(Не) брать! (СИ) - Цай Ольга

— Не волнуйся. Не помешает, — раздраженно ответил Глеб.

Но парень не учел одного: яблочко от яблоньки недалеко падает. Развернулся и пошел на выход из кабинета. А потому не услышал, как отец тихо сказал:

— Не волнуйся, говоришь?

Взял мобильник, нашел нужный телефон и набрал.

Я зашла в свою квартиру. Когда-то я считала ее своим семейным гнездом. Когда-то я пыталась тут устроить уют. Когда-то я радовалась приобретению этой пусть не самой большой, но нашей квартирки. Когда-то, но не теперь. Прошла на кухню, уселась на табурет, пытаясь проанализировать, что же внутри меня изменилось по отношению хотя бы к этому дому? Что? Может, деньги и роскошь затмили разум и перевернули все во мне? Тут же горько усмехнулась, понимая, нет — это все он, он перевернул. Конечно, я осознаю, что богатство — это неотъемлемая часть Орлова, так же как резкость, самоуверенность и непримиримость. Но я вижу, что он готов уступать — нехотя, ему дается это тяжело, но Глеб готов наступить на горло собственным принципам.

Поднялась, прошла в комнату, переоделась и по привычке занялась уборкой. Так как жила одна уже неделю, то и убирать-то особо было нечего. Мне надо было занять себя до вечера, до его появления, и я быстро нашла и пыль, и мусор на полу, и еще добрую тройку дел. Лишь бы не потянуться к аппарату и не набрать его, или не написать плаксивое сообщение. А сделать хотелось и то, и другое и, причем, одновременно.

Прошло больше недели, как уехали Слава с Катей, а, кажется, минула эпоха. Еще немного и они вернутся. Я безумно соскучилась по своему Катенку. Но я понимала, что в связи с нынешней пока непонятной ситуацией, дочке лучше недолго пожить у бабушки в деревне.

Я сняла трубку и набрала маму. Минут пятнадцать пообщались о делах насущных, а потом я рассказала про новую работу, и попросила, чтобы Катюня побыла немного у нее, а как все войдет в свою колею, я ее заберу. Знаю, что обманывать нехорошо, но я ведь, действительно, собиралась найти новую работу. Мама обрадовалась и ответила согласием. Надо почаще навещать маму, она скучает по нам, одиноко ей, — отметила для себя. На вопрос, что делает Слава, родительница отмахнулась.

— Ой, Поль, да как всегда. Лежит вон. Что ему еще делать?

— Мам, так ты проси его помочь, он же не знает, что нужно, — по привычке попыталась я заступиться за мужа.

— Да, ладно уж, разберемся, доченька. Не переживай только. А насчет Катюни ты меня обрадовала. Ты этому, своему, не говорила? — пренебрежительно спросила мама. У нее всегда был такой тон, когда речь заходила о моем супруге. Интересно, а какой бы из Глеба супруг получился? Помогал бы он маме? Или нанял бы просто людей для этого дела? И каким бы тоном о нем говорила она? Тьфу, что за чушь в голову лезет, — отмахнулась я.

— Нет, не говорила, тебя пока решила спросить. Мало ли ты не сможешь.

— Насмешила. Можно подумать, у меня зимой дел много. Огорода-то нет.

— Мам, я как аванс получу, тебе вышлю.

— Не надо. Что я, внучку не прокормлю? Если твой дармоед уедет, то еды хватит, а то ни в коня корм. Поль, ты как его прокармливаешь?! Он же кастрюлями супы хлебает!

Я поняла, что надо закругляться. Минусы Славы — излюбленная тема мамы и ее она может перетирать часами.

— Мамуль, мне надо бежать! Катюня рядом? Дай мне ее на пару слов.

Поговорив немного с дочкой, я повесила трубку.

Так, теперь надо позвонить по поводу работы. У меня появилась идея попробовать устроиться в то самое агентство, для которого я оформляла зал по заказу Орлова — старшего. Мне очень понравился коллектив. А, вдруг, получится.

Я набрала Светлану — директора этого агентства. Мне наконец-то улыбнулась удача: они готовы рассмотреть мою кандидатуру, как сотрудника на постоянной основе. Единственное условие: помимо флористики я подключаюсь к другим оформительским делам компании. А я абсолютно не против. Зарплату было решено оговорить при встрече, в пятницу в офисе.

Все шло, как по маслу, и это придало такой недостающей уверенности.

