Сквозь тебя (СИ) - Данина Дарья

Быстрым рваным движением спускаю с себя трусы и провожу пятернёй по своему члену. Он пульсирует в моей руке, будто я уже кончаю. Кончаю от того, что она просто назвала меня по имени. Моя девочка. Моя Яра.

Я боялся. Боялся момента, когда она очнётся. Вынырнет из гущи наркоза и снова начнёт проклинать меня. Смотреть с ужасом и презрением. Страхом, который она так отчаянно пытается скрыть от меня...

Приподнимаю её бёдра, оглаживая их своими ладонями, и пристраиваюсь сзади. Провожу пальцами по нежным складочкам, находя влагу. Растирая её и нервно облизывая вновь пересохшие губы. Моя... ты для меня, Яся. Я не могу это отрицать. Прости. Мне бы уйти от реальности. Вместе с тобой.

Снова обхватываю свой член и большим пальцем размазываю по головке выступившую каплю. Бля. Я дрожу. Горло сдавило так, что я готов давиться собственным бессилием.

Толкнулся, наконец, вперёд, заполняя её собой... и застывая на несколько мгновений. Впитывая те ощущения, от которых все назойливые мысли вышибает из головы. Они разбегаются по углам словно бильярдные шары от удара кием. Разбегаются и оставляют после себя лишь бескрайнюю, бесконечную пропасть.

Глава 32

Поначалу его лицо казалось мне размытым и совсем немного чужим. В плотной темноте я была в состоянии различить лишь очертания широких плеч и крепкой шеи. Сбивчивое дыхание и горячий воздух, бьющийся о мои губы.

Я судорожно искала его глаза, всё ещё не в состоянии понять где я и что вообще происходит. Это было сном, но таким близким. Осязаемым и до сумасшествия приятным. Я почти сразу поняла, что это Игнат. Только его губы так жадно целуют. Только его руки так властно управляют моим телом. Только под его натиском я таю, словно лёд в горячем чае. Он такой горячий.

Мне жарко. Жарко и слишком душно. Это комната так ничтожно мала для нас двоих. Я чувствую дрожь в спине, когда он падает на меня, впечатываясь грудью. Я чувствую на своём животе всё ещё пульсирующий член и влагу, растёкшуюся по прохладной коже. Держалась за его плечи, всё ещё боясь себе признаться в том, что это был не сон. Я поняла это не сразу, но... я ничего не сделала... я так низко пала. Господи, я всё ещё пыталась уверить себя в том, что ничего не понимала. В том, что до сих пор сплю. Что мои руки не по своей воле держатся за него. И это вовсе не мои ноги обхватывают его спину. Не я...

Его голова упала мне на плечо. А когда горячие губы коснулись ключицы, я резко вздрогнула, выдавая себя. И, кажется, он понял.

Приподнялся надо мной и уставился, едва заметно дернув тёмной бровью. Выдерживать его взгляд было невыносимо. Я напряглась и отвела взгляд, утыкаясь им в серую стену напротив.

- Яся, - моя нижняя губа задрожала, когда он произнёс моё имя. Я почувствовала холод от той интонации, с которой он его произнёс. Закрыла глаза в надежде вернуться туда, откуда он меня вытащил. Там было лучше. - Яся? Посмотри на меня?

Мне бы хотелось проигнорировать его просьбу. Но это было бы ещё большей глупостью. Я и так в них погрязла настолько, что вряд ли теперь выкарабкаюсь из того карьера, который сама же для себя и выкопала. Я на дне.

- Ты сломал мне жизнь, Игнат, - произношу, выполняя его просьбу. Вот так: с корабля на бал. Из бани в зимнюю прорубь.

- Я знаю, - его пальцы касаются моей щеки и сдвигают волосы, пряча мне их за ухо. Так бережно и осторожно. Словно и не было той жестокости, с которой он расправлялся с человеком. С близким мне человеком. А я? Чем я лучше? Теперь? Я грязь.

Прохладные подушечки его пальцев производили на меня парализующий эффект. Честно? Мне хотелось закрыть глаза и раствориться в этом прикосновении. Даже имя своё забыть.

Тихое парное дыхание нарушало повисшую в спальне тишину. Это было... странно. Всё было странно. От его нежности и внимательного взгляда до моего желания раствориться в нём. Это было несопоставимо с тем, что произошло этой ночью.

