В одном шаге от любви - Яна Роза
В этот момент Стас не выдержал, ринулся, заехал Кириллу по морде.
Катя закричала. По полу началась возня, Женя оттаскивал разъяренного Стаса, на рубашке которого появились красные пятна крови.
– Ты не черта не знаешь! – орал Стас, дергаясь Киру навстречу, но встречая кольцо рук Жени.
– Так просвети, тварь! – гоготал, наверное, уже бывший друг.
Его лицо заливала кровь. Вадим пытался оттащить его к выходу.
– Ты получила мою смс? – внезапно дёрнулся Кир, в сторону Кати.
Она застыла, обнимая себя руками, не зная, стоит ли отвечать.
– Знаю, получила, так вот и не поняла ещё, кто этот ублюдок? Он убийца! Грёбаный убийца!
Кирилл продолжал кричать это, даже когда Вадим захлопнул за ним двери. Сам он с Женей пошли с ним, оставив Стаса и Катю одних во внезапно ставшей, холодной комнате.
Лютный медленно поднял на неё взгляд. Его лицо тоже было разбито. В частности, губа и нос.
И Катя почему-то не решалась сделать шаг в его сторону.
– Ты получала от него смс? – вопрос Стаса прозвучал глупо, но с такой интонацией будто она в его собственном владении и провинилась.
Катя сглотнула, погладила свои плечи и скрестила на животе.
– Это уже не важно.
– Важно, черт возьми! – он рявкнул так резко, что его голос словно приобрел форму, отрекошетив от стены и оседал в её звенящей голове. – Мы же договорились…
Стас сделал резкое движение в её сторону, а Катя, вздрогнув, отступила. Заметив это, Стас и сам застыл в беззащитной нерешительности.
Лютный был зверем. Сытым и спящим зверем, только потому что его добыча была рядом, не сопротивлялась и полностью подчинялась. Но стоило оступиться хоть раз и становилось понятно, что гнев зверя никуда не ушёл. И он может иметь катастрофические последствия.
– Я хочу домой, – Катя глубоко вздохнула и уточнила:
– К себе домой.
Глава 25
Больница была идеальным местом, чтобы убежать о собственных демонов. Работы всегда навалом, что и думать порой нет времени. Место почти изолированное, вход по пропускам или по-знакомству, да и мало кто хочет лишний раз посещать больницу, кроме самих её работников.
Всю смену Катя и Вика провели «в мыле», а когда смогли присесть, даже говорить не было сил.
– За такие дерьмовые смены, должны молоком доплачивать.
– Лучше деньгами, – согласилась Катя, медленно заполняя последние журналы.
Все цифры расплывались, да и голова почти на плечах не держалась.
– Слушай, то, что ты мне утром рассказал, и я весь день об этом думала.
Катя не могла не поделиться с Викой произошедшим на дне рождении, она как никто другой позволяла увидеть ситуацию с другой стороны. Да и, просто не с мамой же, делиться своими страхами и заставлять её волноваться.
– От твоих происшествий, мне хочется курить, хотя я в жизни сигарету в руки не брала, – делилась впечатлением Вика.
– Ты не представляешь, что твориться со мной.
Подруга хмыкнула, открывая свой наборчик для маникюра.
– Давай по порядку, – она ткнула указательным пальцем на стол, будто обозначая отправную точку. – То есть ты, приревновала Лютного к мертвой бабе?
Из уст Вики это звучало особенно ужасно и глупо. Катя поморщилась, но если озвучивать то, что она испытала, можно назвать и так. Ревность. Это лишь поверхность. На самом деле Катя вдруг поняла, что Стас скрывает от неё всё, что касалось той Кати, а она была его женой пусть и не долго, была беременна, уж от кого это точно не понятно.
И он так просто вычеркнул её из своей жизни, что даже становилось страшно.
Это действительно ненормально. И Катя должна была об этом подумать, прежде чем действовать дальше.
– Мне страшно за его чувства, – ответила она Вике.
– Знаешь, убийцей его друг правильно назвал, в конце концов, тот за рулем был и что произошло, то произошло. Вот что он у друга увел девушку это, конечно, не красиво. Но если девушка хочет увестись, она уведётся. Мы же не безмозглые телки. Другое дело, что теперь с тобой.
Вика не спрашивала, а Катя только и не знала, что с ней.
– Он как-то пытался с тобой объясниться?
– Это вчера произошло, и я поехала домой.
Уже в машине Катя, сама испугалась своей реакции, но Стас и не пытался с ней поговорить. Во время работы ни разу не позвонил.
Так что Кате не нравилось, что это может значить.
– Нужно было за грудки его и вытрясти всё, что было, тогда бы у тебя не было этого банального страха неуверенности в себе, – Вика показательно сжала руки в кулаки.
Катя нахмурилась.
– Разве я не уверена в себе?
– Конечно, – Вика развела руками, – если бы тебе было восемнадцать, ты бы не думая кинулась за Лютным в омут головой, ещё бы и сама его защищала от взбесившегося дружка. Но с годами ко всем чувствам присоединяется мозг. Не знаю, как так получается, но я вот мозги всегда отключаю, а ты тот тип людей, который этого сделать не может. На каждое любою, у тебя десять вопросов почему и за что. И не получив хоть один начинаешь думать, думать. А нужно, всего -то отключить мозг и сделать один шаг к любви, и всё сама поймешь.
Катя устало улыбнулась. Вика воодушевляла. Действительно, чего она ерундой страдает. Сделать шаг, сделать шаг… ей уже ни один раз это говорили. Но все-таки все они лукавили. Шагов тут не один нужно сделать, а целый километр.
Закончив с заполнением журналов, Катя взяла свой телефон и вышла в коридор отойдя подальше от палат.
Она позвонила Стасу, и даже секунды гудков не прошли, как она услышала торопливое:
– Да?
– Встретишь меня завтра?
– Конечно… а ты… ты…
– Хочу поговорить лицом к лицу, а не по телефону.
Повисло молчание.
– Хорошо, – такое твердое и грубое, что Катя удивилась.
– Пока…
Стас не сразу попрощался и так хотелось заглянуть ему в голову, чтобы понять, что там происходит.
Хорошо, что в отделении выдались очень тяжелые сутки, а ночь прошла вполне спокойно. Вика права, не только прошлое нужно пережить, но и то, что происходит в настоящем. Всегда хорошо и радостно быть не может, а именно в горе и обидах закаляются настоящие чувства.
Утро встретило Катю не радостно. Во-первых, от духов Валентины Григорьевны её жутко замутило, а во-вторых, на пятиминутке предупредили, что грядёт апокалипсис. Со всем тем, что Стас навел в её жизни хаос, она даже новости не включала, а в мастерской не было и радио.
–… да, боюсь скоро и нас всех накроет карантином, – вещала Валентина Григорьевна. как назло сев
