Санта Монтефиоре - Твоя навеки
Санти вернулся в дом, бледный и растерянный. Он сказал Марии:
— Она вся в слезах. Я не могу поверить тому, что вижу. Она потрясена до глубины души. Я знал, что София будет расстроена, но не представлял, что до такой степени, — она просто раздавлена этой новостью. Когда я уходил, она сорвалась с места и убежала.
Мария немедленно помчалась на поиски своей кузины. По пути она столкнулась с Дермотом, игравшим в крокет с Антонио, мужем Соледад, который следил за порядком в поместье. Когда Мария сказала Дермоту о том, что София убежала, и объяснила причину, тот отложил клюшку и закурил свою трубку. Он любил внучку, как любил когда-то свою дочь, — так же сильно и беззаветно. Для него она была подобна солнцу — источник тепла и света. Когда он прибыл в Аргентину после смерти жены, именно маленькая София спасла его от тоски и желания поскорее присоединиться к любимой жене. Он часто повторял: «Это настоящий ангел, спустившийся с небес. Мой ангел».
В повозке, которой управлял Антонио, дедушка О'Двайер отправился к дереву омбу. Ему было намного спокойнее с Антонио или с Жозе, чем с семьей своей дочери, несмотря на то, что он мог общаться с ними лишь жестами. София сидела высоко на дереве, опустив голову на руки. Заметив приближение повозки, а потом дедушку, нетвердой походкой подходящего к дереву, она спрятала лицо в ладонях и громко зарыдала. Дедушка стал у дерева и позвал ее спуститься вниз.
— Ничего хорошего не выйдет, если ты будешь плакать, София Мелоди, — сказал он, попыхивая своей трубкой.
Она прислушалась к его словам и начала медленно спускаться. Когда она оказалась на земле, они присели на траву, залитую мягким утренним светом.
— Значит, Сантьяго уезжает в Америку.
— Он покидает меня, — простонала она. — Я последней узнала о его отъезде.
— Но он вернется, — добродушно заметил дедушка.
— Он уезжает на два года. Два года! Как я буду жить без него?
— Но ты будешь жить без него, — грустно произнес дедушка, вспомнив свою любимую жену. — Ты будешь жить, потому что у тебя нет другого выхода.
— О, дедушка, я умру без него.
Дедушка О'Двайер, лениво попыхивая трубкой, наблюдал, как дым легкими волнами поднимается в воздух и медленно рассеивается на солнце.
— Надеюсь, мама не знает обо всем этом, — с серьезным видом заметил он.
— Конечно, нет.
— Я думаю, все это ей очень не понравится. Если она узнает, тебя ждут крупные неприятности.
— Но что плохого в том, что я люблю кого-то? — возмутилась она.
Дедушка удивленно посмотрел на нее.
— Сантьяго не кто-то. София Мелоди, он твой двоюродный брат.
— Ну и что?
— Это многое меняет, — просто ответил дедушка.
— Пусть это будет нашим секретом.
— Как мой ликер, — хмыкнул дедушка, облизнув губы.
— Вот именно, — согласилась София. — О, дедушка, мне хочется умереть.
— Когда мне было столько лет, сколько тебе, я любил одну очень красивую девушку. Она уехала в Лондон на три года. Заметь, Сантьяго едет только на два года. Но я знал, что если ждать, то обязательно дождешься того дня, когда любимый человек вернется. И знаешь почему, София Мелоди?
— Почему? — насупившись, спросила она.
— Тот, кто умеет ждать, получает все.
— Нет, не все.
— Ты ведь не пробовала.
— Мне и не надо.
— А я ждал. И знаешь, что было дальше?
— Она вернулась, вы встретились и поженились, правда?
— Нет, не так.
София взглянула на дедушку с любопытством.
— Она вернулась, а я вдруг понял, что больше не люблю ее, как прежде.
— Но, дедушка, ты же сказал, что тот, кто ждет, получает все.
Она смеялась.
— Те, кто ждут, обретают мудрость. Время дает нам возможность отступить на шаг и посмотреть на все со стороны. Мудрость позволяет нам понять: так ли важно получить то, чего ты хочешь в этот момент всем сердцем? Годы ожидания дали мне мудрость. Когда она вернулась, я решил, что из наших отношений не выйдет ничего хорошего. К счастью, я не женился на ней, иначе так и не понял бы, что есть человек, предназначенный мне судьбой. Я не встретил бы твою бабушку.
— Как бы я хотела знать ее! — произнесла София.
Дедушка О'Двайер глубоко вздохнул. Не проходило и дня, чтобы он не вспоминал свою жену. О ней ему напоминали пение птиц, шум ветра, луч солнца. Она была во всем, и ее светлый образ поддерживал его в трудную минуту.
— Мне бы тоже этого хотелось, — ответил он, и глаза его затуманились. — Она бы полюбила тебя, София Мелоди.
— Я похожа на нее?
— Нет, внешне на нее похожа твоя мама. Но у тебя есть и ее очарование, и ее сила.
— Ты скучаешь по ней, дедушка?
— Я очень скучаю по ней. Не проходит и дня, чтобы я не подумал о ней. Она являлась для меня всем.
— Санти тоже для меня все, — ответила София, возвращая дедушку к проблемам настоящего. — Он для меня все, дедушка. Честно. Я это сама недавно поняла. Я люблю его, дедушка.
— Он для тебя все, но ты еще очень молода.
— Но, дедушка, я не хочу никого, кроме Санти. И никогда не будет по-другому.
— Это пройдет, София. Подожди немного, и появится молодой человек, который выбьет у тебя почву из-под ног, как это случилось с твоими родителями много лет назад. Пако сразил Анну Мелоди своим романтизмом.
— Нет, не будет такого, потому что я люблю Санти, — упрямо произнесла София.
Дермот О'Двайер скривил в усмешке уголок рта, продолжая попыхивать трубкой. Он посмотрел в горящее нетерпением лицо внучки и кивнул.
— Это будет справедливо, София Мелоди, если ты дождешься его. Он вернется. Он ведь не уезжает навсегда.
Как и обычно, дедушка О'Двайер не мог долго противиться желаниям своей внучки. Даже если речь шла о ее любви к Сантьяго Соланасу.
— Нет.
— Тогда наберись терпения. Только терпеливая кошка поймает мышку.
— Нет, не так. Только быстрая кошка схватит мышку.
Ее лицо озарилось улыбкой.
— Ну что ж, если ты настаиваешь, то пусть будет так, моя дорогая.
В начале марта, когда листва на деревьях начинает опадать, после долгих летних каникул, которые тянулись с конца декабря, София стояла перед домом Мигеля и Чикиты, чтобы сказать Санти «до свидания». Глядя на густые тени, которые, казалось, росли, чтобы напугать ее, она вспоминала слова дедушки О'Двайера. Она будет терпеливой кошкой, которая, в конце концов, схватит мышку. Она будет ждать его и не станет смотреть в сторону других парней. Она останется верной ему до конца дней.
Последние несколько недель были очень тяжелыми для Софии. Она боялась, что расплачется и этим выдаст себя в присутствии Санти. Ей приходилось сдерживать себя каждый раз, когда хотелось сказать: «Я люблю тебя». У нее и вправду могли бы сорваться с уст эти слова, когда эмоциональное напряжение достигало предела. Софии приходилось скрывать свои чувства от членов семьи, в то время как ей хотелось выплакаться, настолько пусто было у нее на душе.