- Это ничего не значит, - выдавливаю из себя оправдание для своей слабости. Хочется верить, что он понял, что конкретно я имела в виду. И Игнат слабо кивает несколько раз. Перекатывается на бок, а затем поднимается. Оставляя после себя холод и пустоту.

- Я сделаю нам завтрак, - бросил через плечо и, подобрав что-то с пола, поднялся с кровати. Резким движением дёрнул за шторы, впуская, наконец, в комнату яркий дневной свет.

Я не знала, что делать. Дрожащие руки натянули на грудь одеяло, а растерянный взгляд упёрся в его спину. На ней было так много мелких шрамов. Игнат передвигался по комнате медленно и расслабленно. Достал из ящика бельё и, натянув его на себя, вышел из спальни. Холод? Вот сейчас по-настоящему холодно.

...

Я не знала, как начать разговор. Наблюдала за его рваными движениями, за напряжённой спиной и застывшей на лице маской. Всё его спокойствие как ветром сдуло. Что могло произойти за пятнадцать минут?

Передо мной стояла чашка с кофе и сахарница, в которой гостила крошечная чайная ложечка. Я взглянула на чашку напротив. Большая, зелёного цвета, с россыпью кленовый листьев, закрученных в спираль от невидимого ветра. Он достал из ящика металлическую шкатулку, из которой насыпал себе в чашку сухих зелёных листьев. Было похоже на мяту. Я уловила едва заметный аромат и вытянула шею. Опустила веки, принюхиваясь...

- Хочешь?

Резко распахнула глаза и взглянула на Игната. Тот стоял возле своего стула, сжимая его спинку в своих крепких пальцах. Казалось, что он не знал, куда деть свои руки. Это было непохоже на него. Он нервничал.

- Что?

- Чай? Могу и тебе заварить.

- Нет, - махнула головой и придвинула к себе сахарницу. По хребту пробежалась очередная волна холода... единственное, чего я хочу — это, чтобы ты отпустил меня.

- Нам поговорить нужно, Яра.

Я ослышалась? В первые секунды мне именно так и показалось. Напряжение достигло своего апогея. Пальцы на столешнице сжались в кулаки...

- Разве я против? - тяжело сглотнула и убрала руки под стол. К черту кофе. К черту сахар.

- Я не могу тебя пока отпустить, - тихо и чётко произносит, и опускается на стул, что стоял напротив. Я сдерживаю порыв вылить кипяток ему в лицо... хотя, о чем это я? У меня кишка тонка.

Киваю, словно на мою шею повесили гирю на резинке, и поджимаю губы. Плакать нельзя. Он и так считает меня слабой... а может он прав? В моем горле образовался ком, а в носу неприятно защипало. Но всё же я смогла прошептать... нет — прохрипеть:

- А отпустишь ли?

- Не знаю. Ты... блять, Яра! Как же ты усложнила всё! Ты даже представить себе не можешь! - в его глазах блеснула ярость и я стиснула зубы, лишь бы он не услышал, как они застучали. - Ты понятия не имеешь, в какое дерьмо ты вляпалась... - пальцами застучал по столу, а потом нервно провел ладонью по лицу, - если бы я там был один... блять! Ты должна была быть дома! У тебя, блять, свет в окнах

 горел! Какого хера ты оказалась в том доме?!

Свет? Откуда дома свет? Юля? Юля ведь у родителей!

В голове всё перемешалось. Этот бардак с каждой минутой лишь усугублялся. Он доводил до исступления. Прожигал нутро.

- Твой Ромашка жив, - злобно рычит и тянется к окну. Сгребает с подоконника пачку с сигаретами и зажигалку. Прикуривает и выпускает струю дыма, заполняя молокой пустоту между нами. А моё сердце делает прыжок в груди. Переворачивается, будто напоминая мне: я есть! Ещё не всё потеряно! - В больничке лежит. Не факт, что очнётся, но...

И снова сбивает меня с ног. Спускает с небес на землю. И я чувствую, как от моего лица отхлынула кровь. Взглянула в его чёрные глаза сквозь мутную дымку. В них... казалось, что в его глазах было всё! И ничего.

- Не смотри так на меня. Поняла? - Я услышала хруст и опустила взгляд. Это были его пальцы, стиснутые в кулак.

- Как?

- Меня не надо жалеть, Яся. Слышишь?

- Я не... - как он сумел уловить жалость в моём взгляде? Я ведь действительно на долю секунды позволила себе эту эмоцию.