Лайза Хоган - Во имя любви
Алекс тоже скрестил руки на груди, хотя чувствовал себя крайне неуверенно.
— Хорошо. Говорите. Но свое мнение я вряд ли изменю.
— Вы сказали ее высочеству, — Питер слегка поклонился Фелисе, — что, для того чтобы избавиться от проклятия, вам нужно пожертвовать собой. Так?
— Так, по крайней мере, утверждал Барнабе.
— Впервые в жизни вы сделали это сегодня, сэр. Предыдущие семьсот с лишним лет вы и не подозревали, что такое жертва.
Алекс стиснул зубы, удерживая выражения, которые не пристало употреблять в присутствии женщины. Кто таков этот человек, чтобы упрекать его? Он, должно быть, не слишком внимательно слушал! Или пропустил мимо ушей, как Алекс драил полы в средневековых госпиталях, возился с прокаженными в лепрозориях, нанимался в Иностранный легион, тратил годы жизни в благотворительных организациях, миссионерских поездках, участвовал в войнах в горячих точках планеты? Если это не жертва, то что же такое жертва?
Питер поднял руку, предупреждая его возражения.
— Сэр, вы действительно сделали много хорошего, только все это исключительно для себя. Для того чтобы преодолеть проклятие. Да, ваши труды приносили пользу людям, однако не их благо было вашей целью. Да, вы радовались, видя, что кого-то спасли. Но в итоге вы старались ради себя одного, ради возможности избавления.
Что-то шевельнулось в груди Алекса. Должно быть, это был проблеск надежды. Ведь если предположить, что Питер говорит правду…
Фелиса неожиданно перебила секретаря:
— Постойте. Что вы имели в виду, когда сказали, что Алекс сегодня пожертвовал собой впервые в жизни? Что-то изменилось?
Питер просиял, как учитель, услышавший от ученика верный ответ.
— Конечно же! Алекс-Алехандро вернулся в Леон с единственной целью: избавиться от проклятия. Он даже рисковал, что его тайну раскроют, но счел, что игра стоит свеч. Однако когда он познакомился с вами, полюбил вас, принцесса, его приоритеты несколько изменились. Он пошел на риск уже по другой причине.
Алекс покачал головой.
— Я только хотел порадовать Фелису. Показать ей, что бывает другая жизнь, легкая и веселая. Что она не обязана жить одиноко, как я… Нет, не может быть, чтобы все оказалось так просто. Речь не шла ни о каких жертвах, я делал это потому, что хотел.
— Вы хотели делать это вопреки собственной выгоде, — улыбаясь, закивал Питер. — Сложные вопросы часто имеют очень простые ответы. Теперь же вы хотите уехать из Леона, потому что боитесь, как бы Фелиса не разделила судьбу Хуаны. Вы отказываетесь от единственного, по вашему мнению, шанса преодолеть проклятие, отказываетесь принять любовь женщины, которую любите, от возможности приблизиться к королевскому двору. И все это ради того, чтобы не сделать несчастной ту, которая вам дороже жизни. Это настоящая жертва. Потому что из вашего поступка для вас не вытекает ни малейшей выгоды, сплошная боль.
— Не может быть, — пробормотал Алекс. — Не может быть, что все так просто… Я уезжаю потому, что люблю ее, а вовсе не…
Фелиса вдруг схватила его за руку.
— Алекс… Алехандро, вашу жену звали Хуана, не так ли?
— Что?
— Хуана? — Голос Фелисы был странно-напряженным. — Питер назвал имя «Хуана». А вы не упоминали ее имени в разговоре. Я вас спросила, а вы не ответили.
Алекс сглотнул комок в горле. Наверняка он случайно упомянул имя жены, как же иначе?.. Но выражение лица Питера сказало ему об обратном. Глаза Алекса расширились, руки задрожали от внезапного понимания.
— Ты Черный Барнабе, да? — выдохнул он, делая шаг к своему секретарю.
Как же он не догадался? Темные, тронутые сединой волосы — правда, теперь коротко стриженные. Яркие молодые глаза… Конечно, в бытность лесным жителем Барнабе носил лохматую длинную бороду, а Питер всегда был гладко выбрит. Но если представить то же самое лицо лет на десять моложе, в обрамлении буйной растительности… Каким же он был слепцом! Искал Барнабе в древних книгах, а тот сидел за столом в соседнем кабинете и отвечал на телефонные звонки!
— Конечно, ты и есть Барнабе… Как же это случилось?
Губы колдуна изогнулись в усмешке.
— А как случилось, что ты бессмертен, рыцарь? Как случилось, что ты потратил семь веков на осознание истины, которая была у тебя под носом? — Он снова посерьезнел и добавил: — Если бы ты дал Хуане уйти… Сделал то, что для большинства людей было бы само собой разумеющимся, тогда проклятие утратило бы свою силу давным-давно.
— Все это время ты находился рядом, — прошептал Алекс, словно не в силах признать очевидного. Он вспомнил, что должен сказать Барнабе что-то важное… Но что? Ах да! — Прости, что я не помог тогда твоему брату. Ты не представляешь, сколько раз я жалел об этом. И дело тут даже не в проклятии… Не только в нем…
— Знаю. И знаю, что ты действительно раскаялся. Хочу тебя утешить: мне удалось выходить Родриго, и он прожил еще много лет. А теперь…
Барнабе вытащил что-то из жилетного кармана и вложил в руку Фелисе.
— Это билет на самолет, который Алехандро попросил меня купить. Возьмите его, ваше высочество, и поступите с ним по своему усмотрению.
Взгляд Барнабе потеплел, когда он коснулся руки принцессы, и он добавил тоном заботливого дедушки, довольного разумной внучкой:
— За месяц вы научили его тому, что я пытался объяснить семьсот с лишним лет, следуя за ним по миру в разных обличьях. Но, пожалуй, потраченного времени не так уж жаль. Может, Алехандро прожил так долго, только чтобы встретиться с вами. — Он бросил взгляд на Алекса и усмехнулся. — Вы созданы друг для друга, что правда, то правда. Всего вам доброго.
И Барнабе с юношеской быстротой взбежал по крутой лестнице.
Оставив Фелису, Алекс бросился за ним. Все произошло так неожиданно, что он не успел задать колдуну тысячу вопросов, накопившихся за семь веков. Но когда Алекс выбежал за дверь, в коридоре никого уже не было. Он завернул за угол — и нос к носу столкнулся с Хосефиной.
— Что происходит, мистер Вуд? — спросила та недовольно. — Где принцесса? Она сказала, что собирается зайти к вам на полчаса…
— Подождите, — оборвал ее Алекс. — Я ищу… одного человека. Моего секретаря. Вы с ним разминулись?
Хосефина удивленно приподняла брови.
— Секретаря? Какого секретаря?
Алекс вгляделся в строгое лицо Хосефины, непривычно растерянное, и понял, что она не лжет. Каким-то хитрым образом Питер, то есть Барнабе, остался невидимым для секретарши принцессы… И возможно, для большинства обитателей дворца.
— Извините, Хосефина. Я хотел сказать, что… мне срочно понадобился секретарь. Для моей работы. Не будете ли вы так добры посоветовать мне кого-нибудь.
