Владимир Кучеренко - Нянька или Как обрести счастье, невзирая на сестер (СИ)

Ответить было нечего. Да и боль почти ушла из сердца, хотя обида немного горчила на языке. Но это неважно сейчас, меня волновала жизнь любимого, с остальным можно будет разобраться потом.

- Что с ним случилось?

- С того момента как приехал, был сам не свой. Сначала списали все на смерть наставника, а потом Машка рассказала, что случилось. Честно говоря, было страшно его видеть таким потухшим и растерянным. Единственное, что нас удерживало от вмешательства - то, что он работал. Судила по себе, когда поссорилась с Ярославом, у меня рука с кистью не поднималась. Тогда я словно забыла все, что знала, а он... Руслан чуть не сутками находился в мастерской. Меня это немного успокаивало, но как оказалось напрасно. Неделю назад он изменился, стал более агрессивным, Ярослав запретил ему в таком состояние садиться за руль машины.... - Руслана Николаевна вытерла набежавшие слезы и продолжила: - Он послушался, к тому же дословно. Машина его осталась на месте, но сын взял мотоцикл Паши, который хранился у нас в гараже. Если бы я знала, то этот кусок металлолома уже давно бы валялся на свалке!

Я хотела уже спросить, что сейчас с Русланом, но не успела, в комнату заглянул взволнованный Павел Николаевич.

- Поехали в клинику!

- Что с ним? - в один голос спросили мы.

- Стало хуже.

Руслан

Попытка покончить с собой не удалась. Не знаю, какая сила остановила меня и в последний момент заставила повернуть руль в сторону. Развивший бешеную скорость мотоцикл, все-таки упал в реку, а я покувыркался по асфальту, застрял в решетчатом ограждении моста и увы остался жив. Не говорю к счастью, потому что это - не жизнь, а существование.

Хотя признаться честно, изначально я не планировал умирать. Просто сидя за рулем, ощущая под собой звериную мощь, мелькнула мысль об освобождении от боли, которая снедала изнутри. Надо было лишь направить мотоцикл в реку и все... блаженное забвение, которое манило настолько сильно, что надломленная воля неудавшимися поисками окончательно сломалась.

Однако кто-то свыше решил иначе.

Помню невыносимую боль и тревожные обрывки разговором медиков: сначала бригады скорой помощи: "Обширное кровотечение!... Перелом..."; затем в клинике: "Состояние стабилизируется... Парализация конечностей!.. Возможна частичная потеря памяти... Он пришел в себя!.. Парень ты нас слышишь? Можешь говорить?"; потом в операционной: "Мы его теряем!.. Только бы не кома!...".

Теперь уже ничего не болит! Значит все-таки кома. Жаль родных, особенно маму. То бы похоронила, поплакала и забыла. А так могу бездвижной куклой годами теребить ее сердце.

Алёна

Первый день самый сложный. Неимоверно трудно переступить порог палаты и увидеть изможденное тело на белых простынях, обвитое проводами. Один взгляд на любимого и сердце сжало холодным обручем, причиняя боль, а легкие отказывались принимать столь необходимый воздух. Однако все это сущий пустяк, по сравнению с тем, что творится на душе. Ведь это я виновата в том, что Руслан в таком состоянии. Я виновата в том, что не выслушала его, что не подошла тогда...

Шаг... второй... сердце наращивает темп и заглушает все звуки. Ком непрошеных слез застревает в горле, заглушая рвущийся крик.

- Милый, родной мой, любимый! Очнись! - почти беззвучные слова срываются с губ и тонут в писке аппаратуры. - Прости меня, пожалуйста! Вернись к нам! Мы не сможем без тебя!

День третий.

- Здравствуй, любимый! Сегодня мне снился сон, что прихожу в больницу, а ты открываешь глаза и с улыбкой смотришь на меня. Я верю, что так и будет! Точнее мы верим! - потрогала я низ живота.

День пятый.

- Здравствуй, любимый! Знаешь, когда я училась в школе, был случай. Мальчик из старшего класса залез в погреб с другим мальчишкой и там поджег канистру из-под бензина. Случился взрыв, он получил множественные ожоги... врачи сказали родителям, чтобы те готовились к худшему. Отец не выдержал горя - повесился. А мальчик выжил... сейчас полноценный человек, женился. А вот папу он больше никогда не увидел. А наш ребенок увидит тебя! Обязательно!

Возвращайся к нам, мы ждем!

День седьмой.

- Здравствуй, любимый! Сегодня тебя подключили к аппарату искусственной вентиляции легких. Но не отчаивайся. Пока за тебя дышит прибор, у организма освободилось чуть больше сил, чтобы справится с болезнью. Ты молодой, справишься! Это очень тяжелое испытание, но надо держаться и ждать, и верить тоже надо. Вот был случай...

День девятый.

- Здравствуй, любимый! Врачи сказали: "динамика плохая, прогнозы крайне неблагоприятные, нужно готовиться к худшему. Даже дядя Паша развел руками. Сгоряча накричала на всех них. Ведь доктора часто ошибаются, правда? Женщина из соседней палаты поведала мне историю, которая случилась с ее внуком: в детстве он был очень шкодливым ребенком, очень часто получал какие-то травмы, и вот как-то после очередной такой травмы тоже впал в кому. Пробыл в таком состоянии аж пять месяцев. Врачи прогнозировали девяносто девять процентов из ста, что он умрет, а если и выживет, то будет "дурачком". А пацан мало того, что в себя пришел, так ещё и с очень развитой интуицией и прекрасными умственными способностями! Не сдавайся! Ты нам необходим, как воздух. Мы ждем тебя!

День тринадцатый.

- Здравствуй, любимый! Я же говорила им всем! Заблуждаются те, кто считает тринадцать - несчастливым числом! Ты открыл глаза, как в моем сне! Ничего, что ни двигаться, ни говорить пока не можешь, только смотришь. Вижу, что хочешь что-то сказать, но не получается у тебя. Эти противные медики опять за своё - намекают, что можешь на всю жизнь таким остаться. А я в Интернете прочитала...

Четырнадцатый день, стал черным днем.

Сегодня не придумала никакой истории - не успела. Да и не до этого было. Едва вошла в палату, у Руслана случился инсульт и опять с переходом в кому. Жутко: судороги, пена изо рта, кровь из носа...

- Область поражения головного мозга очень велика, поэтому высок риск летального исхода, - прошептал осунувшийся за последние две недели Павел Николаевич. Желваки его нервно ходили, выдавая злость на собственное бессилие.

- Все равно он выживет, наперекор судьбе! Никогда нельзя отчаиваться. Мысли в никуда разрушают! - сквозь слезы ответила я и выбежала за дверь.

День семнадцатый.

- Здравствуй, любимый! Сегодня поздно, потому что был первый день занятий в институте. Как ты и хотел, я осталась учиться на дневном отделении. Спасибо тебе и за помощь в поступлении тоже. Мне все рассказали. И об институте и об операции для мамы. Ни капельки не сержусь за то, что скрывал это от меня. Знаю, что ты от чистого сердца помогал.