Татьяна Алюшина - Девушка с проблемами
«В постели с врагом», фильм такой был американский, о другом, правда, но название в тему. Вот только кто кому враг – он ей или она ему?
Что же такое с ним сотворила Александра Владимировна Романова?
Как она умудрилась незаметно влезть к нему под кожу, в мозги? А?
Он постоянно следил за ситуацией, за градусом накала и при всех своих желаниях и эротических фантазиях в ее адрес прекрасно отдавал себе отчет – нельзя! Может, позже, когда все прояснится – позволял он себе слабину или переводил в дурашливо незатейливый тон, поигрывая, предлагая «воздать герою». Но никакого сурьезу!
Да, пронеси Господь! Не пронес!
Почему он расслабился? Почему позволил себе отпустить все на свете, даже больше, чем мог предположить?
Когда он ее обнял, в этом не было ничего сексуального, мужской заинтересованности, простое человеческое сочувствие той маленькой и очень одинокой девочке. Почему, как случилось, что в мгновение – спичка, брошенная в лужу бензина, – это вспыхнуло, переросло в сметающее все желание без возврата и микроскопической возможности вырваться?
Он не жалел! Пусть даже потом так по шеям получит, что мало не покажется, и головы не сносит, – не жалел!
Да найдите хоть одного нормального мужика в трезвом уме и твердой памяти, который может пожалеть о таком!! Вот честное слово – все мечтают именно так! Чтобы потерять контроль, голову, чтобы чувствовать, что женщина отдается тебе вся, целиком, до потери сознания, и улетать вместе с ней, чувствовать это обоюдное растворение… да господи боже мой!
Жалеть?! Сейчас!
Другое дело, когда все взял, то желательно, чтобы она еще не захотела взять и все остальное – тебя целиком и полностью, с потрохами, как человеческую единицу противоположного полу, теперь безраздельно принадлежащую ей.
Брать – да! Такое!! Да, всегда, и сам все отдам, что имею в этот момент, – в сексе, в неистовом откровенном единении – все отдам, всего себя, и помру на тебе с радостью! За такое и помереть не жалко!
Но что после… извини, это не мой поезд. К кому-нибудь другому – помоложе, менее циничному, менее свободному. А я старый холостяк.
М-да, от мыслей таких гордо поднятый было «флаг» пораженчески приспустился.
«Надо поспать. Пойти, лечь рядом с ней и просто поспать, и контролируй свои руки, мозги и член, Ванечка!»
Просто поспать!
Санька дрыхла в той же позе, в которой он ее оставил, – на спине, раскинув руки в стороны, заботливо прикрытая махровой простыней. Он улегся рядом, остановив себя, когда потянулся к ней неосознанно обнять. Сашка перевернулась на бок, обхватила его одной рукой за талию, вздохнула легонько во сне.
Он осторожно высвободился из-под ее руки, отодвинулся на самый край кровати, чувствуя, как закипает в нем раздражение.
– Гуров, – сонно пробормотала Сашка, – если ты еще чуть-чуть сдвинешься, то свалишься с кровати, а ты и так не совсем целый.
Он рассмеялся!
Да пошло оно все, хотя бы до утра!
И передвинулся к ней, и принял в свои объятия, сильно, крепко, с радостью освобождения, и поцеловал все синяки и разбитые губы.
– Спи! – приказал он ей шепотом.
Чувствуя, как на него снисходит такое умиротворение и спокойствие, какого не чувствовал миллион лет, может, никогда.Что происходит?!
Как, каким невероятным образом эта Романова смогла снова ускользнуть?
Она уже была у него в руках!
И все! Все – дальше только своя империя, спокойное благополучие в роскоши – другая жизнь!
Как?! Почему?! Что это за мужик с ней, в конце концов?!
Твою мать!! Это невозможно, невозможно, но она снова исчезла!
Он не может без нее уйти! Он залез в такие дела, завязался с такими людьми, если он не исполнит свои обязательства… Смерть будет мечтой. Освобождением!
Он думал, старался изгнать панику, то и дело затапливающую мозг, конечно, он мог бы исчезнуть, но ненадолго, и жить, боясь и оглядываясь каждую секунду.
Зачем он ввязался в эти дела?!
Деньги. Еще деньги, власть, неограниченные возможности, расширение сферы своего влияния.
Он сам подставился! Он не сможет дать обратный ход и выйти из дела! Это тот случай, когда никакие бабки не помогут. Ему следовало уйти два дня назад – все было готово, продумано до мелочей и оплачено!
Но эта Романова! Сука!
Спокойно! Он все сделает, у него получалось много лет, получится и на этот раз!
Спокойно! Все необходимые действия по ее поиску предприняты. Надо только ждать!
Что же за мужик ее вытаскивает?«Утро было добрым!» – как говорила одна из его любовниц, имея в виду ровно противоположное данному утверждению.
Иван проснулся с таким ощущением правильности и полноты жизни, которое и не помнил когда его посещало. Он осознал, что обнимает, крепко прижимая к себе, спящую Сашку, закинув на нее ногу, в полной боевой готовности.
И запаниковал. Снова.
И стал осторожно, чтобы не разбудить, отстраняться от нее, следуя всем весьма резонным «нельзя».
– Гуров, – сонно-умиротворенно, не открывая глаз, сказала Сашка, – не отползай по-пластунски, тебе не грозит насильственная женитьба и принудительный секс.
Ну не стервочка, а? Все-то она про него понимает! Знает!
Он взял ее!
Хотел нежно, неспешно, растягивая удовольствие, а получилось все быстро, стремительно, страстно, с хриплыми криками, улетанием…
Придя в себя, Иван понял – ничего никуда не делось: обоюдное недоверие, его страхи, что-то непонятное в ней – все это вернулось, как только улеглись страсти и успокоилось дыхание, разъединив, отгородив их друг от друга невидимой стеной.
Они оба понимали это, чувствовали и молчали, не расплетаясь руками-ногами, но оказавшсь по разные стороны этой стены.
Он перекатился с нее, удержался, чтобы не отодвинуться – стыдно так уж!
– Ладно, Гуров, все и так понятно: ты не доверяешь мне, я тебе, и все за этим следующее. Но давай хотя бы не опошлять того, что было. У тебя так было когда-нибудь? У меня нет! Никогда!
Он молчал.
А что тут скажешь? Господи, откуда ты взялась и за каким лядом все перевернула?! Чужая – своя женщина! Подозреваемая и на все способная, откуда ты свалилась на его голову?! Он не хочет ничего усложнять в своей жизни, он не хочет барахтаться в непонятном чувстве вины, обвинений!
– Спокойно, Гуров! У меня есть план! – деловито оповестила Сашка. – Перевести все в шутку и несерьезность незатейливого траха я тебе не позволю! Мы договоримся, что ничего не было, и все! Ты непонятный Гуров, я непонятная Романова!
Да, да, все правильно. Он ее почти ненавидел в этот момент!
– Сашка, – сделал неожиданно он попытку, так непереносимо тяжело было стоять с ней порознь, на разных черно-белых позициях, – расскажи мне…
«Освободи нас обоих, Сашенька! – умолял он ее мысленно. – Расскажи!»
