Джули Хаймор - Кружок любителей чтения
— Зоуи обручена с Мэтью, — пояснила Донна для Энди, чем вызвала его недоумение. Или он подумал, что Зоуи обручена с известным писателем Мэтью Эмисом? Но он просто кивнул.
— Когда ожидаете? — спросил он Донну.
— В конце июля.
— Папочка, должно быть, в восторге, да?
— Гм… да.
Я вышел во дворик и нашел Кейт:
— Этот Энди из Абингдона за свою жизнь не прочитал ни одной книги.
— Да ты что?
— Странно, не правда ли?
— Ну, знаешь… эти компьютерщики все странные. Может, он подумал, что пора наверстать упущенное.
— И почему он все время таскает за собой сумку?
— Господи, да оставь ты его в покое. Может, у него там чудо-ноутбук. И он не хочет, чтобы какой-нибудь олух наступил на него.
— Что ж, вполне возможно.
— Мне он кажется весьма симпатичным.
— Это в твоем стиле.
Я обернулся и увидел, что Энди уселся на плетеном стуле, держа на коленях сумку. На сумку он поставил тарелку с едой и не спеша поедал угощение Кристин. Я направился к нему.
— Долго ли вам приходится добираться до Оксфорда из Абингдона? — спросил я.
Он, не жуя, проглотил все, что было у него во рту.
— О, гм, примерно час с четвертью.
— Понятно. — За это время моя бабушка пешком сходила бы туда и обратно. — Извините мою необразованность, — продолжал я, — но что означает «менеджер по информационным технологиям»?
— Гм… э-э, слишком долго и скучно объяснять. А чем вы занимаетесь?
— Я пилот авиакомпании «Вирджин Атлантик».
— Круто.
— Ой, Гидеон! — послышался крик Бронуин. — Не садись туда! Помнишь, что… о боже… Боб! Нет-нет, не волнуйся, мы принесем тебе другую тарелку, там осталось еще много всего.
На улице стало прохладно, и мы вернулись в гостиную Боба и Кристин, где нас уже ждали кофе, напитки, бисквиты и подставки под стаканы и сильно пахло освежителем воздуха.
— Я выбрал один из четырех рассказов из сборника «Сука», — говорил Гидеон. — Как вам известно, эти рассказы сначала были напечатаны в «Плейбое».
— Я так и подумала, что это порнушка какая-то, — сказала Донна.
— Действительно. Сборник получил противоречивые отзывы. Некоторые критики сочли, что у персонажей полностью отсутствуют моральные устои.
Бронуин покачала головой:
— Отвратительные личности.
— Другим же показалось, что Даль пытался нейтрализовать зло и порнографию, присутствующие в его рассказах, тем, что показывал их читателю в карикатурном виде.
— И такой бесстыдный сексизм! — вставила Бронуин.
— Так или иначе, — продолжил Гидеон, — особенно мне понравился «Грандиозный обмен».
— Это где двое мужчин потихоньку обменялись постелями и занимались сексом с женами друг друга? — спросила Донна.
— Об этом я и говорю! — воскликнула Бронуин, и Кейт и Зоуи согласно кивнули.
— Да, это тот самый рассказ, — сказал Гидеон. — Бедному Вику потом приходится примириться с фактом, что его жена никогда не получала удовольствия от… половых контактов с ним, но с его другом Джерри испытала огромное наслаждение. И… мне кажется, нельзя не посочувствовать Вику.
Гидеон печально оглядел читательский кружок, а мы все задумались над его словами.
— Может, он просто недостаточно старался, — тихо сказала Бронуин.
* * *На следующий день Росс поднял телефонную трубку и был удивлен и крайне недоволен, услышав на другом конце провода голос Донны. Он всем им запретил звонить ему на работу. Кто знает, может, его разговоры прослушивают? Росс решил вести беседу официальным тоном.
— Благодарю вас, у меня все хорошо. Чем могу быть полезен?
Она ответила, что хотела бы встретиться с ним, когда он будет в Оксфорде на следующей неделе.
Как она узнала о том, что он собирается в Оксфорд?
— Боюсь, в этот день у меня очень напряженный график.
— К черту твой график, мне надо поговорить с тобой.
— Хорошо, хорошо. — Господи, как же они надоедливы, когда их бросают. — Если это так срочно, то можешь встретить меня на вокзале. Я сообщу тебе позднее, во сколько прибывает мой поезд, ладно?
— Ну, смотри, а то я… а то… смотри, не забудь.
Еще одна пустая угроза. «Я позвоню в газету» — вот что, наверное, она собиралась сказать. Но ни одна из них так и не собралась с духом. Или им было слишком стыдно, или они все еще отчаянно надеялись, что он снова станет встречаться с ними. Скорее всего Донна хотела увидеться с ним, чтобы излить то, что накопилось у нее на сердце. А сердце это скрывалось под довольно симпатичной грудкой, припомнилось Россу.
