Любовь не обсуждается - Ася Невеличка
Голос подруги странно дрожал, как будто она захлебывалась рыданиями и проталкивала слова сквозь них.
– Гель? Чего случилось?
– Ты еще не знаешь? Тебе ректор не звонил?
Я закатила глаза. Ну точно. Как мелко! Тобольский взялся за старое.
– Меня снова отчислили? – усмехнулась я в трубку и проморгала момент, когда Сашка оказался рядом и обнял меня за талию, неприлично приближаясь.
– Н-нет… Ир… Я не знаю, как тебе сказать… Лучше сядь. Мы сейчас со Стасом к тебе приедем.
– С кем? – взвыла я. – С каким Стасом?! Только не говори, что с Тобольским!
– Д-да, так получилось, что мы уже месяц… встречаемся.
– Ты сошла с ума, Гелька! Не смей тащить сюда этого придурка!
– Он не придурок… Ира, ты лучше сядь.
– Меня держат, все в порядке.
– Ир…
– Да говори уже.
Мои нервы не выдерживали. Ни Сашу рядом, ни Гельку встречающуюся со Стасом, ни это нагнетание…
– Сегодня пришел посол из консульства…
– Из какого… Хотя неважно. И что?
– Письмо… Или нет, извещение принес для тебя.
Я слышала, как на заднем плане Стас поправляет Гельку и это злило. Неужели когда я вернусь в общагу, мне все равно придется терпеть его в своей комнате ради подруги?!
Хотя она же Никиту ради меня терпела. Значит, и я смогу.
Но постоянно буду думать о Никите и ждать его. Вдруг войдет. Вдруг захочет увидеть…
– Ирочка, ты только не плачь, еще ничего не ясно…
– Ты о чем?
– Ир, твои родители пропали без вести…
Гелька еще что-то говорила, но в голове резко появился непрерывный гул, телефон выпал из рук и под встревоженный крик Сашки я отключилась.
Глава 18. Так тебе и надо
Александр
Я подхватил ее на руки и понес на постель. В телефоне еще истерила ее подруженция, но я слышал достаточно, чтобы понять.
Ее родители погибли. Их не нашли. А зная дотошность американских властей, искали долго и тщательно. Моя золушка в одночасье стала сиротой.
Хреново.
Я скинул с нее туфли, попытался расстегнуть пуговицы кофты, но в конце концов просто рванул, чтобы ослабить ворот. Потом принес стакан воды и сбрызнул ей на лицо.
Ира судорожно вздохнула, распахнула свои колдовские глаза и захныкала.
– Это неправда… Это неправда?
Я тут же присел к ней, обнял за плечи, и она заревела.
Не знаю, сколько мы пролежали с ней на постели. Рубашка от ее слез промокла. В дверь кто-то барабанил, но через полчаса оставил это гиблое дело. Или охранники вывели. Неважно. Часто надрывался телефон, потом, видимо, села батарейка.
А я все сжимал мою Ириску в руках и не мог придумать, как унять ее боль. Или хотя бы забрать половину, чтобы ей не было так больно.
Наверное, надо было шептать слова утешения, но мы оба знали, родителей не вернуть. Я мог бы поклясться, что заменю ей всех на свете, буду любить больше родителей. Но это неправда. Никто не заменит мать с отцом. Даже старший брат, который очень старается, заменить их любовь и внимание не может.
Я не хотел врать Ирке. Боль не пройдет, как не пройдет и ее любовь к ним. Но я готов до конца дней разделить жизнь с ней. И радость. И победы, и разочарования.
Что бы не втирала мне Катька, что к выбору жены надо подходить обдуманно, сердце стучало только когда рядом оказывалась Ирка и смотрела на меня своими невероятными глазищами.
А Никите… Ему, падле, я не прощу, что он не уступил Ирку мне. Ведь просил не ломать ей жизнь. Все могло быть по-другому. Я мог ухаживать за ней, дарить цветы, кормить конфетами.
Сволочь. Он еще пожалеет.
И вот стоило подумать о брате, как дверь в спальню распахнулась, и появился Ник.
– Охренительная картина, как я погляжу.
Брат прислонился к косяку, скрестив руки на груди.
– Я дал ей три дня, чтобы свалила, а она на тебя переключилась? Ты сказал ей, что квартира моя и содержать так ты ее не сможешь?
– Заткнись! – рявкнул я, прижимая Ирку к себе ближе, не давая ей поднять голову и увидеть этого говнюка. – Сейчас не время. Давай позже.
– Позже – когда? Когда вы натрахаетесь? Я не собираюсь ждать. Валите в ее общагу и раскачивайте койки там.
– Не будь козлом. Уйди.
Ник ухмылялся, а я не знал, как намекнуть.
– Ты же не собираешься тащить ее в наш дом? Я не допущу, чтобы Катька ее видела.
– Заткни хлебало! – не сдержался я.
– Ты не зарываешься, брат? Вообще-то ты лежишь в моей квартире, на моей постели, с моей любовницей…
Я уже стал подниматься, чтобы съездить Нику по морде. Ничего, у него еще несколько дней отпуска, кровоподтеки сойду, синяки побледнеют. Но в этот момент появился Стас с Иркиной подружкой, маячившей за его спиной.
– Какого хрена ты тут делаешь? – Ник тоже заметил сына.
– Па, как она?
– Хреново, – отозвался я. – Попроси свою подружку поискать в аптечке успокоительное. А сам принеси стакан воды и намочи полотенце холодной водой.
Молодежь под изумленный взгляд Ника сбрызнула выполнять распоряжения.
– Что за нахрен?..
Снова появилась перепуганная подружка.
– Саш, а аптечку где искать? Я тут ничего не знаю.
Ник задержал девчонку за локоть и снова обратился ко мне:
– Что, блять, здесь происходит?
– У Иры родители пропали без вести, – пролепетала подружка.
– Погибли, – тихо добавил я.
Ник отпустил девчонку, и она сразу отступила.
– Ладно, сама поищу… На кухне.
– В верхнем ящике над холодильником, – глухо отозвался брат.
Ник всегда умел держать лицо, но сейчас в глазах залегли тени, а губы дернулись. Уверен, он хотел бы лечь рядом с Иркой, прижать, обнять, подставить свое плечо.
Если бы я уже не лежал на этом месте. А третьим Ник быть никогда не хотел.
– Мои соболезнования.
Ира не поднимала лица с моей груди. Ни разу с того момента как вошел Ник.
– Карту можешь оставить себе. И… Не спеши съезжать. Квартира все равно пустует.
– Вали уже, – тихо проговорил я, когда понял, что Ник сейчас договорится.
Я не хотел, чтобы они помирились! Она моя. Я больше не собираюсь ждать или уступать ее брату!
Обойдется. Найдет себе другое развлечение.
В спальню вошел Стас, за ним подружка, все встали, не зная, что делать и кого слушать.
– Стас, уезжай с отцом, – тихо проговорил я. – А ты…
– Ее зовут Геля, – тут же вмешался Стас.
– Спасибо. Гель, останься, помоги.
Ник кивнул и вышел, хотя я видел, что он готов выставить всех отсюда, чтобы остаться и помочь
