонок застаёт в момент, когда чищу зубы. С опаской кошусь на дисплей, исподволь ожидая самых худших новостей, но на экране светится фотография мамы. Железная рука, сдавливавшая сердце, понемногу отпускает, и я в свои двадцать осознаю, что самое страшное – это, пожалуй, неожиданный звонок в неурочное время с незнакомого номера.
– Почему так долго? – нервно требует мать. – Я уже испугалась, что опять что-то случилось.
– Зубы чищу, – шепелявлю и сплевываю пасту. – А ты чего так рано?
– Сегодня тетя Лена приедет после обеда, будь дома в это время, чтобы ей под дверью не сидеть.
– Зачем приедет? – хмурюсь и ничего не понимаю. Для чего маминой сестре, которая всю жизнь живет в другом городе, и с которой мы практически не общаемся, вдруг приезжать? Не могла же она соскучиться.
– Чтобы за бабушкой ухаживать! – нетерпеливо и раздраженно поясняет ма. – Мне отпуск не дают. Или ты сама будешь памперсы менять и утку выносить вместо учебы? – мать злится, но сейчас я ее не виню. Мы все на взводе из-за болезни бабушки. – Как встретишь ее, позвони. И вообще, каждый день теперь звони, чтобы я знала, как ты там, – голос мамы строгий и слегка недовольный, и я точно знаю, что ничем такого не заслужила. В душе поднимается буря, но я не даю ей выхода, не позволяю выйти наружу. Снова хороню все в себе, надеясь лишь, что меня не разорвёт однажды от всего того, что я с таким усердием стараюсь игнорировать.
– Ладно, – отвечаю коротко, дабы не наговорить лишнего и прощаюсь.
В университет еду в дурном настроении, чему дождливая морось, так свойственная сентябрю, только способствует. У крыльца вижу Кира. Он стоит в расстёгнутой кожаной куртке, надетой поверх рубашки, и классических джинсах и кого-то высматривает. Как только замечает меня, начинает двигаться навстречу.
– Привет! – тепло улыбается. В этой улыбке покой, абсолютное принятие и радость новой встречи.
– Привет, – хмурюсь, но губы сами собой разъезжаются в ответной улыбке. С самого начала я не могла противостоять Киру и его притяжению, не получается это и по прошествии нескольких месяцев.
Мы как два дурака пялимся завороженно друг на друга, но большего себе позволить не смеем. На это у нас тысячи причин, и перечислять все нужды нет. Максимум, что Кир себе позволяет – это заправить выбившуюся из хвоста прядь мне за ухо, а я едва заметно тянусь щекой к теплым пальцам, чтобы лучше прочувствовать касание.
– У тебя что сейчас? – интересуется Кир и не спешит отодвигаться. Мы стоим слишком близко друг с другу, но формально ничего не нарушаем.
– Политология, – морщусь и слышу, как живот издаёт позорный голодный звук.
– Не завтракала? – в вопросе нет осуждения, лишь беспокойство. С удивлением понимаю, что мне дико приятно от того, что сам Кирилл переживает, поела ли я. Кажется, этот маленький жест делает его ещё более притягательным для меня, хотя куда уж больше…
– Как-то забыла, – признаюсь. Короткий разговор с мамой сбил с толку настолько, что мыслей о еде и не возникло в голове.
– Идём, покормлю тебя. Время до звонка ещё есть, – Кир увлекает меня в здание университета и ведёт в столовую. Там покупает на двоих кофе и булочки.
Сидя с преподавателем за одним столиком, немного нервничаю, но удивленных взглядов нам достаётся немного, и уж тем более никто не спешит показывать на нас пальцем и кричать что-то типа: «смотрите на этих бесстыжих развратников!», как это виделось мне в самых ужасных фантазиях, поэтому расслабляюсь довольно быстро. Но настроение все равно на нуле: все думаю, как там бабушка, а ещё не представляю, как буду делить жильё с совершенно чужим человеком. Чего вообще ждать от этой тети Лены? Надеюсь, она окажется приятным человеком. Хотя бы не раздражающим.
– Сегодня к бабушке поедем? – как о чем-то само собой разумеющемся интересуется Кир. Утвердительно киваю. – Хорошо, – принимает он как должное. – Во сколько? Купить что-нибудь надо? Лекарства там какие-нибудь…
– Не знаю, – голос садится. То ли от его такого искреннего участия, то ли от гаммы переживаний, что сейчас раздирают меня изнутри. За последние месяцы я уже и отвыкла от чьей-то поддержки, все сама со своими горестями справлялась. – В больнице ничего такого не говорили.
Кирилл сжимает мою ладонь, и мы умолкаем. Слова не нужны. Мы и без них прекрасно понимаем друг друга.
– Споёшь мне вечером? – вдруг вырывается у меня. Я уже хочу поспешно забрать слова
