Татьяна Веденская - Загадай желание

– Ну и зря. Если бы мы поцеловались, никто бы мне уже не верил и тогда, чего бы я о тебе ни рассказал, было бы неважно. Как тебе такой аргумент? – тихо рассмеялся он.

– Все равно ни за что.

– Но почему, вот интересно? Я что, недостаточно хорош для тебя?

– Ты для меня совершенно ужасен! – развела руками Женька, запоздало поймав себя на мысли, что это, пожалуй, первый раз в ее жизни, когда она вот так, напрямую и без всяких уловок отказывает мужчине. Но постойте, какому, к черту, мужчине. Это же Ванька!

– Чем? Ростом я вышел, красотой – тоже. Мы с Анькой оба – красавцы, да? – Женька услышала самодовольство в его голосе. – Почему бы нам не поцеловаться?

– Все! Конец разговору, – прошептала Женька. – Я тебя поцелую, только если лифт откроется. И только в лобик, как и положено целовать маленьких мальчиков.

– Не такой уж я маленький, как ты думаешь. Тебе понравится, ты попробуй, – ехидно бросил Ванька. – А то потом уже такого шанса не будет, и ты будешь жалеть. А вдруг это судьба?

– Это точно не судьба!

– Почему же? Ведь ты видишь судьбу в любом МММ, разве нет? – пробормотал Ванька и вдруг резко пересел ближе к Жене.

Она повернулась к нему, светя в лицо телефоном.

– Что, свихнулся? Может, тебе тут тоже страшно? – спросила она, улыбаясь.

Ванька тоже улыбался – он сидел, такой взлохмаченный, с такими же, как у Анны, серыми глазами. Удивительными, глубокими, насмешливыми, красивыми серыми глазами. О, как много однокурсниц влюблено в эти глаза, должно быть. Как много девушек мечтают составить счастье этому оболтусу.

– Ну что, так и будем сидеть? – прошептал он с улыбкой. Женька почувствовала его дыхание – мятное, свежее. У Ваньки всегда была во рту жвачка, и от него всегда пахло мятой, словно он постоянно готовился к поцелуям.

– Ты поцелуй меня, – бросила вызов она.

Телефон погас, и лицо Ваньки исчезло, но напряжение осталось. Женька даже не поняла, откуда оно взялось – это напряжение, ведь ничего подобного она не чувствовала еще пятнадцать минут назад. Ванька был только надоедливым, назойливым придурком, который вечно над ней подшучивает, – молокососом, который, о боже, на несколько лет ее младше! Это все какой-то бред, бред! И тут… его губы приблизились к ее губам и, застыв еще на одну секунду где-то очень рядом, в нескольких наномиллиметрах (если такие вообще есть), он вдруг сделал этот последний рывок и прикоснулся к ее губам. Именно прикоснулся, не поцеловал, а просто приблизился, но не шевелился, словно дразнился. Женька замерла, чувствуя, как сердце вдруг начинает стучать с невозможной скоростью.

– Что дальше? – усмехнулся Ванька, не отпуская Женьку. Она пожала плечами, и тогда мелкий бес Ванька вдруг притянул ее к себе своими на удивление сильными руками и впился в ее губы с шальной страстью молодого парня, для которого в мире нет ничего невозможного и ничего неприличного. Его руки моментально оказались под Женькиной блузкой – бессовестные и бесстыдные, по-молодому жадные.

– А у тебя прекрасная грудь, – пробормотал он, расстегивая пуговицы.

– А у тебя тоже, – не осталась в долгу Женька.

– Да, считаешь? – он снова прильнул к ней, грубо раздвинул ее губы языком, проник внутрь, не оставив никакой возможности сопротивляться или кричать. – Ну что ж, перейдем к делу? Я сказал: восемь раз прежде, чем откроется лифт.

– Свихнулся? Ты чокнутый? Я не стану делать это в лифте! – возмутилась Женя.

Ванька рассмеялся, его смех зазвенел, отталкиваясь от металлических стен лифта.

– Я рад, что ты уже не говоришь, что не станешь этого делать в принципе!

– То есть конечно не стану! – запоздало и фальшиво заявила Женька. – Я же тебя ненавижу.

– И я тебя тоже, успокойся. Хотя нет, я не ненавижу тебя. Я отношусь к тебе с благородной жалостью, – заявил он, стаскивая с нее блузку. – Ты самая глупая, нелепая и безнадежная девушка, которую я когда-либо встречал. Так что это, считай, будет благотворительный секс.

– Нет, не будет, – возразила Женька, стягивая с него рубашку. Безумие, в чистом виде. И все это могло быть легко объяснено стрессом, только темнотой в лифте, отсутствием кислорода, без которого, как известно, невозможна нормальная мозговая деятельность. Женька сидела практически обнаженная в руках младшего брата своей подруги и ужасно хотела, чтобы он не останавливался, чтобы он продолжал.

И он продолжил. Был момент, когда им вдруг показалось, что кто-то снаружи жмет на кнопку все еще не работающего лифта, и они оба вдруг испугались, что все сейчас кончится, двери откроются, свет зажжется – и их увидят в таком виде, о котором они и подумать не могли. Но… пронесло, и люди удалились, хлопнув дверьми, ведущими на лестницу. Ванька тихонько смеялся, покрывая Женькино лицо поцелуями.

– Что, я все еще кажусь тебе маленьким мальчиком?

– Больше, чем когда-либо, – язвительно ответила Женька.

– А так? – Он притянул ее к себе так резко, что от неожиданности она даже вскрикнула. – Был ли у тебя в жизни более сумасшедший секс?

– Ну, конечно, был! – заверила его она, хотя это и была совершеннейшая неправда. Что-что, а такого секса у нее никогда не было. Да уж, если что и умеет делать современная молодежь, так это – вот это. Женька ничего не могла с собой поделать, у нее кружилась голова, она стонала от удовольствия и умоляла этого поросенка не останавливаться и продолжать. Если бы прямо сейчас двери лифта открылись, она только попросила бы закрыть их обратно – навсегда.

– Что, так хорошо? – рассмеялся Ванька, совершенно счастливый и нимало не стесняющийся этого. Наконец, он отпустил Женьку, опустился сам и усадил ее себе на колени. – Это мы удачно застряли, согласна?

– Ну, да, – против воли улыбнулась она. – Тебе повезло.

– Это тебе повезло, дорогая тетя Женя!

– Ах ты, гад. – Она взмахнула рукой, чтобы стукнуть этого поганца. Какая она ему тетя? Но он перехватил ее руку и снова ее поцеловал. Невозможно разговаривать в такой асмосфере. Темнота лифта уже не казалась такой уж страшной. Впрочем, она бы не имела ничего против душа и бокальчика с красным вином.

– Да. Я гад, – согласился Ванька. – А еще, представляешь, я вылетел из института. И из этого, блин, тоже. А ведь был так близок – всего один курс остался. Не допустили к сессии, а еще там за прошлую осталась куча долгов. Вот такие дела.

– Что? ЧТО? – вытаращилась Женя.

– Ну, так получилось. Ты же никому не скажешь? Не выйдет из меня эколога. Это все – такая скука.

– А что из тебя выйдет? Солдат? – хмыкнула Женька.

– Не, солдат – это совсем не мое, – покачал головой Ванька и вздохнул. – Так не скажешь? Раз уж у нас теперь с тобой столько общих тайн?