Приют для беглянки (СИ) - Бальс Лора
На следующий день Майя, радостная и окрылённая, приехала к нужному времени. Однако декан встретил её не так радушно.
— Как бы там ни складывались ваши личные обстоятельства, на поблажки можете не рассчитывать, — с порога объявил он. — У нас серьёзное учреждение, и вы выбрали не ту специализацию, где можно, не слишком стараясь, вытянуть на проходной балл.
— Мне и не нужны поблажки, — миролюбиво отозвалась Майя. — Я хотела попасть на третий курс, только чтобы не терять напрасно два года. Я правда хорошо училась и до сих пор всё помню.
— Ну-ну, посмотрим, — несколько смягчившись, буркнул декан.
После получаса расспросов, ещё более детальных и въедливых, чем при первом собеседовании, она всё-таки получила перечень предметов, которые должна сдать. Потом начался поход по кафедрам, поиск преподавателей и переговоры с каждым из них. Но наконец она вооружилась длинными списками экзаменационных вопросов, учебниками и методичками и смогла приступить к подготовке.
Теперь у неё не осталось ни минуты свободного времени. Работа, учёба, вождение — сменяющие друг друга дела закружили её неостановимым вихрем. Иногда Майе казалось, что в жадном стремлении ухватить и восполнить всё, что было упущено за последние десять лет, она взяла на себя слишком много. Нет, она справлялась, но уже начинала скучать по расслабленным праздным вечерам, когда они с Арсением были заняты только друг другом и отвлекались разве что на кошек.
Поначалу Майя волновалась, как её резко увеличившаяся занятость скажется на их отношениях, но Арсений ни разу не выказал ей ничего, кроме поддержки. Временами Майе казалось, что он верит в неё больше, чем она сама, и это вдохновляло, придавало сил выдерживать заданный себе темп.
Он теперь тоже больше времени пропадал в мастерской. Надежды оправдались, и для его изделий нашлись покупатели — пока не слишком много, но дело уверенно двигалось вперёд. Сейчас Арсений осваивал новые формы, желая разнообразить ассортимент.
Несколько недель они виделись лишь урывками, рано утром и перед сном, даром что жили в одном доме. Потом Майе это надоело. В один из вечеров, устав от царившей дома тишины, она сгребла в охапку ноутбук, нужные учебники и тетради и направилась в мастерскую.
Увидев её, Арсений как всегда тепло улыбнулся, тут же отвлекаясь от своего занятия.
— Решила сделать перерыв? Сейчас я к тебе присоединюсь.
Майя покачала головой, повыше поднимая принесённую с собой увесистую стопку.
— Для перерыва ещё рано, но я подумала, может, у тебя здесь найдётся свободный угол? Соскучилась одна.
Он просиял.
— Конечно! Я сейчас.
Через несколько минут он притащил с террасы стол с плетеным креслом, извлёк откуда-то удлинитель и настольную лампу — и у неё оказалось вполне обустроенное, удобное рабочее место.
Об отдыхе всё ещё оставалось только мечтать, но заниматься делами стало веселее.
Иногда Майя, задумавшись, начинала рассуждать о чём-нибудь вслух.
— Ничего не понятно, но очень интересно, — посмеиваясь, вполголоса комментировал Арсений в паузах, а когда она надолго замолкала, замечал: — Ты продолжай, продолжай. Люблю, когда ты говоришь с таким увлечением.
Нашлась в такой нагрузке и своя польза — у неё совсем не оставалось времени переживать из-за процесса, и Майя выбрасывала из головы всё происходившее в зале суда сразу же, как только оттуда выходила. Даже Ирма теперь всегда была довольна её выдержкой и моральным состоянием.
А в конце апреля всё наконец закончилось. Состоялось последнее судебное заседание, был оглашён приговор — и Майя покинула неприветливое, давящее своими стенами здание в последний раз. С чувством невыразимого облегчения, окончательно свободная от преследовавшего её страха и уверенная в дальнейшей безопасности.
В этот день их поджидало больше представителей прессы, чем обычно. Общение, как всегда, взяла на себя Ирма. Она ловко пробиралась через толпу, в основном отделываясь парой-тройкой фраз, но остановилась, когда к ним приблизилась молодая женщина в стильном брючном костюме, с приколотым к лацкану бейджем, на котором Майя прочитала название главной областной газеты.
