Оливия Голдсмит - Билли-талисман

— Верно замечено, — согласилась Банни. — Боюсь, Бина не в одной с ним лиге.

Прежде чем Кэйт успела броситься на защиту Бины, ее подруга взяла разговор в свои руки.

— Я пока еще здесь! — вдруг взорвалась Бина. — Почему вы говорите обо мне, словно меня здесь нет?

— Прости нас, Бина, — сказала Кэйт, извиняясь за всех. Она была способна понять чувство унижения, которое испытывала ее подруга. И из-за чего? Ведь все, что ей надо — это быть с Джеком.

— Мы и не думали оскорбить твои чувства, дорогая, — сказала Бев, обнимая подругу самым нежным образом.

— Послушай, никто не говорит, что ты не сможешь стать подходящей девушкой для Билли, — присоединилась к извинениям и Барби.

— Верно. Мы лишь хотели помочь, а не обидеть, — добавил Эллиот.

— И приспособить это для тебя… — Брайс принялся жестами изображать барабанную дробь. — Преобразить!

Раз волшебное слово было произнесено, Кэйт поняла, что обратного пути не будет.

Глава XVIII

Кэйт сидела в своем кабинете и старалась выкинуть из головы проблемы Бины, Джека, Билли и всю «прочую чепуху», как она это мысленно окрестила. Преображение Бины и идиотизм самой идеи подтолкнуть Билли встречаться с ней не столь важны, как проблема, которую она пыталась разрешить в текущий момент. Дженнифер Уйэлен, симпатичная и чисто одетая девятилетняя девочка, сидела напротив нее.

— Тут мой папа открывает дверь лимузина, и выходит Бритни Спирс. Она вошла в наш дом — и прямиком в нашу квартиру. Даже пообедала с нами. У нас был колбасный хлебец. Если вы мне не верите, так она мне подарила браслет. — Девчушка потянула за резинку браслет из бусин, который был у нее на запястье. — Видите? У меня есть доказательство.

Кэйт придержала вздох. Она знала, что бесполезно развенчивать эту конкретную ложь, как и оспаривать другие выдумки, о которых Дженнифер рассказывала не только своим одноклассникам, но и учителям. Вопрос был в том, зачем Дженнифер надо было лгать. Искала ли она внимания? Она была обычным ребенком, ее старшая сестра училась в Эндрю Кантри, а годовалый братик оставался дома. Или маленький ребенок занял ее место в семейной иерархии?

Или это было из чувства какой-то приниженности? Кэйт знала, что Дженнифер и ее сестра получали финансовую помощь из-за трудного положения семьи, как считалось, хотя намного более приличного по сравнению со стандартами детства самой Кэйт, родители которой не могли полностью платить за обучение обеих девочек. Может быть, Дженнифер испытывала унижение, сравнивая себя со своими друзьями, у которых дома были больше, школьные каникулы они проводили в Аспене, Хэмптонсе или даже в Европе, и Дженнифер не могла соперничать с ними.

В худшем случае, разумеется, можно предположить, что у Дженнифер галлюцинации. Как бы то ни было, но сейчас, глядя на нее, Кэйт видела перед собой здоровую, общительную маленькую девочку, которая, несомненно, могла отличить фантазии от реальности.

Кэйт не желала продолжать выслушивать ложь Дженнифер, но и не хотела вступать в споры с ней. Она спокойно слушала, не выказывая особой реакции. Конечно, она могла рекомендовать показать ребенка психотерапевту, но у них с Дженнифер уже установился хороший контакт. Это всегда было непростым делом, но Кэйт помнила цитату из А. С. Нила: «Иногда стоит доверять своему чутью в работе с детьми. Детский психоанализ — это искусство, а не наука». Она решила попытать счастье.

— Хочешь, я открою тебе одну тайну? — спросила она. Дженнифер кивнула. — Я собираюсь замуж. И у меня будет по-настоящему большая свадьба. Она состоится в замке, и придет Джастин Тимберлейк. — Дженнифер вытаращила глаза. — Он собирается привести «Эн синк», но моя сестра этого боится, потому что она уже пригласила «Бэк-стрит бойз», и ты можешь сама представить, что будет, если все они явятся.

Дженнифер хлопнула глазами и кивнула:

— Ручаюсь, что они ненавидят друг друга.

— Вот именно. И они все ненавидят моего будущего мужа. Знаешь, за кого я выхожу?

Дженнифер слегка встряхнула головкой, чуть приоткрыв рот.

— За доктора Мак-Кея, — сказала Кэйт.

Лицо Дженнифер застыло. Затем Кэйт наблюдала, как на нем выражения сомнения, недоверия, облегчения и, возможно, понимания сменяли друг друга, напоминая замедленную съемку раскрывающегося цветка.

— Не может быть! — сказала Дженнифер.

— Может, — настаивала Кэйт, кивая. — А знаешь, что еще? Мы оба поедем к алтарю на белых лошадях.

— Не может быть! — повторила Дженнифер более твердо. Потом она принялась хихикать. — Доктор Мак-Кей на лошади!

Кэйт тоже смеялась. Потом она выждала немного и сказала:

— Ты мне очень нравишься, Дженнифер. И знаешь почему? — Дженнифер мотнула головой. — Потому что ты находчивая, симпатичная и забавная. И у тебя богатое воображение. Это художественный дар.

— А что это такое? — нахмурилась Дженнифер.

— Это значит, что, по-моему, ты могла бы писать по-настоящему хорошие рассказы. Или книги. А может быть, даже сценарии фильмов.

— Я могла бы написать фильм?

— Конечно, — кивнула Кэйт. — Все фильмы начинаются с того, что кто-то сочиняет историю, — она не хотела начинать новый круг лжи. — Не каждая история достаточно хороша, чтобы по ней снять фильм, но, уж если она написана, никогда не скажешь заранее, что может случиться. — Она сделала паузу, давая время, чтобы до девочки дошла и похвала, и сама идея. — Конечно, это непросто. Ты не хочешь немного специально позаниматься с миссис Риз?

Джойс Риз была преподавателем словесности в шестом классе и подругой Кэйт.

— Я же еще в четвертом, — напомнила Дженнифер с некоторым энтузиазмом.

— Верно, — согласилась Кэйт, — но ты, думаю, вполне могла бы написать сочинение за шестой класс. Может быть, даже за восьмой. Если одна из твоих историй попадет в школьный журнал, все смогут прочесть ее.

Дженнифер уставилась на нее. Так, молча, они сидели несколько минут. Кэйт видела по серым глазам девочки, что ее ум занят работой.

— Бритни Спирс не была у нас дома, — созналась Дженнифер.

— Но это была хорошая история, — заверила ее Кэйт, стараясь сохранить нейтральный тон. — Если ты расскажешь ее или напишешь в виде рассказа, люди захотят продолжения. Они станут думать, что ты особенная, потому что можешь сочинять интересные истории.

— Но они рассердятся, — засомневалась Дженнифер. — Они рассердятся, потому что это неправда.

— А ты рассердилась на меня, когда я рассказала тебе о моей свадьбе?

Дженнифер сидела с минуту, рассматривая свои ногти.

— Сначала мне это понравилось. Я думала, это тайна. А потом поняла, что вы… лжете… И немного рассердилась, — призналась девочка.