Пунктирные линии - Девни Перри
То, как люди совершали эти ежедневные поездки на работу, въезжая в калифорнийские города и выезжая из них, было не для меня. Большинство объектов недвижимости, которые я продавал в Элирии, принадлежали людям, работавшим в одном, а иногда и в двух часах езды отсюда.
— Я думаю… — Клара сложила руки на коленях. — Я думаю, давай съездим на свалку, пока я не струсила.
— Я буду здесь, с тобой. — Она оглянулась, и ее беспокойство немного улеглось.
— Я знаю.
Я направил машину в указанном направлении. Отель, который я забронировал, находился на противоположном конце города, рядом с парками, где часто запускали воздушные шары. Возможно, Августу удастся увидеть один из них сегодня или завтра.
Нервозность Клары была ощутимой, она росла с каждым кварталом. Может быть, Август тоже это почувствовал, потому что прекратил играть.
— Куда мы едем? — спросил он, следя глазами за каждым моим поворотом руля.
— В место, в котором мы с Карсоном жил… посещали. В место, которое мы часто посещали, когда были моложе.
— В детстве?
— Нет. — Она оглянулась на нас, одарив его мягкой улыбкой. — Не в детстве.
Взрослые назвали бы нас детьми. Для Августа ребенок был, вероятно, его ровесником. И в тот момент, когда мы сбежали, мы перестали быть детьми.
— Это игровая площадка?
— Это свалка.
— О-о-о. — Он кивнул. — Со сломанными вещами.
— Со сломанными вещами, — прошептала она.
За беспокойством на ее лице была боль. Боль от потери родителей. Боль от жизни, которой они с Арией жили.
Боль от того, что я являюсь одной из сломанных вещей.
В тот момент, когда я выехал на дорогу, Клара обхватила себя руками и застыла, как вкопанная. Ее взгляд метался по сторонам, изучая все это.
— Выглядит по-другому.
— Застройщик, — объяснил я.
Исчезли другие обветшалые дома на этой пустынной дороге. Больше не было заборов, сдерживающих лающих собак. Не было разросшихся кустов. Улица, по которой мы проезжали бесчисленное количество раз, теперь представляла собой множество пустырей. В середине строительства был специальный дом, бригада забивала гвозди в крышу. Добавлялись боковые улицы, чтобы разделить землю на квадратные кварталы.
Чистый лист.
И в конце концов, место, которое мы называли домом.
— Я задавалась вопросом, изменится ли когда-нибудь эта дорога, — сказала Клара. — Были дни, когда я мечтала, чтобы ее поглотило землетрясение. В другие дни я надеялась, что она выглядит точно так же, на случай, если она мне когда-нибудь понадобится снова.
Я убрал руку с руля, желая взять ее за руку, но остановил себя и вместо этого провел этой рукой по своим волосам.
Затем, прежде чем кто-либо из нас был готов, мы оказались на месте.
Трава вокруг забора свалки была такой же густой и непокорной, как и всегда. С того дня, как я ее покинул, она не изменилась. Мое сердцебиение отдавалось в ушах, когда я замедлил шаг. Клара держала руку на дверце, крепко сжимая ее, словно хотела удержать закрытой.
Я быстро развернулся, чтобы мы могли припарковаться на одной стороне улицы. Затем я остановил «Кадиллак» перед воротами и припарковался.
Клара выглянула в окно, увидев за ржавой цепью и висячим замком беспорядок, царивший за ним.
— Мы…
Она выскочила из машины прежде, чем я успел сказать ей, что нам не обязательно заходить внутрь.
Я остался на своем месте и оглянулся на Августа.
Его взгляд был прикован к окну. К его матери.
— Что она делает?
— Просто осматривается.
Клара подошла к воротам. Она взялась руками за решетку, просунув пальцы между отверстиями. Она стояла, выпрямив спину. Затем оттолкнулась и так же быстро, как вышла из машины, вернулась в нее, качая головой.
— Это была плохая идея. Я не могу…
— Все в порядке. Давай поедем в отель.
Ее подбородок опустился.
— Мне жаль.
— Не стоит. Мы вернемся завтра. И если ты не захочешь, это тоже нормально.
Клара кивнула, ее плечи подались вперед.
Я положил обе руки на руль, чтобы не прижать ее к себе, и увез нас подальше от свалки.
— Прости за то, что произошло. — Клара поправила солнцезащитные очки на волосах и повернулась ко мне лицом. — Я не ожидала, что почувствую столько боли. Я думала, что, увидев ее, захочу зайти внутрь.
— Не нужно извиняться.
Она грустно улыбнулась мне.
— Я не ожидала, что это будет так больно. Особенно потому что Лу не было рядом. Разве это не безумие? Мы даже не знали этого человека.
— Знали. Мы знали, что важно.
Лу заботился о нас так, как только мог. Он дал нам приют. Он дал нам защиту. И поделился с нами своей тайной. Я не мог требовать большего от этого человека.
— Мама! Посмотри на меня! — Август изо всех сил прыгнул с края бассейна и сделал круг, прежде чем плюхнуться в воду.
— Мы на этой стадии. На стадии «Посмотри на меня». — Клара улыбнулась и захлопала в ладоши, когда сын вынырнул из бассейна. — Он бы жил в бассейне, если бы мог.
— Хорошо, я иду купаться. — Через час на жаре я был готов к плаванию.
Я встал с шезлонга и снял футболку. Отбросил ее, взглянув на Клару, и обнаружил, что ее внимание приковано к моему торсу. К моей груди. К моим рукам. К моему прессу. Если я не забыл, как распознавать влечение, то в ее глазах было именно оно.
Христос. Она не собиралась облегчать мне задачу.
Как будто услышав мои мысли, она отвела взгляд, уставившись на свои колени.
Это был мой сигнал, что пора лезть в воду. В три больших шага я оказался у края бассейна. Я нырнул, сильно оттолкнулся и вынырнул рядом с Августом.
Он засмеялся, широко раскинув руки, а нарукавники на бицепсах помогали ему держаться на плаву.
— Хочешь поиграть? — спросил я.
— Да!
Затем я провел следующий час, подбрасывая его в воздух и бросая о воду. Он смеялся, мы оба смеялись, каждый раз.
Клара так и не сдвинулась со своего шезлонга. Она сидела и наблюдала. Сначала она делала это с улыбкой, но с течением времени счастливое выражение с ее лица исчезло. Она выглядела почти… грустной. Почему из-за того, что я играю с ее ребенком, она должна выглядеть несчастной?
Наконец, после того, как его пальцы стали сморщенными, а солнцезащитный крем, которым Клара его намазала, почти полностью смылся, она потащила сына в их гостиничный номер, чтобы принять душ и переодеться к ужину.
У них был номер-люкс с двумя спальнями. Мой одиночный находился напротив, и