Лицо журналистки почему-то показалось ей знакомым. Пока Майя пыталась вспомнить, где могла видеть её раньше, та уже задала какой-то вопрос, и Ирма охотно, с внезапно пробудившимся энтузиазмом принялась говорить.
— Это важная победа, которая имеет значение не только для моей клиентки, но и для всего нашего общества. Как вы знаете, Эдуарда Стрельцова судили по множеству эпизодов, и сегодня мы с уверенностью можем заявить, что правосудие восторжествовало в полной мере. Он понёс наказание не только за покушение на убийство и многочисленные служебные преступления, но также за те противоправные действия, которые он совершал против своей жены на протяжении десяти лет. За действия, которые до недавних пор оставались скрытыми от посторонних глаз, которые, по его глубокому убеждению, должны были навсегда остаться похороненными в стенах квартиры, ставшей для его жертвы настоящей тюрьмой. Но он ошибся. И я надеюсь, это даст надежду всем, кто оказался в тяжёлом положении, но не решается попросить о помощи.
Ирма ненадолго остановилась, чтобы перевести дух, но, едва журналистка собралась что-то уточнить, покачала головой и продолжила:
— А ещё это важное послание для всех нас — чьих-то соседей, знакомых, случайных свидетелей. Иногда каждое слово, каждое воспоминание, каждая вовремя подмеченная деталь важны для того, чтобы перевесить чашу весов в сторону справедливости. Поэтому важно не оставаться в стороне, когда кто-то нуждается в помощи. Многие предпочитают занимать позицию невмешательства, уговаривая себя, что в семейных проблемах всегда виноваты двое. Это очень понятное стремление — дистанцироваться, найти для происходящего удобное объяснение. Это позволяет сохранить ощущение собственной безопасности. Приятно верить, что плохие вещи случаются только с теми, кто этого как-то заслужил, что если соблюдать определённые правила и вести себя определённым образом, то тебе ничего не грозит. Но это не так. Абсолютной безопасности не существует. Каждый из нас может однажды стать жертвой. Не дома, так на работе, в транспорте, в гостях, в курортном отеле. И если мы всё-таки можем сделать этот мир немного безопаснее, то только объединившись и помогая друг другу.
— Спасибо. Майя, вы хотите что-нибудь сказать?
Майя, не ожидавшая, что после пламенной речи Ирмы журналистка вспомнит о ней, растерянно покачала головой.
— Нет, по-моему, всё уже сказано. Разве что… — она запнулась, пытаясь облечь в слова то, что поняла за время изнуряющей борьбы. — Если в вашем доме, в вашей семье вас изо дня в день, планомерно заставляют страдать — знайте, что бы вы ни делали и как бы себя ни вели, однажды наступит день, когда останется только одно из двух — погибнуть или сражаться. И да, сражаясь, вы тоже можете погибнуть. Но так хотя бы остаётся шанс на лучшее.
— Спасибо, — журналистка выключила диктофон и обратилась к Ирме уже по-свойски, с искренней улыбкой. — Поздравляю! Это огромный успех, я до последнего сомневалась, что подонку дадут больше десятки — так уж его адвокат из кожи вон лез. Майя, вас тоже поздравляю, в первую очередь!
— Спасибо, — отозвалась она, но журналистка уже снова говорила с Ирмой.
— Послушай, я планирую в следующем месяце выпустить сюжет как раз на твою тему, о семейных конфликтах. Не согласишься поучаствовать?
Дробышевская свела брови, мысленно что-то прикидывая.
— А когда съёмки?
— Ориентировочно на второй неделе мая, пока не знаю точно. Тебе нужно будет один день уделить, потом всё смонтируем, как надо.
— Хорошо. Конечно, я согласна. Только, Кать, предупреди хотя бы за пару дней и пришли мне заранее приблизительный план.
— Конечно. А вообще ты как, на выходных занята? Можем встретиться и всё обсудить. Заодно поболтаем от души — сто лет ведь нормально не общались! Что насчёт субботы?
— Я уже обещала Аркадию, что наконец проведём день вдвоём, — покачала головой Ирма.
