Была холодная зима - Ольга Ивановна Маслюкова
— Я должен ей помочь, — уверенно сказал Иван.
— Я уже помог. Она же твоя жена.
— Вот и хорошо. Ты консультируй ее. Пусть потихоньку учится. Представляю, как ей трудно, она ведь никогда не занималась бизнесом. Молодец, Анна! Немного оклемаюсь и поеду к ней. Все начнем сначала. Представляю, как обрадуется. Не узнает, конечно, но, может, снова влюбится! Думаю, родителей моих она не забывает, горе ведь объединяет. Правда, Эрвин?
— Конечно. Будем ей помогать.
— Эрвин, пройдет еще немного времени, я поеду и заберу ее. Будем жить рядом с вами. Анна хорошо говорит по-немецки, — мечтательно произнес Иван.
— Да, языком она владеет свободно. Да вы оба как немцы!
— Я долго думал, верно ли поступил, что не поехал к ней сразу. Сейчас полностью уверен, что все сделал правильно. Для нашей безопасности, для дальнейшей спокойной жизни я должен был поступить именно так. Любящая женщина не выйдет замуж сразу после смерти мужа. Тем более могилы его нет.
— Не волнуйся. Мы уже обо всем с ней поговорили. Я сделал инвестиции в компанию. Отправлю специалистов для обучения персонала. Все у нее наладится.
— Эрвин, ты мой спаситель. А я твой пожизненный должник.
— Иван, если бы я тебя не знал так хорошо, то не разбрасывался бы деньгами. Мы, немцы, очень экономные, никогда не вкладываем деньги в бесперспективные проекты. Анна пока плохо справляется, но она ведь старается. А ты все потом исправишь.
— Эрвин, мы молоды. У нас все впереди. А дружба — мужская, настоящая — дорогого стоит. Сейчас я это точно знаю. Если ты когда-то потеряешься в жизненном лабиринте, дружба, как путеводная звезда, приведет тебя ко мне. Как и я пришел к тебе, — вспомнил Иван слова Лулу.
— Хорошо сказал.
Машина остановилась возле дома Эрвина.
Ирма, увидев их из окна, вышла навстречу.
— Боже милостивый, и кто это к нам пожаловал?
— Иван собственной персоной, — улыбался он, идя ей навстречу.
Ирма обняла его.
— Ванечка, — ласково сказала женщина, — ты великолепен!
— Спасибо.
— Все, все, все. Идем в дом. Сегодня у нас праздник, — скомандовал Эрвин.
— Ирма, представляешь, дамы в клинике не сводили с меня глаз! — смеялся Иван.
— Представляю, — подыграла ему женщина.
В этот вечер взоры Эрвина и Ирмы были устремлены только на Ивана. Перед ними сидел совершенно другой мужчина, и это вызывало любопытство. Оценивая работу хирургов, они восхищались и осыпали комплиментами друга. А ему нравилось говорить своим новым голосом, хотелось, чтобы его слушали.
Разговор не прекращался ни на минуту. Друзья обсудили все события дня, коснулись вопросов общего бизнеса, а потом вышли на лужайку подышать свежим воздухом, который был насыщен ароматом роз.
Глава 30
Прошло три года. Все это время Иван мечтал о поездке в родные края. Но водоворот дел затягивал все больше. Он уже многого добился, бизнес процветал. Эрвин, как и обещал, помог ему встать на ноги. Иван открыл свой ресторан и занимался делами Эрвина как его заместитель. Он купил небольшой дом, завел трех собак. Животных любил с детства, и они щедро дарили ему радость: встречали хозяина после нелегкого трудового дня, ластились, радовались как никто другой.
Иван давно привык к своему новому облику, хотя поначалу часто смотрелся в зеркало. Тогда ему казалось, что за его отражением вырисовывается другое, прежнее. Теперь отождествлял себя с новой внешностью, и ему было комфортно. Иногда думал, что эти годы не принесли особого успеха. Но потом пришел к мысли, что главное его достижение в том, что стал полноценным членом нового для себя общества, без особых усилий перенял местные традиции, уклад жизни, словом, органично влился в социум. И все же он чувствовал, как неумолимо тянет в те места, где родился.
По воскресеньям Иван ходил в церковь, там его душа обретала покой. В тишине и одиночестве мужчина вспоминал свою жизнь у цыган и то, что произошло между ним и Лулуди. Иван сожалел, что не сохранил телефон, подаренный молодой цыганкой. Временами ему хотелось поговорить с ней, попросить прощения. Три года назад он решил вырвать из памяти тот отрезок своей жизни, забыть все, что с ним связано. Но не смог. По ночам ему часто казалось, что Лулу зовет его, просит прийти за ней. Бывало, такие сны мучили его каждую ночь, и тогда он вскакивал с постели в холодном поту. После посещения церкви кошмары отступали. Связаться с Лулу было невозможно, но воспоминания о ней жили в его сердце, ведь она подарила ему свою любовь, спасла. Иван успокаивал себя предположениями, что Лулу давно забыла его, подарила мужу ребенка, а может, уже и двух.
Теперь, когда он собирался поехать в те места, где прошла вся его сознательная жизнь, сердце тревожилось все больше. Эрвин редко общался с Анной, а их разговоры по телефону касались только бизнеса. О личной жизни она не говорила практически ничего, уходила от вопросов, которые задавал друг по просьбе Ивана. Так что он даже предположить не мог, что же происходило на самом деле.
Эрвин видел, как Иван мучается, замыкается в себе. Он понимал, что только поездка на родину расставит все по местам, успокоит друга. И, может быть, тот наконец женится здесь, если не вернется к Анне. Незамужние дамы в их компании мечтали заполучить Ивана. Своим обаянием, обходительностью он будоражил воображение и молоденьких, и зрелых женщин. Амелия, которой Иван заинтересовался два года назад, похоже, перестала ждать предложения руки и сердца, в их отношениях появился холодок. Она, впрочем, не теряла надежды, но Иван явно не решался на серьезные отношения. Сколько раз Эрвин вел беседы с другом, рекомендовал поскорее обзавестись семьей и детьми, которых, кстати, Эрвин обожал. Ведь у них с Ирмой до сих пор не было ребенка. Но и после десяти лет брака они не теряли надежды завести малыша. Поэтому им очень хотелось, чтобы их друг обзавелся кучей ребятишек.
Эрвин постоянно искал возможность отправить Ивана в Россию. И вот однажды предложил командировку в его родной город. Подписать несколько контрактов с Анной, оценить реальную необходимость финансирования нового производства. С такой целью мужчина должен был посетить свою бывшую компанию. Иван стал немедленно собираться. В кабинете Эрвина они обсудили план действий.
— Ну что, Иоганн, — Эрвин обратился к другу по-немецки, — у тебя ведь в паспорте значится не