Посмотрела на часы — пока я решала все вопросы, прошло немало времени, скоро Глеб приедет, надо собираться. Тут же, будто прочитав мои мысли, раздался звонок, взглянула на дисплей: «Не брать!». Надо поменять имя в телефонной книге, — подумала я и ответила.

— Поль, я через пару часов буду.

— Поняла, собираюсь.

И нажала «отбой».

Достала небольшую дорожную сумку и скидала самое необходимое. Я приняла решение — надоело оглядываться, надоело взвешивать, надо попробовать жить, как Аня: решать проблемы по мере их поступления. Сегодня понедельник, а, значит, до пятницы у нас с Глебом есть время, пока не приедет Слава. А дальше я буду уже думать и решать эту проблему, и знала — Глеб поддержит. А даже если нет, то….то, наверное, я уже и сама не смогу жить с мужем, даже ради дочки. Но все по мере поступления. А потому, когда Глеб вновь позвонил и сообщил, что он подъехал, я уверенно вышла из подъезда с сумкой на перевес. Парень ждал, стоя у авто, и что-то рассматривал в телефоне.

— Глеб, — позвала его.

— Ты уже? — улыбнулся, перевел взгляд на сумку.

— Что это?

— Сумка.

— Я вижу. Поль, что в ней?

— Какой же ты зануда, Орлов! Вещи. И прежде, чем ты задашь следующий глупый вопрос — я решила попробовать пожить у тебя.

Глеб секунд пять смотрел на меня, потом улыбнулся во все свои белоснежные тридцать два и захапал меня в объятия.

— Погоди, я не договорила.

— Я услышал все, что хотел.

— Глеб, это пока муж не приедет.

Повисла тишина. Он сделал шаг назад, опустив руки.

— Что, прости? Какого хрена? — начал заводиться.

— Помнишь? Глеб, ты должен доверять мне и обещал дать время.

Он, не прерывая зрительного контакта, медленно кивнул.

— И когда он приезжает?

— В пятницу. Утром в пятницу.

«Бл*ть как раз, когда я уезжаю! Шедеврально! Надо решить эту проблему и как можно скорее», — подумал про себя Глеб.

— Понял, значит у нас, — посмотрел на массивные часы на запястье, — трое суток и одиннадцать часов.

Поля нахмурилась.

— Почему одиннадцать часов?

— А потому, дорогая моя, что я тебя раньше утра пятницы не отпущу.

— Нет, я так не смогу. Вечером в четверг я уеду, — увидев, что он собирается спорить, выставила руку вперед, — не спорь, пожалуйста, Глеб.

— Бл*ть, как же меня достал этот аттракцион.

Я подбоченилась, сверкнув глазами, выдала раздраженное:

— А никто и не сказал, что будет легко. Не нравится, слазь с моей карусельки!

Парень усмехнулся, заправил выбившуюся прядь мне за ухо, наклонился к моим губам. Я замерла в предвкушении поцелуя, он же тихо сказал:

— С детства обожаю карусельки, — чмокнул меня в нос, повернулся к машине, открывая пассажирскую дверь.

Я постояла пару секунд, пытаясь унять досаду от несостоявшегося поцелуя, поджала губы и с видом императрицы села на сиденье. Он быстро оказался за рулем, повернулся ко мне.

— Не дуйся, тебе не идет.

Идея промелькнула быстро, как комета, не давая разуму ее одобрить. Я повернулась, провела языком по губам, откидывая полы пальто.

— Жарко у тебя тут что-то или мне кажется?

Он понятливо усмехнулся, ожидая окончания представления.

Я же сняла пальто, из-под ресниц наблюдая за его реакцией.

— Хм, может, у меня температура? У тебя же градусник есть дома?

— Предположим, — прищурив глаза, ответил, пытаясь понять куда я клоню.

Без дальнейших слов я сдернула с себя пуловер, оставшись в одном лифчике. Одно из тех творений чудо-дизайнеров, которые сегодня доставили. Он, скорее, подчеркивал, чем что-либо скрывал. Невесомая модель кристально-белого цвета, настолько же невинна, насколько и порочна, и это он еще трусики не видел!

Все это я проделывала, не сводя пристального взгляда с Орлова. А потому видела, как ироничная ухмылка смылась с его лица, как дернулся его кадык, как заблестели его глаза, как сжал челюсти в попытках удержать надвигающееся бесконтрольное возбуждение.