Филлис Уитни - Тайна «Силверхилла»
Каким образом я позднее проникла туда одна, не знал никто. Дети умеют улучить момент, когда старшие чем-то поглощены, чтобы незаметно ускользнуть. Допрос, учиненный мне впоследствии, более или менее восстановил, что произошло. По всей видимости, я допустила одну серьезную ошибку. Почему-то я решила, что тетя Арвилла находится где-то в другом месте и я окажусь в этом волшебном доме совсем одна. Откуда-то я набралась достаточного мужества, чтобы одной двинуться по этой тропинке между всеми этими тянущимися ко мне, ползущими по земле зелеными тварями, которые почему-то именовались растениями, и добраться до пруда с золотыми рыбками и до птичьих клеток в самом центре.
Как видно, больше всего мне хотелось открыть одну из нарядных клеток и взять в руки сжавшуюся в комочек маленькую желтенькую птичку. Ребенку, должно быть, казалось крайне соблазнительным подержать в руках пернатое существо. Я с трудом подтащила табурет к облюбованной мной клетке, чтобы взобраться на него. Рядом с табуретом стоял круглый стол, опиравшийся в самом центре на ножку, а на столе – хрустальная ваза с розами из сада.
Возможно, взбираясь на табурет, я опрокинула стол, ибо впоследствии я призналась, что разбила вазу. Она, вероятно, опрокинулась на столе, и верхушка ее с зазубренными краями отлетела от подставки. Цветы вывалились на стол, вода растеклась. Я поняла, что, если это обнаружат, меня ждет наказание, а значит, надо поторопиться, если я хочу осуществить задуманное.
Я взобралась на табурет и приподнялась на цыпочки, чтобы открыть замок на клетке; при этом я, без сомнения, перепугала двух находившихся внутри птиц. Одна из них тотчас же вылетела и скрылась от меня, а другая, по всей вероятности, уцепилась за свою жердочку, ибо мне все же удалось просунуть в клетку обе руки, захватить меленькое создание и поднести его к лицу. Ребенком я никогда ничего не ломала и никому не причиняла вреда, может быть, и птичка осталась бы невредимой, не появись в этот момент тетя Арвилла.
До этого она все время находилась на другом конце оранжереи, на одной из тропинок, веером расходившихся от пруда с рыбками. При появлении среди птиц маленького мародера они, конечно, подняли галдеж, и она поспешила посмотреть, что случилось. Ее первым намерением было, вероятно, всего лишь спасти канарейку из рук несмышленого ребенка, но она налетела на меня наподобие одной из своих стремительных птиц, напугав так, что я стала пытаться вырваться из ее рук. Когда она потянулась к птичке, которую я прижимала к себе, я упала как-то боком, стремясь увернуться от нападения, и рухнула на маленький столик. Все полетело вниз в месте со мной, и в том числе острие сломанной подставки вазы. Оно-то и пронзило мою щеку, когда, падая на крытый плитками пол, я угодила прямо на него.
– Что произошло дальше, – сказал Уэйн, – никто толком уже не припомнит, такой тут начался переполох.
Я, конечно, начала громко кричать. Тетя Арвилла, конечно, все еще думала только о птичке, зажатой в моих руках. Падая, я раздавила это хрупкое существо. К этому времени я никого и ничего уже не боялась так, как тети Арвиллы. Мне удалось увернуться от ее цепких рук и с криком бегом кинуться вон из оранжереи. Я выскочила через первую же дверь, которая попалась мне на пути и которая вела на боковую лужайку. Однако мои ноги были еще слишком малы, чтобы я могла скрыться от преследования взрослого человека, а потому я попыталась спрятаться между березами.
Там и настигла меня тетя Арвилла. Я корчилась на земле, все еще сжимая в руках маленькую мертвую птичку. Первым до меня добежал мальчик, Уэйн. Он держал тетю Арвиллу и не пускал ее ко мне, пока не подоспели другие. Он разжал мои оцепеневшие от страха пальцы и вызволил из моих рук канарейку. К этому времени я уже начала ощущать боль от раны и увидела кровь, струившуюся по лицу. Уэйн стал меня утешать, успокаивать и останавливать кровотечение. Мама страшно расстроилась, совершенно уверенная, что я умру от потери крови.
Пока тетя Нина пыталась справиться с Арвиллой, бабушка Джулия вызвала отца Элдена и приказала отвезти меня в больницу. И опять-таки поехал со мной не кто иной, как Уэйн, всю дорогу державший меня у себя на коленях.
Все это приключилось со мной очень давно. Сейчас, сидя на лодочной станции, я смотрела в пустой очаг и снова переживала все, что тогда произошло. Уэйн очень хорошо помнил, что было дальше, в больнице.
– Я, наверное, уже тогда воображал себя доктором, – сказал он. – Так как я часто приходил в больницу с отцом, меня пропустили в операционную. Мне позволили быть около вас, пока накладывали швы, а также после этого. К этому времени ваша бабушка послала Нину на такси в город, и отец Элдена привез всех нас домой. По-настоящему заболела после всего этого ваша мама: ее пришлось выхаживать целую неделю. Как только она поправилась, вы обе уехали к себе, в Нью-Йорк. Я никогда больше не видел вас, пока не встретил вчера возле могилы вашей матери.
Я сидела неподвижно, устремив взор на свои руки, лежавшие у меня на коленях, обтянутых желтым платьем. Когда-то это были детские ручонки, нечаянно раздавившие маленькую канарейку. Но как давно и как далеко все это было – только шрам на моей щеке оставался немым свидетелем происшедшего. Даже тетя Фрици забыла тот день, забыла свой давнишний гнев.
– Она была просто в бешенстве, – сказал Уэйн. – После того как мы доставили вас домой, надо было следить за вами, держать вас подальше от нее. В ее сознании было какое-то извращенное преставление о мести, и вообще она находилась в гораздо худшем психическом состоянии, чем сейчас. Вот почему ваша бабушка не хочет, чтобы она вспомнила все происшедшее. Она боится последствий, к которым это может привести. Я не уверен, что разделяю ее опасения. За последнее время Фрици по большей части ведет себя вполне разумно. Она знает, кто вы, и у нее, по-видимому, рождается крепнущее чувство приязни к вам. Если она даже вспомнит инцидент с птицей, она вполне способна выкинуть его из головы. В ту пору она не была на это способна. Бывало, она частенько отправлялась в ту березовую рощицу и искала там вас.
Внезапно похолодев, я уставилась на него.
– Она часто повторяла, что вы прячетесь там в своем окровавленном белом платьице. Она называла вас маленькой ведьмой. И утверждала, что вы собираетесь убить остальных ее птиц. Прошло много времени, прежде чем она перестала охотиться за вами. Ей даже сейчас кажется, что она видит между деревьями ребенка.
Выходит, плачущий ребенок, этот призрак, блуждающий между березами, был не кто иной, как Малли Райс! Эта мысль почему-то тревожила меня. А как бы поступила я, если бы увидела этого ребенка? Я придвинулась к Уэйну поближе, и, выпустив мою руку, он обнял меня за плечи.
