Мама знает лучше - Ария Тес
— Ну и? — говорю тихо, когда ощущаю его взгляд, направленный мне между лопаток.
Конечно, уже не такой, как прежде. Он больше похож на острый кинжал, да и атмосфера вокруг не горит больше, а душит.
Катастрофа…говорю же.
Хмыкаю и делаю небольшой глоток вина.
— Чего ты хочешь, Алексей?
— Я хочу знать, что за ребенок был с тобой две недели назад, и почему он называл тебя мамой.
Бам!
Прикрываю глаза и тихо выдыхаю.
Вот так…
Две недели назад
Мы с Алиной приезжаем к больнице быстро, но стоит нам заехать на парковку, как обе тут же застываем.
Я открываю рот. Она, спорю на что угодно, тоже.
Ох-ре-не-ть.
Все огорожено. Перед больницей убрали все машины, чтобы…было куда посадить настоящий вертолет! Вы представляете?! ВЕР-ТО-ЛЕТ!
Это, конечно, выглядит совсем как сон. Я настолько залипаю, что чуть не врезаюсь в небольшой столбик, но Линка вовремя кричит:
— Аури! Аккуратно!
Резко торможу в миллиметре от нового бампера, потом перевожу на нее взгляд. Пару раз шокировано моргаю и шепчу:
— Ты тоже его видишь?
— Ну…да.
— Охренеть…
— Это точно.
Огромная махина стоит прямо перед входом. Лопасти активно вращаются, так что поднимают ветер. Какие-то люди ходят вокруг в больших наушниках и оранжевых жилетах, а потом вижу, как из больницы выбегает целая команда врачей. Они катят Сэма, окутанного в провода, а рядом быстро идет Григорий. Он о чем-то переговаривается с, насколько я поняла, тем самым другом, а потом резко смотрит на меня.
Ну, не на меня конкретно, а на машину.
Это длится секунду, после которой он снова смотрит на мужчину, кивает ему и быстрым шагом направляется к нам.
— Нам надо выйти?
Без понятия, честно. Я никогда раньше не видела, как перевозят тяжело больных людей, и для меня все это тоже в новинку. Для Григория — нет. Он абсолютно спокоен, разве что взвинчен немного и немного зол. Конечно, после стычки с Антониной Суковой я тоже была бы злой, но…
В памяти снова возникает ее странная реакция. И взгляд. Очень-очень странный взгляд, о чем я, к сожалению, не успеваю подумать. Придется отложить на потом.
Григорий наклоняется к моему стеклу и пару раз стучит, а когда я открываю, он говорит Линке.
— Ты можешь поехать с Ником и Аури или полететь с братом. В последнем нет необходимости, он сразу поедет на еще одну операцию, так что в принципе…
— Я полечу с братом.
— Хорошо, тогда пошли.
Григорий дарит мне легкую улыбку, но я не успеваю ничего спросить. Он разгибается и отходит от машины, а Линка выскакивает следом, бросив короткое:
— Спасибо.
Я еще недолго наблюдаю, как моего лучшего друга детства грузят в вертолет, как за ним залезает Линка. Она напугана, бросает на меня взгляд через плечо, и я слегка киваю ей.
Давай, ты сильная.
Надеюсь, она прочитала эти слова поддержки в моих глазах, а может, просто взяла себя в руки, но вижу, как Линка подбирается, несмело улыбается другу Григория и принимает из его рук наушники.
Ну, что ж. Теперь дело за малым.
Я вылезаю из машины, заметив маму со Светиком и Ником в стороне, иду к ним. Сын вовсю крутится, чтобы разглядеть самолетик, про который говорит неустанно, тыкая пальчиком прямо в кабину.
Улыбаюсь.
Для него это все — веселое приключение, и я рада. Рада, что он не понимает, как серьезно обстоят дела. Все-таки хорошо, что он еще малыш…
— А там…вон как! Вжух-вжух-вжух! Мамуля!
Звонко засмеявшись, Светик выкручивается на руках у мамы и тянет ко мне ручки. Я его сразу перехватываю, улыбаюсь сильнее и прижимаю к себе тесно-тесно.
— Мама! Погоди! Там же самолетик!
Ребенок хохочет в моих руках, извивается, ловко уворачиваясь от щекотки, а я киваю.
— Да, родной. Самолетик.
— Бабушка Эмма сказала, что он лечебный. Потому что с крестиком. Вон, смотри!
Перевожу взгляд на кабину, которая медленно поднимается над городом, и сердце мое замирает. Я очень хочу верить, что все пройдет хорошо, но внутри долбит противное «а если…». Стоп! История не терпит сослагательного наклонения, Аури. Не надо. Не накручивай себя раньше времени: Сэм справится. Он сильный.
— Доченька, — шепчет мама, мягко обняв меня за плечи, будто читает все мои мысли, — Все будет хорошо.
Бросаю на нее взгляд и слегка киваю, а она ласково проводит по моей щеке и добавляет.
— Мне очень жаль, что так произошло, но я тобой горжусь. Гриша рассказал, что ты притащила Сэма в больницу буквально на себе!
Коротко смотрю на Ника, который все это время не отводит от меня восторженных глаз. Господи! Только этого мне не хватало.
Тушуюсь, отворачиваюсь, краснею, как дурочка, а потом решаю резко сменить тему, когда концентрируюсь на Григории.
Он все еще стоит ближе к больнице и смотрит в небо.
— Мам, а можно вопрос? — начинаю аккуратно, она, конечно же, кивает, — А Григорий…он…знает Антонину Алексеевну?
Светик резко выкручивается, перетягивая на себя все внимание, но я успеваю вырвать это — взгляд напуганных маминых глаз. Будто я спросила что-то не то.
Хмурюсь. Ставлю сына на землю, и он тут же срывается в сторону с криками:
— Деда! Деда! Самолетик улетел!
Пристально смотрю ему вслед, но как только Григорий подхватывает ребенка, тут же успокаиваюсь и резко перевожу взгляд на маму.
— Мам?
Она кусает губы. Странно кусает, будто хочет что-то сказать! Но не решается. Вместо этого смотрит на Никиту.
— Что за переглядки?! — моментально выхожу из себя и хмурюсь сильнее, — Что происходит?!
— Скажи ей, Эмма, — тихо отвечает Ник, потом отрывается от своего места и идет к отцу со словами, — Я вас оставлю.
Так. Мне совсем не нравится то, куда идет эта ситуация.
Смотрю на маму жестко. Чувствую, что она что-то скрывает от меня! И если раньше такие вот импульсы можно было списать на мои нервы и боль от предстательства любимого мужа, то теперь…уже не получается.
Здесь явно что-то есть. Скрытое от меня. Но что? Господи! Что?! Что…
— Да, они знакомы, — наконец, мама выдыхает.
Ага. Интересно.
— И как они познакомились?
Я спрашиваю аккуратно, но у меня почему-то сердце начинает бешено биться в груди. Волнуюсь. Сама не понимаю почему, но я дико волнуюсь и…
— Мама, господи, да не молчи ты!
