Оторва, или Как завоевать сердце бунтарки - Соня Мармеладова
— Это было круто, — как гордый отец произнёс Саня и хлопнул меня по плечу. — Пока не вылечу горло, будешь меня подменять.
… Незворов поднялся на сцену.
Я не заметила, как он это сделал, повернулась и попала в плен его рук. Стас почти долгую минуту смотрел мне в глаза, заставляя сердце биться чаще, разгоняя по венам кровь, а потом склонился к мои губам и поцеловал. Вот так просто, без лишних слов, на глазах у всех… как и обещал. Гад…
Живот скрутило острым желанием. Из груди вырывалось прерывистое дыхание, и пока я не успела раствориться в этих эмоциях, цапнула мажора за губу.
— Ай! — удивлённо отстранился он, касаясь места укуса. — Ты чего? Такая голодная? — хмыкнул он и демонстративно облизал губы.
— Такая злая, — процедила в ответ. — Спускайся и жди меня в машине.
— Гм… давайте ещё разок и закончим на сегодня, — произнёс Саня, стараясь сгладить ситуацию.
— Я подожду на своём месте, — хитро подмигнул мажор и спрыгнул со сцены.
… в кафе вошла Бони с пакетом из аптеки в руке и направилась к нам.
— Я тут кое-что принесла тебе, — улыбнулась она, протягивая Сане лекарства. — Кушай и не болей.
— Эм-м… спасибо, — неловко произнёс он и взъерошил волосы. — Ладно, давайте на сегодня закончим, увидимся завтра.
Денька с Мишей стали собираться, а Саня повернулся и подошёл к краю сцены.
— Мы собираемся выпить по бутылочке пива, хочешь с нами?
Подруга посмотрела на меня, я на неё, Невзоров на нас.
— Ты едешь домой, — ровно констатировал он.
— Тогда я останусь, — коварно улыбнулась Бони и подмигнула мне.
Вот ведь… подруга называется. И почему это я не могу остаться с друзьями?
Глава 37
Мне хотелось заупрямиться, начать скандалить, отстоять своё право остаться с друзьями, делать то, что захочу и возвращаться домой, когда захочу… Но кажется, нам пора со Стасом поговорить. То, что происходит, давно вышло за рамки дозволенного. Я тону в происходящих событиях и понимаю, что пути назад нет.
Моя жизнь меняется, я меняюсь. Это пугает…
— Зачем ты это сделал? — спросила, невольно коснувшись губ.
Стас завёл джип, но трогаться не спешил. Положил голову на руль, повернувшись ко мне лицом, и флегматично выгнул бровь.
— Сделал что? Поцеловал тебя? Потому что хотел, неужели не ясно?.. ты же вроде умная девочка…
— К чему сарказм? — поинтересовалась ровно, откинув голову на подголовник. — Стас, мне надоели эти игры, раздражает, что ты меня таскаешь, не спрашивая моего мнения, что решаешь за меня. Когда ты уже вернёшься в свой «мир»? Нас ничего не связывает и…
— Ц-ц-ц… — мажор осуждающе поцокал языком, выпрямляясь. — Ты уверена, что нас ничего не связывает? Что я начал эту, как ты выразилась, игру? — прищурился угрожающе и подался ко мне, настораживая.
Что он задумал?
— Я ослаблю давление, когда мы будем встречаться, когда будешь моей, — насмешливо ухмыльнулся и клацнул зубами перед моим лицом, заставляя вжиматься в спинку кресла.
— Ты больной… — процедила, поджимая губы, а у самой сердце отбивало барабанную дробь в груди. Губы всё ещё пылали огнём и помнили вкус поцелуя… — Поверить не могу, что говоришь серьёзно. Мы не можем встречаться, не понимаешь? Твой отец уже тонко намекнул, что лучше мне убраться.
— Да плевать я хотел! — вспылил Стас, ударив по рулю. — Достали эти предрассудки, и только попробуй заговорить о своей матери, — угрожающе предупредил он и медленно выехал на дорогу, вливаясь в поток машин. — Говори за себя… — добавил тихо. На лице дрогнули желваки.
— Что ты имеешь в виду? — поерзала на месте и, спохватившись, пристегнулась.
Стас бросил на меня пристальный взгляд и вернул внимание на дорогу.
— Ты ни разу не сказала, что я тебе не нравлюсь. Всегда говорила только, что твоя мать не позволит, или мой отец, или обстоятельства… Неужели не видишь, что между нами происходит?.. вот и ответь себе на вопрос, что ты чувствуешь ко мне?
Подавила вздох и отвернулась к окну.
— Я не могу ответить на этот вопрос…
— Почему? — ровно спросил Стас, но я чувствовала повисшее в воздухе напряжение.
— Пока не могу, — ответила уклончиво.
«Да потому что я дура!.. и сама не разобралась в себе…» — знаю лишь то, что я не могу сказать Невзорову, что он мне не нравится. Представляю, что мы больше не увидимся, что он перестанет навязчиво меня преследовать и становится… не по себе.
— Ладно, — легко сдался он. — Я подожду, пока найдёшь ответ, но…
Повернулась к нему, столкнувшись с потемневшим взглядом голубых глаз и сглотнула.
— Но не отталкивай меня, — серьёзно закончил он и перевёл взгляд на дорогу…
Не отталкивай… легко сказать. Я чувствую угрозу, вот и сопротивляюсь. Вообще последнее время всё стало запутано настолько, что я уже не уверена, что поступаю правильно.
Раньше всё было проще. У меня было только две потребности: ухаживать за Булочкой и репетировать с друзьями, чтобы осуществить Санину мечту. Это ведь хорошо, когда есть мечта… И я была готова следовать правилам, которые давно установила моя собственная мать. Но всё чаще начинаю задумываться, что иду не по тому пути, что потом буду сожалеть, о том, что «похоронила свою мечту», как говорит Бони.
А ведь я любила музыку…
Стас припарковал «зверюгу» возле моего подъезда, но стоило мне отстегнуться и попытаться выйти, крикнул:
— Подожди! — и обошёл машину, чтобы распахнуть для меня дверь. — Я напрашиваюсь на чай, — произнёс серьёзно, как только я спрыгнула на землю.
— А ты наглый, — усмехнулась, качнув головой. — Ладно, чай так чай, — махнула рукой и полезла за ключами.
Стас недоверчиво прищурился, но промолчал, видимо, чтобы не передумала. Правильно, хороший мальчик…
Мы поднялись ко мне, разделись и прошли в комнату.
— Подожди здесь, — попросила, ставя телефон на зарядку. — Можешь посмотреть книги или посидеть за компом.
— Как великодушно, —
