Цена измены. Вернуть жену - Юлия Валериевна Рябинина
Упрямо сжимаю челюсть. Смотрю прямо в его глаза.
– Что?
– Я уезжаю. Надеюсь ненадолго. Врач сказал, что тебе лучше оставаться под присмотром, обморок может повториться. Поэтому к тебе приедет мать.
– Не нужны мне няньки. Обойдусь…
– Я бы и сам рад от тебя избавиться, – склоняясь к самому моему лицу шипит муж, – но мама против.
И прежде чем успеваю, как-то защититься от него, отреагировать во время, он жестоко впивается в мои губы с силой прикусывая незащищенную плоть.
Извиваюсь под ним, упираясь руками в грудь, пытаюсь оттолкнуть.
Но весовое соотношение слишком разнится, поэтому Вадик отцепляется от меня только в тот момент, когда сам прерывает поцелуй.
С ненавистью смотрю на него. Морщусь, с отвращением вытираю губы.
– Урод. Ненавижу, – с обидой кидаю ему и прокатившись на бок, вскакиваю с кровати, но это был запоздалый жест, губы уже горят от ненавистного поцелуя.
– Быстро же ты ко мне охладела, Ася. Раньше стонала подо мной, а сейчас ненавидишь!?
Кривая ухмылка искажает рот мужа.
– Раньше ты казался мне человеком Вадим, а сейчас ты стал животным, – дрожащим от возмущения голосом отвечаю ему.
– Да, ладно тебе. Не утрируй. Я просто был к тебе более терпимее. Только и всего, – муж это сказал такой снисходительностью, что внезапно почувствовала себя неполноценной, порченной какой-то.
– Только и всего, – пробормотала под нос, обида горьким комом застряла в груди. – Ты уже это говорил…
Сжала пальцы в кулаки, а челюсть до хруста только лишь бы не расплакаться.
– Ладно, не обижайся детка, правда бывает жестокой. Теперь придется смириться с этим и жить дальше. Развода тебе все равно не видать, как бы ты не изворачивалась. Поэтому советую: смирись. А попробуешь дурака валять, мать сделает все, чтобы как только ты родишь ей внука отобрать его у тебя. Только это так, между нами. Секретик такой…
У меня от его слово, заплясали черные точки перед глазами.
Значит все мои догадки верны. Свекровь не просто так мягким одеяльцем вокруг меня стелет, и стоит мне только оступиться, она тут же выдернет его из под меня…
– Вадик, зачем все это? – прижимая кулак к груди в районе сердце. – Зачем, я вам нужна?
Всхлипываю.
У меня в голове все это не укладывается.
– А ты и не нужна, Ась. Ты разве этого еще не поняла? Моей матери нужен внук. Здоровый, крепкий ребенок, которого ей сможешь родить ты, – пренебрежение во взгляде Вадима хлестко бьет по самолюбию.
Сконфуженно сутулюсь. Вжимаю голову в плечи. Обхватываю себя руками.
Как я столько лет, живя рядом с Вадиком не замечала, откровенного коварства по отношению ко мне с его стороны и со стороны свекрови.
Ведь это невозможно было столько лет так умело все скрывать. Или… возможно?
– Я тебе говорил, что не хочу ребенка. Разве не ты меня не слушала?! Неужто думала, что моя мать приняла тебя к нам в семью без какой-либо подоплеки?! – Вадик делает несколько широких шагов в мою сторону, приближаясь стремительно.Я же стою и с места сойти не могу. Шокированная его откровениями. Муж подходит ко мне близко, жестко хватает двумя пальцами за подбородок, дергает вверх, заставляет поднять глаза на него.
– Ты тупая курица по жизни, Ась. Ничего вокруг себя не замечаешь. И этим грех было не воспользоваться. Поиметь тебя, а потом через время выбросить…
– Семь лет, Вадик. Ты жил со мной семь лет… – с силой разлепляю губы.
– Семь лет я имел тебя, Ась, а не жил. Ты сама виновата в том, что произошло. Мне когда мать поставила условия жениться на тебе, первое что хотел сделать – это свернуть тебе шею. Без обид. Я тебе возненавидел сразу, но условия родительница выставила жесткие. Пришлось смириться. И я даже уговорил себя, что ты ничего, если не приглядываться. Жить можно. Я ж у матери единственный сын. Единственный наследник и продолжатель рода. Шалашовки, так она называла девочек которые вокруг меня крутились, ее не устраивали, она хотела в невестки такую как ты. Смиренную, дурненькую, немного туповатую и самое главное девственицу. Ты полностью подходил под этот образ.
– Прекрати… Я не хочу тебя слушать, – кусая губы, уперлась ему в грудь руками.
– … мне ничего не оставалось делать. Пришлось пойти на условия мама. Иначе она просто лишила бы меня всего…
– Чего всего Вадим, у тебя же ничего не было и так…
– Ты дура, Ась, раз до сих пор не поняла, что я обманывал тебя. Скрывал правду…
– Но зачем, Вадим?! Если у вас есть деньги, то зачем мы с тобой влезли в эту сраную ипотеку, почему твоя мама просто не купила тебе квртиру? Почему?
– Идиотка совсем, да? Или корчишь ее из себя? Потому, что если бы купила, ты превратилась в таких же как и твоя подружка Алиса. Тебе как и ей нужны были бы от моей матери только деньги….
Он зло отталкивает меня:
– Надоело, ты и правда тупая или только притворяешься? Ладно, мне нужно уйти. Но я скоро вернусь. И хватит уже кривляться, Ася. На меня вот это все никак не действует, – морщится Вадим. – Если обещаешь, что будешь вести себя примерно. Матери звонить не буду, а если вдруг решишь выкинуть какой фокус, то это можно исправить.
Я захлебываюсь собственными слезами вперемешку с удушающими эмоциями. Я на грани нервного срыва, остро ощущаю, как он нещадно рвет мои нервы, пробираясь к трепещущему сердце.
– Не … звони…. Не надо! – вскидываясь. – Не звони. Я ничего не буду предпринимать. Только оставь меня. Уходи.
– Ладно, – удовлетворенный моими словами, пожимает Вадим плечами окидывая меня безразличным взглядом, покидает палату.
Тут же будто подстреленная валюсь на колени, зажимаю голову между рук реву от душевной боли.
