Солнечная кошка (СИ) - Хаан Ашира
Но мне было слишком любопытно увидеть сердце его дома, узнать еще немного о нем, чтобы обращать внимание на такие мелочи.
Спальня была очень уютной, совсем не похожей на демонстративную роскошную холодность квартиры для секса. Кремовые шторы только слегка рассеивали солнечный свет, и он мягкими золотыми пятнами ложился на кофейного цвета покрывало, небрежно наброшенное на широкую кровать, засыпанную маленькими декоративными подушками. Темно-шоколадный комод напротив нее, две тумбочки по бокам и белый ковер с высоким ворсом, на котором хотелось вытянуться и поваляться как настояйщей кошке.
Светильники, зеркала, картины на стенах, цветочные горшки с пятнистыми орхидеями — все мелочи были подобраны с таким вкусом и любовью, что я сразу подумала о жене Стаса. О том, как она украшала это место, делала его уютным, таким, куда хотелось бы возвращаться… а потом ей пришлось уйти навсегда.
— Значит, сюда ты своих любовниц не привозишь? Спишь тут один…
— Почему один? — поднял брови Стас. — С кошками.
— Им сюда можно?
— Да, они приходят, когда я ложусь и накрывают не хуже одеяла. Выпихивают меня с подушки, охотятся на ноги, жуют волосы и урчат.
Он делал вид, что жалуется, но я слышала в голосе скрытое довольство. Кто ж не хочет так спать!
— Супер! — вздохнула я. — Завидую страшно. Мне не разрешают завести даже одну кошку. Двадцать — я бы сошла с ума от умиления, наверное.
Его пальцы коснулись моей шеи сзади, пробежались вниз по открытой сарафаном спине, остановились на середине позвоночника. Горячие искры разлетелись от каждого легкого прикосновения, и я судорожно выдохнула, поворачиваясь к Стасу.
Но он не убрал руку, и получилось, что я сама завернулась в его объятие. Благодаря высокой платформе босоножек я была только чуть-чуть ниже его ростом, и наши лица были почти на одном уровне. Я чувствовала его дыхание, почти ощущала тепло тела.
Сейчас он был таким же, как той ночью.
Тем утром, пока не позвонил Артем.
Близким. Очень близким и… своим, что ли?
Мне было легко стоять рядом со Стасом.
Дразнить.
Выбирать.
Поцеловать или отступить.
Остаться стоять вот так, вплотную, или пойти смотреть молчаливого геккона.
Пошутить на грани или задать серьезный вопрос.
— Почему ты такой? — спросила я.
— Какой? — вполголоса спросил он.
— Ты же… хороший, — я смущенно мотнула головой, признавая нелепость этого определения и попробовала заново: — Зачем тебе девушки на одну ночь? Ты же… лучше этого.
Он не стал спускаться в ад уточнений, что лучше, что хуже. Сразу понял, о чем я.
И ответил так же серьезно, как я спросила:
— Я не хочу ни к кому привязываться. И чтобы кто-то привязывался ко мне.
— Но почему?
— Ярина… — выдохнул он, и я почувствовала его дыхание на своих губах. — Я тебе уже говорил, что я мудак. У меня есть остатки совести, поэтому я не хочу ломать жизнь хорошим девочкам вроде тебя. Одной уже сломал. А плохие мне не нужны.
— Ну с чего ты взял, что ты обязательно будешь ломать кому-то жизнь? — упрямо спросила я. — Мало ли кто и почему разводится, просто не сошлись характерами.
— Понимаешь… — Стас как-то преувеличенно аккуратно заправил прядь волос мне за ухо, скользя взглядом по моему лицу, но не встречаясь глазами. — Просто бывают люди, которые не приспособлены для семейной жизни. Слишком эгоистичные, наверное. Жестокие.
Я помотала головой — Стас жестокий? Человек, который возится с щенками в клинике и позволяет кошкам жевать свои волосы по ночам.
Что за чушь!
— Ярина, ты такая еще наивная… — усмехнулся он. — Я потому и взялся тебе помогать, чтобы как-то искупить свою вину за одну изломанную судьбу и не допустить, чтобы такой же как я мудак сломал твою.
— Ты считаешь, что Артем мне ее ломает?