* * *Боб сидел на берегу реки. Пока он ничего не поймал, но уже дошел до того места в «Преступлении и наказании», где Раскольников совершает ужасное убийство.
— Какой дурак, — произнес он вслух, а потом спрятал книгу: ему не хотелось, чтобы кто-нибудь из собратьев-рыбаков застал его за чтением. Во время рыбалки можно только предаваться размышлениям. Или сидеть, уставившись на дерево на противоположном берегу и притворяясь, что глубоко задумался. Книга нарушила душевный покой Боба и ему захотелось поговорить с Кристин. Он достал свой новый мобильный телефон и исподтишка набрал домашний номер. Разговоры по мобильнику также не допускались во время рыбалки, так как они могли распугать рыбу, а что еще важнее — предполагалось, что на рыбалке ты должен скрываться от внешнего мира, а не посылать ему текстовые сообщения.
— Как дела, милая? — шепотом спросил он.
— Хорошо. Как раз подаю Гидеону десерт.
— Вот как? — В выходные Гидеону доставались просто шикарные обеды и ужины. Еще Боб вспомнил про бутерброды, которыми Кристин снабжала Гидеона по рабочим дням, и задумался, а получали ли они хоть какую-нибудь прибыль от своего постояльца. — А что на десерт?
— Бисквит со сладким соусом. Я бы оставила тебе кусочек, но боюсь, Гидеон попросит вторую порцию.
— И третью, можешь не сомневаться. Слушай, пока я на телефоне, спроси у него кое-что.
— Что?
— Заплатит ли Раскольников за свое преступление? Судя по названию, заплатит, только я не уверен, что осилю все десять тысяч страниц или сколько их там. Ты меня знаешь.
Кристин добродушно хохотнула.
— Погоди минутку.
Ожидая ответа Кристин, Боб смотрел на дерево на противоположном берегу реки и размышлял о том, как тают деньги на счету его мобильника. Наконец он услышал голос Кристин:
— Погодите минутку, Гидеон, я подогрею соус. Нет-нет, никаких хлопот. Алло?
— Алло, — ответил Боб. — Я все еще здесь.
— Он просил передать, что есть разные формы наказания, например полное разрушение личности.
— Ага. Как обычно, ясно как ночь. Ну, все, до встречи, милая. — Он снял крышку с контейнера и посмотрел на последний, уже подсохший бутерброд с сардинами. — Может, сегодня я вернусь пораньше.
Бронуин и сама не понимала, почему она так нервничала. Ведь у Гидеона не было привычки проводить вечера в центре города среди иностранных студентов и молодежи из соседних городков.
Она и Малькольм сидели в популярном тайском ресторане, поскольку концерт закончился неожиданно рано.
— Может, закажем бутылку вина? — предложила она.
— Почему бы и нет? — Малькольм снова взял в руки меню. — Красное или белое?
— О, выбери сам.
— Так, ты заказала говядину, а я утку, так что красное, я думаю.
— Отлично. — Значит, он все-таки может вести себя по-мужски решительно. Она наблюдала за тем, как он подозвал официанта и сделал заказ.
— Расскажи мне про Ларри, — попросила она. Концерт они уже обсудили по пути в ресторан: и Бронуин, и Малькольм считали, что при цене билета двенадцать фунтов участникам ансамбля следовало бы значительно расширить репертуар.
— Ларри? Что о нем сказать… он мой лучший друг. С ним хорошо жить. Он очень легок в общении.
— Да? — переспросила Бронуин, подумала про себя: «Пока неплохо», выпрямила спину и выпятила грудь.
— Любит готовить.
— Об этом я и сама догадалась.
— Не переключает телеканалы. Не возражает, когда я хочу посмотреть футбол, хотя сам ненавидит его.
Она засмеялась. Футбол! Раз так, Малькольм не может быть голубым!
— И… — он ухмыльнулся и покачал головой, — мы только что отпраздновали наш десятилетний юбилей.
— О. — Бронуин выдохнула, опустила грудь и задумалась, а не к лучшему ли это. — Поздравляю.
— Спасибо. А теперь, — сказал он, разливая вино, — расскажи мне о твоем мужчине.
— Ну, Гидеон преподает…
— О, прошу прощения, — услышала она чей-то голос, удивительно похожий на голос Гидеона.
Она обернулась и увидела его самого, зацепившегося пуговицей пиджака за волосы сидящей женщины. Было похоже, что женщине больно: она запрокинула голову градусов на сорок пять, ожидая, пока Гидеон освободит ее волосы.
