Его одержимость - Полина Довлатова
— Вы? — задрав голову вверх, смотрю на стоящего впритык ко мне Чернова. — Я даже не заметила, как вы подошли…
— Как прошёл день, Лера?
Мужчина сосредоточено смотрит мне в глаза, словно пытается через них вытянуть ответ на заданный им вопрос.
Да, наверно, всё же не даром говорят, что глаза не лгут. Человек может сказать всё что угодно. Может улыбаться вам в лицо, или наоборот, кричать, что ненавидит, а взгляд его при этом будет говорить об обратном.
Наверно истинный лжец этот тот, кто научился врать глазами…
— Не знаю… — отвечаю, опустив голову. — Как-то… странно день прошёл. Среди людей, которые хорошо меня знают, я чувствовала себя новенькой. Это довольно… неприятно.
Не знаю почему, но я не рассказываю Косте о том, что узнала сегодня от Алины. Наверно, просто не вижу в этом смысла.
Не думаю, что Чернов знает ответ на мои вопросы. Наврятли я в прошлом делилась с ним своими девчачьими проблемами. Всё же он сам верно подметил, что не родственник мне, а всего лишь друг отца. Было бы странно, если бы со своими переживаниями я к нему приходила.
Хотя сейчас, как ни удивительно, он единственный человек, который остался со мной после трагедии. Единственный, кто пришёл за мной и забрал из больницы. Единственный, кому вообще есть до меня дело.
Во многом, конечно, как я понимаю, я сама виновата. Одногруппников, например, я сама от себя оттолкнула.
Есть ещё Осипов. Он вроде как не против общения и даже предлагает помощь. Но он не навязывает её, как Костя. Даёт мне право выбирать, а я просто не могу сама прийти к человеку, которого не помню и начать говорить с ним по душам.
Наверно в этом плане я Чернову даже благодарна за его доминантность. Он просто пришёл и сказал как будет. И у меня не осталось другого выбора. По сути, сейчас, это именно то, что мне нужно. Потому что пока ко мне не вернулась память, я не в том состоянии, чтобы позаботиться о себе сама.
— Это пройдёт, Лера, — низкий голос мужчины вырывает меня из размышлений. — Относись к этому как к периоду, который нужно просто пережить. Повторяй это себе каждый раз, когда будет особенно трудно.
— А если… что если я никогда не вспомню? — тяжёло сглотнув, задаю вопрос, который страшит меня сильнее всего.
То, что мучает меня и мешает спать по ночам. Всё это время я живу мыслью о том, что в скором будущем ко мне вернётся память и всё встанет на свои места. Но дни сменяют один другой, а в моём сознании так ничего существенно и не меняется. А вопросов, тем временем, становится всё больше. И мне страшно. Мне действительно ужасно страшно, что я не найду на них ответы.
— Если ты не вспомнишь, значит, у тебя будет шанс выстроить свою жизнь заново, Лера, — произносит, как мне кажется, несколько жёстко. — Не каждому даётся такая возможность. А у тебя она есть.
Его слова больно обжигают мне грудь и неприятным осадком ложатся на лёгкие. Мне непонятна его логика. Я не хочу начинать ничего заново. Я хочу вернуть то, что у меня отняли. То, что забрал у меня какой-то ужасный человек, скинувший нашу машину с трассы, и убивший моих родителей. Кто бы это ни был, я ненавижу его всей душой, потому что он сделал это намеренно.
От этих мыслей меня начинает колотить. Зябкий осенний ветер больше не приносит облегчение, а колючими иглами пробирается под кожу, заставляя ежится и дрожать.
Вся усталость от сегодняшнего дня наваливается на меня с новой силой, и закрыв глаза, я тяжело выдыхаю.
Горячий воздух паром выходит из моего рта и, смешиваясь с осенней прохладой, растворяется в пространстве.
Чувствую, как мне на талию ложатся Костины руки и когда он притягивает меня к себе, я устало утыкаюсь головой в его грудную клетку.
Сейчас мне даже плевать на то, что нас могу увидеть. Я устала, а в объятиях этого мужчины мне становится легче.
Его руки пробираются под мою куртку и свитер, и горячие ладони ложатся на обнаженное тело.
Шершавые пальцы гладят кожу под пупком, и облегчение во всех мышцах одновременно смешивается со спазмом внизу живота.
Обхватываю мужчину за предплечья, крепко цепляясь пальцами за жёсткий материал его куртки.
Сейчас мне хочется быть ещё ближе. Хотя мы и так почти полностью прижаты друг к другу. Но мне этого мало. Хочу ещё.
Хочу чего-то большего. Чего-то ещё более сильного. Того, после чего тянущий узел в животе наконец расслабится…
— Замёрзла, — Костя не спрашивает, а скорее утверждает. — Садись в машину. Тебе нельзя долго на холоде. Недавно только переболела.
Чернов подводит меня к припаркованному недалеко от главного входа джипу и, когда я сажусь на пассажирское место, сам пристёгивает ремнём безопасности.
— Нам нужно заехать в ресторан, — говорит, заводя мотор и выруливая на трассу. — Ольга просила документы посмотреть. Она уже ждёт. Думаю, можно там же и поужинать. А потом домой.
От упоминания об этой женщине мне становится не по себе, и перспектива ехать в Костин ресторан не кажется такой уж радужной.
Не хочу её видеть. Я даже думать о ней спокойно не могу. Словно она одним только своим существованием отравляет мне душу. Ненавижу таких людей как она. Двуличных, подлых и расчётливых. А эта Ольга именно такая, я уверена.
Более того, я уверена, что у них с Костей что-то было в прошлом. А, возможно и сейчас есть. Ведь на бывших любовников так не вешаются, раз уж они бывшие, разве нет? А она общается с Черновым так, будто имеет на него какие-то права.
У этой женщины взгляд собственницы. Не знаю почему, но меня это раздражает. Хотя я понимаю, что не имею никакого права влезать в Костину личную жизнь. Даже если он вдруг решит на ней жениться, это не моё дело.
Эта неожиданно вспыхнувшая мысль вонзается в мозг, словно ядовитая стрела и моментально растекается по телу, отравляя весь организм.
А что, если у