— Я не допущу этого. Все под контролем. Он еще может исправиться, если поймет, что теряет.
Его голос стал громче и тверже, а рука уверенно легла на мою спину. Уже не дразня — поддерживая. Только остро кольнуло что-то глубоко-глубоко, почти незаметно.
— Он не поймет, — я обняла себя руками. В доме было прохладно, в легком сарафане стало зябко. — Он не реагировал на все наши демонстрации.
Стас запрокинул голову и рассмеялся, легко и сухо. Даже как-то зло.
— О, еще как реагировал… — протянул он. — Он на стены лез и метался от каждой твоей выходки, поверь.
— А с виду незаметно.
— Не туда смотришь, — хмыкнул Стас.
Он все еще не отпускал меня, почти обнимал. Ни туда, ни сюда. Как будто был родственником, добрым дядюшкой, которому не зазорно прикасаться к… чужим девушкам.
— А куда надо?
— На несвойственное человеку поведение.
Я задумалась.
Почти год встреч два раза в неделю там, где удобно Артему — и вдруг за последнюю неделю я забыла о том, что надо метаться между средой и субботой.
Его мама.
Цветы.
Секс на работе, в конце концов, тоже считается, если он не по расписанию!
Может быть, Стас и прав…
Но додумать эту мысль я не успела, потому что те несколько сантиметров, что еще оставались между нами, вдруг куда-то делись, и я оказалась прижата мужским телом к дверному косяку, а по моим губам скользнули твердые прохладные губы.
44. Консервы как консервы
— Кошк, ты куда потерялась?
Голос Пашки раздался слишком близко, я дернулась, и Стас отстранился, так и не дав мне шанса узнать, планировал он меня поцеловать или так… дразнил.
— Идем, — он отступил, увлекая меня за собой и закрывая дверь в спальню, словно в пещеру с сокровищами. Я почувствовала себя как герой сказки, который продолбал возможность остаться в райском саду, потому что не сразу в нее поверил.
— Я, короче, подумал — если где-то раз в неделю делать маленький апдейт, минуты на три, что там с котенком, то будет зашибись. Создадим под него дизайн, отдельный сборник для тех, кто будет приходить посмотреть, как дела. Но мотаться каждую неделю, наверное, неудобно… — Пашка вошел в гостиную, не поднимая глаз от ноутбука, который тащил прямо в руках. — Станислав, если вам несложно будет снимать парочку видюшек и кратко, что изменилось, было бы идеально!
Когда он обратил на нас внимание, я уже стояла у клетки с Шушей и постукивала по прутьям, глядя, как шиншилла упоенно купается в песке. Рядом со мной сидела рыжая Лиска и занималась тем же самым, но куда более увлеченно.
— Несложно, но лучше, если будете напоминать, — Стас скрестил руки на груди, и каждый раз, когда его взгляд падал на меня, он прятал улыбку.
Что его так веселит?
Зачем была эта провокация? Чтобы что?
Он же сам учил меня, как строить Артема, так нафига эти игры?
Я чего-то не понимаю?
Когда мы уже уезжали, Стас собственноручно вынес мне корзинку со свежей ежевикой. Я попыталась испепелить его взглядом, но не особо получилось. Он словно пропустил смертельный лазерный луч над плечом, увернулся от второго выстрела и только наклонившись, чтобы отдать мне ягоды, негромко напомнил:
— Говорил же, что мудак.
Не уверена, что мудаки кормят девушек ежевикой.
Артем вот не кормил.
Хотя, может, он еще начинающий?
Остаток недели я носилась по факультету, досдавая контрольные и рефераты, получив заодно парочку зачетов практически на халяву.
Инночка проходила мимо, демонстративно отворачиваясь, когда замечала меня на пути. Но мы все равно оказывались в одной компании, потому что заочники с вечерниками шли отмечать удачные экзамены одной большой толпой. Иногда она кидала на меня задумчивые взгляды, когда думала, что я на нее не смотрю. Но не подходила.
Артем писал чаще обычного и даже заглянул в субботу на факультет, пытаясь вытащить меня погулять по центру. Но я ждала преподавательницу русского, строгую и саркастичную древнюю старушку, заставшую в живых самого Розенталя. С ней шутки были плохи, и пришлось согласиться только на романтичный кофе из автомата на первом этаже.
