Тайная беременность. Девочка Громова - Виктория Вишневская
И который я надкусил.
И теперь нужно сдержаться, чтобы не сожрать её целиком.
Но поздно. Я хочу. И не остановлюсь. Больше – не смогу.
Глава 36
От неудобной позы поворачиваюсь на бок. Блин, надо вставать… Мочевой пузырь вот-вот лопнет.
Черт, а чего так между ног болит? Я вроде вчера пришла из бассейна. Громов дико злой. Я пошла в душ, а дальше…
Резко распахиваю глаза от воспоминаний прошлого вечера.
Твою мать…
Подрываюсь с кровати, осматриваясь по сторонам. В комнате я одна, вторая половина постели пуста. Но отчётливо помню, как вчера мы…
Веду ладонью по чёрной простыне. Вспоминаю, как было больно, и как врезалась в ткань пальцами. Правда, потом я делала это не от боли, а от накатывающего оргазма.
Взгляд натыкается на пятно на тон темнее, чем простынь.
Кровь моя…
Не девственница больше.
Нет, убиваться я не собираюсь, просто… не думала, что это будет так. С ним. Хотя иногда по ночам воображение загоняло меня в эту сторону, иногда пробуждая воспоминания тех вечеров. Сумасшедших вечеров, когда поцарапала ему машину. Когда просила его помочь мне.
Боже…
Ладно, плевать.
Я сделаю вид, что ничего не было.
Сама дура, говорила себе, что этого допустить нельзя. А в итоге что? Сдалась. Сопротивлялась где-то внутри, понимала, что это недопустимо. А потом растаяла. И отдалась.
Я начинаю вспоминать всё до мельчайших подробностей. И между ног покалывает, как сигнал.
Я даже вырубилась. От долбаного и красочного оргазма, забирающего силы в одну секунду. Когда Инга говорила, что он помогает ей уснуть, я не верила. А тут… Думаю, ещё сыграли нервы.
А чего теперь переживать? Поздно. Сделано уже всё.
Я не жалею о том, что моим первым мужчиной стал опытный Громов.
Просто… не знаю, как теперь себя вести рядом с ним. И лучшее решение – сделать вид, что ничего не было.
Встаю с кровати, собираю волосы в гульку на голове. Так. Мне неважно, где он, мне плевать, что будет дальше.
Уговариваю себя, а сама надеюсь, что он не придёт именно сейчас.
Надо перевести дыхание, успокоиться.
И сходить в душ.
Обматываюсь одеялом и аккуратно, почти беззвучно выхожу из его комнаты. Добираюсь до своей спальни и направляюсь в свою ванную. Не смогу мыться его гелем для душа. Его запах и так стоит в ноздрях, хотя его нет рядом.
Скидываю одеяло на свою кровать.
Оказавшись в ванной перед большим зеркалом, рассматриваю невольно своё тело. Губы чуть припухли, грудь… Соски словно горят, пребывая в возбуждённом состоянии. Ниже боюсь даже смотреть. На внутренней части бёдер кровь. Как и между ног.
Отвратительно…
Прикрываю глаза и лезу в душ. Купаюсь, смывая кровь и прикосновения Громова со своего тела. Перекрываю его запах своим гелем для душа. И с облегчением выдыхаю.
Блин.
Сжимаю пальцы в кулаки, врезаясь ногтями в нежную плоть.
Что я наделала? Нужно было сказать чёткое «нет». Воспротивиться. А вместо этого… совершила ошибку. Почувствовала такое наслаждение, которое не испытывала никогда в жизни…
Я не жалею… Просто сомневаюсь.
Не знаю, как себя вести.
Он – друг моих родителей.
А мы… так поступили.
Мотаю головой, и капли от мокрых волос летят во все стороны. Уже прохладные, попадающие на грудь. И твёрдые соски отзываются на прохладу. Прямо как на вчерашние касания Эмина.
Да твою мать!
Зло вылезаю из ванной, одеваюсь. Надеваю трусы, решив, что больше никогда не сниму их в этом доме. Буду купаться в них! Но ни за что не останусь без!
Посматриваю на свою домашнюю одежду из розовых шортиков и майки. И уже сомневаюсь, чтобы это надеть. Да мне просто нечего! Почему я вообще должна страдать из-за того, что он член в штанах держать не может?
Просовываю ноги в шорты, накидываю майку. Сушу волосы полотенцем и выхожу из комнаты. Останавливаюсь у тумбочки, беру любимое масло. Натираюсь, всё ещё чувствуя на себе ЕГО запах.
Массирую шею и буквально на секунду теряюсь, вспоминая, как он держал меня за неё, чуть придушив.
Знаю, что играть с ним нельзя, но…
Не понимаю, что со мной.
За спиной внезапно раздаётся щелчок, и я вздрагиваю. Поднимаю взгляд в зеркало и натыкаюсь на фигуру Громова. Конечно, он проснулся раньше. Искупался, судя по свежему виду. Уже куда-то съездил.
И теперь грозной походкой идёт в мою сторону.
От нервов поворачиваюсь к нему, боясь стоять спиной.
И быстро, уверенно выпаливаю:
– Мне надо полчаса, чтобы высушить волосы, и мы можем ехать в клуб.
Я помню, что мой срок заканчивается.
Эмин ничего не говорит. Подходит ко мне, вновь окутывая своим терпким, приятным ароматом. Я не знаю, чем он пахнет. Несколько раз пыталась прочитать этикетку на его одеколоне. Но там настолько мелкий шрифт…
Сглатываю, когда его ладонь поднимается. В руках у него коробочка с каким-то лекарством.
– Пей, – летит требовательно и сухо.
Я хмурюсь, но принимаю её из рук.
– Знаешь, как-то после двух раз, когда меня пытались опоить, я всё же рискну спросить… – прокручиваю её в руках. Мне название ни о чём не говорит. – Это что?
– Абортивные.
Поднимаю взгляд вверх, на его напряжённое лицо. Челюсти сжаты, глаза не выражают ничего. Обычно в них желание, горит какой-то огонёк, а сейчас… Ничего.
– Ты что? В меня?.. – выпаливаю, хотя не хотела говорить об этом вообще.
– Да, поэтому пей.
– Ты серьёзно? – всё ещё недоумеваю.
Почему из-за его ошибки я должна травиться?
– Ты взрослый мужчина, Громов. Почему из-за твоей ошибки я должна?..
Не договариваю. Внутри злость кипит.
Нет, я
