Наталья Нестерова - Фантазерка
– Слабо, — спрашиваю, — тебе до яблони доплюнуть?
Оживился, напрягся, доплюнул. Он потом еще у меня минут пять «стрелял» по указанным мишеням. Это называется установить эмоциональный контакт. У меня даже с папиными подопытными кроликами получается. Иной раз они лапы отбросить собираются, а я приду, поиграю с ними — оживают и к морковке тянутся. А папа еще говорит, что нам с бабулей одна скромность на двоих досталась, то есть очень мало. Но это я отвлеклась. Я о Лизе с пацаном поговорить хотела.
– Она очень хорошая, — рассказываю, — хоть и с отклонениями.
– Шиза? — поражается он.
– Нет, только заскок. У нее в детстве два брата-близнеца были. Гриша и Федя. Утонули в ванной по ее недосмотру. И теперь Лизка вбила себе в голову, что они в котов превратились и по ночам к ней в дом приходят. Я тебя как человека прошу: станет она уговаривать форточки не закрывать, ты не сопротивляйся. Ладно?
– А я чё? Мне по фигу.
– Значит, договорились.
* * *К вечеру ответную телеграмму от моих родителей принесли. Их на туфте не проведешь. Пять лаконичных слов: «Пусть рожает целуем мама папа».
– Кто собирается рожать? — не понял Родион Сергеевич.
– Э-э-э, мэ-мэ-мэ, — заблеяла Лиза и беспомощно на меня уставилась.
Прихожу на выручку:
– Если из вас никто рожать не собирается, то мучиться буду я.
Честно говоря, мне немножко стыдно. Поэтому я за Пушкиным прячусь:
Родила царица в ночьНе то сына, не то дочь;Не мышонка, не лягушку,А неведому зверушку.
Родион Сергеевич и Славик на меня с уважением посмотрели. За беременность или знание классики? А попробуйте ее не знать, когда бабушка специалист по басням в русской литературе девятнадцатого века.
Но вообще-то Славику и его папаше более всего хотелось смыться с дачи, на которой живут инфицированные сумасшедшие и школьницы на сносях. Не уехали потому, что Лиза перед ними только что на пузе не плясала.
Спать их положили в той комнате, где я предыдущую ночь провела. Лиза в другой комнате, а я между ними на веранде. Лиза пять раз попросила форточку не закрывать, предупредила, что котики придут.
Славик нахально хихикал, но потом ему стало не до смеха. По-хорошему, пацану можно было посочувствовать. Я сама чуть от страха не свихнулась прошлой ночью.
Представьте декорации. Деревенское окно, полная луна как большое серебряное блюдо, тени деревьев колышутся. И тут появляется нечистая сила — силуэт громадного котяры, ну вылитый черт. Он бесшумно запрыгивает на форточку, секунду пережидает и летит вниз. Следом второй черт тем же манером в дом залетает.
Для надежности я Славикову раскладушку под окно поставила, чтобы Гриша и Федя прямо на него приземлялись.
Славик заорал басом, а потом на фальцет сбился. Некоторое время он в темноте бесновался и, видно, на котов наступал — те орали как резаные. Что-то там падало, грохотало на весь дом. Затем все на веранду вывалились. Я быстренько свет включила. Родион Сергеевич в ситцевых трусах семейных, Славик — в белых трикотажных на резинке. Отец пытается сына поймать, а тот носится кругами и вопит:
– Духи ее мертвых братьев!
Лиза из своей комнаты выскочила в ночной рубашке с оборками, вроде бабушкиного платья Мальвинского.
– Что случилось? Это же мои котики, я вам говорила.
– Нет! — голосит Славик. — Все знаю! Ты своих братьев в ванной утопила. А теперь они приходят!
– Сыночек! — умоляет Родион Сергеевич. — Успокойся, тебя никто не обидит!
Все орут и бегают по веранде, включая котов, у которых шерсть дыбом. Я стою на топчане, прижавшись спиной к деревянной стене. Ну и представление!
Лиза ухитряется схватить не то Федю, не то Гришу, но кот вырывается и раздирает ей плечо. Родион Сергеевич от этой царапины шарахается, как от язвы прокаженного.
– Не подходи ко мне! — кричит.
– Папа, я боюсь! — блажит Славик.
– Господи! — чуть не плачет Лиза. — Какой кошмар! Что с вами?
И никто не стоит на месте, только коты на шторы запрыгнули и висят на них, точно здоровенные летучие мыши.
Я соскакиваю с наблюдательного пункта и подбегаю к емкостям с запасной водой. Хватаю одно за другим ведра и выливаю на головы пробегающих мимо.
Взмокнув, они носиться перестали. Славик рыдает в голос, терзая свой нехрупкий красный нос:
– Папа, увези меня отсюда, пожалуйста!
– Да, сыночек! Немедленно! Ноги здесь моей…
Родион Сергеевич явно хотел прямо без штанов запрыгнуть в машину и дать деру. Но одумался и с рекордной скоростью собрал манатки.
Когда они уехали, Лиза переоделась в сухое, и мы вместе вытерли лужи на полу.
– Тебе не показалось, — спросила она, — что Родя и мальчик немного не в себе?
– Еще как показалось! У обоих крыша съехала и на боку застряла. Ты судьбу благодарить должна, что навек с ними не связалась.
Мы вскипятили самовар и выпили чаю с вареньем. Я трещала без умолку, описывая Лизе радужные перспективы отношений с разведенными отцами ее воспитанников. Она тяжело вздыхала и согласно кивала — без видимого энтузиазма.
* * *На следующий день за мной приехала бабушка. Население дачного поселка высыпало из домов. Было на что смотреть. Когда мы с бабулей идем по улице, на нее все оглядываются. Вы знаете московскую толпу: взвод манекенщиц продефилирует — никто глазом не поведет. А мою бабулю не пропустят. Невысокая, худенькая, на шпильках, в светлых брючках и легкомысленной маечке, с одуванчиком кипенно-седых волос (не забыть уточнить у нее, что такое «кипенно» — встречается у древних писателей), моя бабуля похожа на маленький белый кораблик в бурных и темных водах.
Я могу бесконечно ее описывать, но по правде дачники бросили завтракать и повыскакивали на крыльцо, привлеченные скорее громкой автоматной очередью. Бабушкиному драндулету, переименованному из плебейского «Москвича» в благозвучного «Москвитянина», лет больше, чем мне. Его много раз ремонтировали, но одну деталь он стойко отвергает, как инородную, а именно — выхлопную трубу. Поставят новую, а через месяц она прогорает и отваливается. Бабуля махнула на трубу рукой и решила: «Москвитянину» не нравится, когда ему затыкают рот. Да, это не аналог рта, отверстие скорее выходное, чем входное. Но всякий имеет право говорить в полный голос!» И бабуля гоняет без выхлопной трубы, пугая собак и мирных обывателей. Лиза, увидев (сначала услышав) мою бабушку, слегка оробела. А потом исполнила традиционный номер под названием: «Ах, как внучка на вас похожа!»
– Если учесть, — отвечает бабуля, — что ее отцу я не родная мама, а мачеха от второго брака, то наше сходство вполне понятно.
