Я тебя (не) люблю - Каролина Дэй
— Какого хрена ты убежала? — рявкнул он ни с того ни с сего.
— Вы действительно хотите знать причины?
— Да, черт возьми, хочу знать! — злость не всегда действовала в угоду мужчине, скорее, наоборот, лишь вредила временами. Сейчас произошло то же самое, как только он рявкнул на и без того перепуганную девчонку и резко вскочил с кровати, переборов ноющую боль, которая лишь усилилась.
Зачем он пошел против слов Леры о том, что ему нельзя вставать? Почему не послушался, поддавшись эмоциям? Потому что он никак не мог понять ответы на вечно крутящиеся в голове вопросы. Он не знал, зачем она вернулась после побега, что заставило пойти ее на этот шаг. Егора настолько интересовали эти вопросы, что он даже не заметил багровое пятно на повязке, в отличие от Леры, которая тут же засуетилась в поисках нужных инструментов.
— Нужно перевязать, — знающим тоном произнесла она и, подготовив на прикроватной тумбочке все необходимое, принялась развязывать бинт. — Вам нужно подняться, — чуть скованно попросила Лера и, завидев на его лице гримасу боли, тут же помогла мужчине принять сидячее положение.
Все это время девушка суетилась вокруг Егора, то разрезала бинт, то дезинфицировала рану, которая, на его глаз, оказалась не столь большой, даже швы не пугали. Точнее, она попыталась залить рану перекисью из-за появления гноя, как вдруг мужчина резким движением оттолкнул ее подальше.
— Мне больно! — воскликнул он. «Ага, ему больно, а мне, блин, приятно! Чуть не упала из-за него!» — подумала про себя Лера, ощущая, как злость подкрадывалась к ней. И ничего хорошего это чувство не предвещало.
— А вы не двигайтесь, и не будет так больно! — парировала девушка.
— Если бы ты не сбежала, ни я, ни ты не пострадали бы! — взревел он, как только Лера вновь попыталась промыть рану перекисью. И, наверное, она бы от него отстала, учитывая, что рана полностью промыта, только сказанные Морозом слова лишь разозлили Леру сильнее. Она попыталась сдерживаться все это время, беспокоясь за его здоровье, старалась не показывать свою обиду на него и злость, окутавшую так внезапно и неосторожно, но сейчас все эмоции готовы были выплеснуться наружу и обрушиться на шатенистую, слегка ноющую от боли голову.
— Если бы ты меня не похитил меня и не изнасиловал, я бы не убежала! — теперь уже рявкнула девушка, неожиданно для Егора повысив голос. Он никогда не слышал, чтобы она так яростно кричала на него, не замечал, как маленькие кулачки сжимались, костяшки побелели, а руки чуть подрагивали. Не замечал ее слегка потемневшего взгляда уже далеко не бездонных глаз цвета лазурного моря, а серых-серых, как небо во время дождя.
Оба замолчали, понимая, что еще немного — и они просто-напросто выгрызут глотки друг у друга, особенно Лера, готовая вот— вот напасть на него. И в этот момент Егор осознал, что она все помнила и вряд ли когда-то забудет совершенную им ошибку. И нет, речь шла не о выкупе у пьяной мамаши.
А о том, что однажды взял ее силой, нанеся моральную травму...
В памяти внезапно всплыла их совместно проведенная ночь, его злость, граничащая с лаской, его месть девчонке за самоуправство и стриптиз охране. Ее слезы. Наверное, ей было больно. Больно от того, что он делал с ней. Но почему? Раньше он поступал точно так же, за одним исключением. Его бывшие пассии не являлись девственницами, да и против секса с ним ничего не имели. Разве она имела? Так выгибалась его ласкам, чуть постанывала, когда он прикасался к ней. А как чувственно покусывала нижнюю губу, когда он пробовал на вкус ее естество — не передать словами. Может, все же он где— то прокололся? Просчитался? Да, он понимал, что увлекся, потеряв голову, стоило ему оказаться внутри сжимающей и узкой плоти прекрасной девушки, но именно сейчас, ощущая на своем теле нежные руки, которые заботливо меняли повязку, осознал, насколько его поступок омерзителен по сравнению с ее благородством, проявленным тогда. И сейчас.
— Так легче? — уже спокойнее спросила Лера.
— Да, — ответил он, больше не чувствуя прикосновения ее рук к его обнаженному торсу, на который та больше не смотрела. А там было на что взглянуть: рельефные мышцы, напряженные кубики пресса, татуировка, умиляющая других девушек. Но, видимо, не Леру.
Закончив, девушка поспешила к выходу, забирая за собой использованный бинт, пропитанный его кровью, но неожиданно для самой себя резко обернулась, посмотрев в лицо собственному страху, который почему-то не ощущался так сильно, как раньше. В лицо Мороза.
— И... спасибо вам, — тихо прошептала она, хотя ее слова дошли до самого Егора.
— За что?
— Если бы вы не появились тогда, я бы умерла. Вы спасли мне жизнь, — Лера искренне посмотрела на мужчину своими большими голубыми глазами, а затем, окинув напоследок темную комнату, покинула ее, закрыв за собой дверь.
Он ничего не ответил, продолжая смотреть на закрытую дверь, за которой что-то говорил Иван, затем, выслушивая Лерин ответ, размышлял, что в итоге совершил. И правильно ли? Почему она после всего вернулась за ним, почему спасла его и сейчас не оставляет лишний раз? Почему смотрела на него с беспокойством и одновременно холодом в глазах? Почему его не бесило, что женщина видела в непрезентабельном состоянии, да еще и позволил касаться своего ранения и лечить его? Где его лечащий врач? Но хотел ли он, чтобы на месте прекрасной и, как оказалось, заботливой девушки, оказался доктор? Вряд ли. Ее прикосновения приятно ощущались на его коже во время процедуры, чуть прохладные пальцы медленными, но уверенными движениями перевязывали вокруг его живота бинт.
А затем ее слова благодарности...
Они просто убили наповал. Да, Егор спас ей жизнь, но до этого сильно погубил своим поступком, совершенным на грани срыва. Из-за мести. Тогда почему его раньше это не беспокоило? Наверное, потому, что до этого никто
